Антон Демченко - Юнец Торгового Флота Страница 27

— Подъём на десять. — Облизнув внезапно высохшие губы, проговорил я.

— Есть подъем на десять. — Откликнулся мой единственный помощник и экзаменатор. Мерно защёлкали риски высотометра, отмеряя десятые доли кабельтовых. Шлюп начал подъём на высоту.

— Есть дорожка. — Ха, вышли на уровень конуса.

— Прекратить набор высоты. Средний вперёд. — Откликнулся я.

— Есть прекратить. Высота тридцать. Есть средний вперёд. Скорость сорок восемь, расстояние шестьдесят. — Конечно, Ветрову было совершенно необязательно сообщать всё это, учитывая, что мне отлично видно приборы, но если уж играть в большие дирижабли, то до конца и по всем правилам.

Медленно потекли минуты, и вот «Резвый» едва заметно качнулся, а я буквально кожей ощутил, как напор ветра за бортом стих. Вошли в конус.

— Стоп машина!

— Есть, стоп машина. — Теперь идём на инерции, заодно выравнивая скорость со скоростью движения Китежа.

— Подъём десять щелчков. — Я замер. Если расчёт правильный, то уже через минуту нас должен подхватить конус и его плотные «стены» не дадут уйти «Резвому» из створа.

Шлюп снова чуть дрогнул, и щелчки высотометра ускорились. А у меня заложило уши. Получилось! И тут же раздался голос Ветрова.

— Мы в створе. Есть захват конуса. Подъём… превышение на три. Давление… штатно.

— Отключить вспомогательные.

— Вспомогательные отключены. Подъём — штатно… давление — штатно.

Ну, вот и всё. Осталось дождаться пока конус, сохраняя давление внутри, поднимет наш дирижабль вверх и зафиксирует на «языке»… Минута, другая… Под нами загрохотала швартовочная площадка и втянула вставший на неё «Резвый» в док.

— Вошли, как кортик в ножны. — Довольно проговорил Ветров и, покосившись на меня, хлопнул ладонью по плечу. — Кирилл, ты меня слышишь?

— А? Да… да, слышу. — Кивнул я, с усилием отдирая ладони от поручня, в который вцепился с удивившей меня самого силой.

— Поздравляю со штатной швартовкой… «капитан». — Не скрывая усмешки, произнёс Святослав Георгиевич, а от входа на мостик раздались довольно жидкие, ввиду малого количества зрителей, но дружные аплодисменты.

Только тогда я нашёл в себе силы обернуться и сойти с центрального возвышения перед обзором. И то, ноги у меня были словно деревянные. Но в душе… в душе разлилась такая радость, что свихнуться можно, честное слово! Я сделал это!

И не сказать, что работа была проще, чем во время первой моей швартовки. Тогда я вёл дирижабль, как пилот, лично контролируя приборы и держа руки на рукоятях управления, а сейчас ориентировался лишь на поступающую от Ветрова информацию, и не прикасался к управлению вовсе. Да и Высокая Фиоренца, в отличие от Китежа, находилась в дрейфе, что тоже упрощало работу… Зато в этот раз не пришлось возиться с минимизацией энергопотребления, и не было нужды трястись от того, что «Резвый» в любой момент мог развалиться на куски. И всё равно, я считаю, что эта швартовка была сложнее. Не на порядок, конечно, но намного, намного сложнее, чем предыдущая… хотя, конечно, со швартовкой на «Фениксе» не сравнить, м — да…

— Господа, наш корабль совершил посадку в порту парящего города Китеж. Температура за бортом восемнадцать градусов, время шесть часов пополудни по средне — ладожскому стандарту. Благодарим вас за то, что воспользовались услугами нашей компании. Наш полёт завершён, экипаж желает вам приятного отдыха и хорошего дня. — Разлепив ещё не слишком послушные губы, с дурацкой улыбкой сообщил я нашим пассажирам. Жаль, здесь некому оценить эту шутку по — настоящему.

— Неплохо, юнец. — Проговорил Ветров, едва край платья последней из зрительниц скрылся из виду. — Но в следующий раз, подводи дирижабль под конус, а не врывайся в него, словно матрос в пивную после рейса.

— Я ошибся? — Нахмурился я.

— В этот раз, нет. Ты подвёл шлюп к конусу на самой границе его образования, но в будущем лучше так не рисковать и подводить к нему дирижабль снизу… если не хочешь платить портовым службам за перерасход энергии, разумеется. — Ответил наставник и кивнул в сторону выхода из рубки. — Иди, провожай своего друга. Здесь я и сам сейчас управлюсь.

— Спасибо, Святослав Георгиевич. — Поблагодарил я, покидая мостик.

От души потянувшись и до хруста покрутив головой, чтоб расслабить основательно затёкшие мышцы шеи, я миновал узкий коридор «Резвого» и, оказавшись в кормовом салоне, обвёл взглядом собравшихся здесь уже готовых к выходу пассажиров.

— Ну что, на выход? — Улыбнулся я, и народ довольно загомонив, потянулся на выход. — Миш, не терзай взглядом свои вещи. Мы пришлём за ними позже.

Младший Горский кивнул и, пристроившись в хвост покидающей дирижабль маленькой очереди, потопал на выход следом за мастером Цао. Первым на металлический настил дока шагнул Иван Фёдорович и он же помог спуститься Ирине и Светлане, не прекращавшим щебетать о чём‑то, даже на крутом трапе «Резвого». Следом за ними сошёл катаец, потом Михаил, ну а я оказался замыкающим.

У выхода из дока нас уже встречали. Двое затянутых в «шкуру» обалдуев под предводительством лощёного хмыря с лейтенантскими погонами, остановили нашу компанию и потребовали документы. Я отделался матросским жетоном, старший Горский предъявил свой паспорт и два «листа доверия», в которые были внесены Ирина и Светлана. Ну а мастер Цао, ничтоже сумняшеся, сунул под нос лейтенанту свою дипломатическую бумагу, от одного вида которой, хлыща передёрнуло словно от удара током. На заполнение журнала у слегка сдувшегося представителя порта ушло несколько минут, после чего он пожелал нам хорошего дня и устремился в док, в гости к Ветрову, наверное…

Несмотря на разницу в проектах, все парящие города похожи своей компоновкой, и чтобы попасть из портовых секторов в жилую или присутственную часть в любом из них, нужно подняться на несколько десятков, а то и на сотню метров вверх. К счастью, наследие шумеров известно и сейчас, так что нам не пришлось пересчитывать тысячи ступеней, чтобы выйти под ажурный прозрачный купол Китежа, хотя, в лифт наша компания еле поместилась. Впрочем, тут скорее нужно винить Свету с Ирой, барышни нарядились, словно на прогулку по парку, а учитывая, что нынче в моде шляпки размером с тележное колесо, которые к тому же, так просто не снять и не надеть без некоторых ухищрений… в общем, девушки смущались, Горские, прижавшись спинами к стенкам лифта, на пару давили ухмылки, а я, вспоминая Хельгу и её наряд для прогулки по Высокой Фиоренце, размышлял о причинах, по которым мода в парящих городах коренным образом отличается от «земной» моды. Ничего удивительного, оказывается. Широкие юбки в переходах и галереях неудобны, то и гляди зацепишься за что‑нибудь, в туфлях на высоких каблуках легко переломать ноги, спускаясь или поднимаясь по крутым трапам, ну а шляпы… пф, разумеется, в тесноте служебных коридоров лучше носить береты или «таблетки», чем «тележные колёса»… И только нашему катайцу было всё по фиг. Ну да, с его ростом, шляпы наших дам не причиняют ему ровным счётом никакого беспокойства.