Ничейная магия - Ирина Ростова Страница 27

— Отлично. Это к вопросу о гидре — они, вообще-то, ядовиты.

— Тогда возьми с собой.

— Возьму. Когда смогу идти. Сила в ванной?

— Симбеланна! Этим он ссадины лечил и синяки. И когда его кто-то раздирал. И когда его пейзане избили.

— А о такой истории не было в “Радуге”, — живо заинтересовалась Мист, откупоривая бутыль и тонкой струйкой наливая густую жидкость на свои пострадавшие ладони.

— Так он и рассказал кому такой позор!

— Но ты мне расскажешь? — умильным голосом попросила Мист, подняв глаза в пространство. — Я же вроде как тер-Маэрэ. Почти что его ученица!

— Ученице тем более нет резона такое знать про учителя, — наставительным тоном сказала Ийилива, но не выдержала. — Ой, ладно! Слушай. В общем, обихаживал он вдовушку одну…мельничиха она была, молодая совсем. Красотка! Волосы светлые, очи звездные, огромные. Осталась она с наследством от мужа, богатая невеста, но, понятно, ар-Маэрэ до того дела не было… только глаза, значит, его волновали. Пел он ей песни, и разговоры разговаривал, подарки там, носил, замаскировался, конечно, а как без того?…

Мист прыснула со смеху, что внезапно оказалось очень больно, слезла с кровати и вместе с бутылкой поплелась к зеркалу. Так и есть — щека была обожжена и ободрана, натуральное мясо на сковородке, слегка прижаренное. Девушка погрозила себе пальцем, налила еще вязкого лекарства из бутылки и, морщась, стала размазывать по лицу.

— Песни, значит, пел…

— Женится, правда, не обещал!

— И то хлеб.

— Да ему не позволил бы рилантар. Не на крестьянке. Не на ваэрлэ. По крайней мере, не то и другое вместе. Да и не настолько ар-Маэрэ влюблен был.

— Но настолько, чтобы песни петь.

— Это он всегда готов был. Словом, таскался он за ней постоянно, ну а мужики в деревне косо смотрели, что тут менестрель какой-то заезжий к их лебедушке клинья подбивает….пока подбивал, все нормально было. А потом как-то раз и подбил: остался ночевать у ней, молодого вина, авось, испили, не иначе как пошалили и спать отправились. А проснулся он от визга своей красопеты и ударов: увязали его, сонного, в мешок, да кандалы кузнец на руки-ноги навел, и давай его лупить. Пока он сообразил и опомнился, что происходит, измордовать успели знатно.

— Месть его была страшна? — уточнила Мист. Теперь ее щека была похожа не на поджаренное мясо, а на поджаренное мясо под густым соусом.

— Не сказала бы. Шваркнул он их, конечно, всех, в разные стороны, разбросал, да и смысла. А потом стыдно было, что так по идиотки попался, и светлость свою там являть не желал, как и привлекать внимание к происшедшему магическими возмущениями.

— Но наверняка у него там остался сынок, которого он так и не узнал, — заключила Мист.

— Это еще почему?

— Такие истории обычно рассказывают, чтобы объяснить полубожественную суть какого-нибудь героя эпоса. Как деревня-то называлась?

— Крайний хутор. Так что, если встретишь героя с села Крайний хутор, так знай, это вот оно.

— Хорошая шутка, — фыркнула Мист, дохромала до кровати, взяла бутылку с “Кинь в кусты” и отошла к источнику, выпила лекарство и запила водой. — Не знаю, как маг, а вот зельевар твой ар-Маэрэ знатный. Мне лучше.

— Это хорошо, — прошелестела сильфида. Голос ее несколько окреп по сравнению с огненным миром, он все равно оставался негромким и неярким. — Нам надо пройти последнее испытание. А где ключ, который мы добыли?

— Тут, на кровати, — Мист полезла за ним и внезапно устало плюхнулась на живот, утыкаясь носом в пыльную подушку. — Не могу, — пробормотала она. — Можно я чуть-чуть посплю? Ты меня разбудишь?

— Ладно, — после паузы сказала Ийилива. — Когда?

— Полтора часа, — промямлила девушка. Вокруг пахло пылью и лечебной мазью, и затхлостью, и немного чем-то пряным, и Мист неумолимо утягивало в сон.

Ей снились какие-то обрывки, словно организм пытался запихнуть в краткое время сна сюжеты целой ночи: вспышки огня, крестьяне с дубинами, медленно поворачивающиеся лопасти мельницы на фоне багрового неба. А потом из земли вынырнули побеги деревьев похожие на щупальца, оплели мельницу, повалили ее наземь, и на ее месте выстроили изящный замок с маленькими башенками, на которые с уступа мрачно взирала замшелая черная башня, зияя провалами на месте осыпавшихся от времени каменных блоков.

…пошел он в зал тронный, и стражники преградили ему путь. Да только свет Эйна вел его, и отшатнулись воины. А меч занесенный над ним обратил он в посох, чтобы опираться, чтобы попирать землю и идти по ней. И встал он перед королем, и сказал: “повинись”. Но был король упрям, и приказал травить собаками, стрелять из луков, поднять на копья странника. Да только не было тому силы: собаки легли у ног, да стрелы ушли в потолок, а копья поломались. Упали на колени стражники, прозрев, моля о прощении, и сказал он: “повинитесь”. И вознесли люди хвалу Эйну, а король замертво с трона упал. И тогда назвали люди странника святым, и имя ему было — Амайрил. И так …

Житие святого Амайрила, 7

… не забывал о деле. По всему миру самые смелые из эолен искали места силы, руины древние и темные, башни, давшие имя всему Эквеллору, и в каждую из них приходил потом ар-Маэрэ и каждую отмечал и обозначал, и в каждой было ему место и дом. И хоть был ар-Маэрэ в словах и делах не воздержан, но любили его сверх меры все, кто знал. И более всего …

Интере ас ар-Маэрэ, 7

— Крайний хутор давно не крайний, — сказала Мист, просыпаясь, и сама удивилась своим словам. Откуда она вообще взяла эту блажь?

— Что-что?

— Ерунда, — помотала головой Мист, отлипая от кровати и шаря в поисках ключа. — Я долго спала?

— Совсем нет. Я еще даже не собиралась тебя будить.

— Странно. Я почти выспалась. Правда, снилась всякая чушь. Какие-то щупальца из земли лезли? Бр. Зато руки почти не болят, — Мист подняла ладони на свет и присмотрелась — от ожогов и ссадин остались только розовые шрамы. Она надеялась, что с лицом дела обстоят не хуже, но проверять у зеркала не рискнула, просто вытерла краем пыльной простыни остатки мази и сделала вид, что так и надо.

Встав с кровати, она дотащилась до пьедестала с пирамидой и установила перламутровый ключ на грань напротив двери с ифритом.

— Чуть-чуть осталось, — вздохнула она. Еще чуть-чуть, и она добудет книгу, и сможет выйти из башни, и узнает, что там, снаружи случилось. Это здесь, внутри,