Майкл Стэкпол - Конан-варвар Страница 27

Пока основная масса пиратов занималась разграблением повозок и освобождением невольников, два предводителя направились прямо в головную часть каравана. Телега хозяина была разбита вдребезги, однако сам Наварус ухитрился избежать смерти. Сидя с перепачканным кровью и грязью лицом за опрокинутой кушеткой, он прикрылся своим зонтиком, как щитом, и махал по сторонам кухонным тесаком.

— Отойдите все от меня. Я вас предупреждаю.

— Значит, боги должны решать? — Артус подмигнул киммерийцу.

Киммериец ухмыльнулся.

Аргосский купец оглядел двух нависших над ним гигантов, затем плюхнулся на землю и разрыдался.

— Вы грабите меня на море. Вы грабите меня на земле. Почему нельзя оставить меня в покое?

Артус присел на одно колено.

— Все просто, мастер Наварус. Ты ведь такой умный и такой старательный. Если б не ты, нас бы одолела тоска смертная.

Хозяин каравана вытаращил на него глаза.

— Вы делаете это ради развлечения?

— Ну, — повел плечами темнокожий зингарец, — обычно мы извлекаем выгоду из этого. Однако в твоем случае, прежде всего, имеет место скука. Не так ли, Конан?

— Да, — коротко кивнул киммериец. — Ты нас веселишь.

— Веселю? Я заставляю вас смеяться, — Наварус выронил тесак. Слезы прочертили борозды на его грязном лице. — Я не могу… Я не способен…

Артус поднялся, и оба морских разбойника громко рассмеялись. Только это отнюдь не прояснило дальнейшую судьбу работорговца. Остальная часть пиратской команды открыто поддержала веселье, а освобожденные рабы — осторожно. Множество последних, с булыжниками в руках, с налитыми кровью глазами, пробивалось к Наварасу.

Конан остановил их взмахом руки.

— На все воля богов.

Если даже кто-то из рабов подумал, что пираты таким образом хотят сохранить жизнь Наварусу, то все равно промолчал. Не выразив никаких протестов, бывшие невольники принялись помогать своим освободителям в сборе добычи и по возможности в ремонте телег. Горстка пиратов снова поднялась на холм и разожгла сигнальный костер. Заметив в синем небе столб черного дыма, оставшаяся часть команды «Шершня» привела бы судно в бухту напротив дороги.

— Хорошо, что ты вернулся, Конан, — удовлетворенно окинув взглядом место событий, сказал Артус.

Киммериец повернул к нему совершенно бесстрастное лицо.

— У тебя и без того отличная команда.

— Это у нас отличная команда, друг мой, — расплылся в улыбке зингарец. — Не думаешь же ты, что я не разбираюсь в людях? Надеюсь, те, кто сейчас составляют экипаж «Шершня», мне преданы. Каждого из них я в свое время спас от виселицы до того, как палач затянул на его шеи веревку. Конечно, все они больше головорезы, чем моряки, но тем не менее… Кстати, именно ты превратил их в отряд воинов, способных сражаться плечом к плечу.

Он кивнул в сторону холма.

— Ты подготовил нападение на суше, тогда как торгаш ожидал, что нынче мы охотимся на море. Эти морские псы наверняка бы взбунтовались, предложи я им подобный план. Но за тобой они готовы следовать даже в глубины стигийской преисподней. Ты — особенный, и парни это знали еще до того, как имели честь увидеть тебя в бою, размахивающим мечом.

Конан прыснул в кулак.

Артус тоже засмеялся.

— Я сам уверен, что ты предназначен для величия. Понял при нашей первой встречи. Знал это, услышав, что ты отправился в плавание с Белит. Мне хотелось когда-нибудь снова с тобой встретиться и посмотреть, помнишь ли ты меня.

— Я не забываю друзей, Артус, — ответил Конан.

Он не повернулся к товарищу, поскольку сосредоточил взгляд на море. Варвар не нажил множество друзей. Их всех Конан смог бы пересчитать по пальцам одной руки, а тех, кто до сих пор оставался в живых, было и того меньше. Смерть каждого из них оставила в его душе пустоту, которую он с трудом мог постичь, а тем более заполнить. То же самое, наверное, происходило с Корином, особенно после смерти матери Конана.

— Знаю, ты так никогда не поступишь. Терять близких… нет острее боли, — зингарец сочувственно покивал головой. — Сам я не слишком надеюсь на милость богов. Хотя я раньше, когда был вором, отдавал храму Бела часть награбленного. Да и теперь не гнушаюсь пожертвовать морю кувшин доброго вина, добавив к нему и добавить такое количество плоти, какое только может пойти ко дну. Да и теперь не гнушаюсь пожертвовать морю кувшин доброго вина, добавив к нему такое количество плоти, какое только может пойти ко дну. Если мы будем тешить богов, то они, глядишь, смогут позволить нам прожить чуть дольше.

— А если мы пытаем людей, то это доставляет им наибольшее удовольствие, — Конан искоса посмотрел на зингарца. — Так значит, лучше мучить других, чем быть замученным самому?

— Не вижу смысла это отрицать. — Артус глянул туда, где, съежившись, сидел Наварус. Его кушетку выправили, а зонтик купца привязали к древку копья. — Вот он прятался, только какая ему от этого вышла польза. Все, что было скрыто, обязательно будет найдено.

— Хорошо. Но неужели твоя цель — спасать меня от меня самого?

Артус похлопал киммерийца по спине.

— Просто я хотел напомнить тебя о причинах, из-за которых мы цепляемся за жизнь.

Внизу среди толпы возникло какое-то волнение. Оба главаря направились в центр сборища.

— Что случилось? — подбоченясь, поинтересовался Артус.

Один из невольников рухнул на колени к ногам пирата.

— Господин, мы не знаем, что дальше делать.

Артус тряхнул косичками.

Конан обнажил меч и торжественно объявил:

— Уходите. Вы все свободны.

Красивая женщина, с глазами газели, с золотистыми локонами и длинными, стройными ногами, кинулась к варвару:

— Но… но у вашей команды весь запас пищи и воды. Они забрали добычу и оставили нас беззащитными. Куда нам теперь идти?

Конан осмотрел пустынный берег в умирающем свете солнца.

— Ты права. Пусть мужчины возьмут вон те фрукты, хлеб и две телеги для бочек с водой. А этот отведет вас назад в Зингару.

Раб, на которого указал киммериец, нахмурился.

— Мой господин, тут может не хватить для всех нас.

— Я догадываюсь, — усмехнулся Конан. — И поэтому женщины отправятся с нами.

Глава 13

Клубы едкого дыма висели под потолком мессантийской харчевни. В темном зале смешались запахи человеческого пота, наркотических курильниц и пролитого пива. Плотный угар растворял в себе даже смех, гасил вспышки глаз отдельных посетителей. Дымные щупальца ласкали тела женщин, когда те переходили из одних пиратских объятий в другие. Здесь царил праздник жизни, на котором, отмечая очередную победу, можно было утолить голод чрева и жажду плоти.