Гвардеец - Дмитрий Николаевич Дашко Страница 3

За что люблю «Волгу» так это за габариты подходящие для крупных мужиков вроде меня. И внешность у газовского изделия, может, для кого неказистая, а, на мой взгляд, — чистой воды ретро-классика. Жаль будет, если совсем с производства снимут, тогда в прошлое уйдет целая эпоха, и не самая плохая, между прочим.

Таксист завел двигатель.

У него было лицо типичного уроженца гор. Невысокий, скуластый, нос с горбинкой, густые курчавые волосы и глаза острые, как кинжалы. Когда на Кавказе войнушка в полную силу разгорелась, много таких к нам, в среднюю полосу, переехало. Устали люди от постоянного напряжения, пальбы за окнами и бэтээров на улицах. Простой вопрос наклевывается: стоило ли из-за этого большую страну разваливать, чтобы она кровью в уголках умылась?

— Куда отвезти? — спросил таксист, трогаясь с места.

Улица здесь односторонняя, при любом варианте придется ехать полкилометра до светофора, а уж от него потом по сторонам, как по розе ветров разъезжаться.

Я назвал адрес Лёшкиного офиса.

— Это на другом конце города будет. Далеко. Заплатите как через район, — предупредил «горец».

— Не обижу, — уверил я. — Зря к Советскому проспекту поворачиваете, в пробках до утра простоим.

— А мы дворами проедем. Не беспокойтесь, я город как свои пять пальцев знаю.

— Давно вы у нас?

— Года три, наверное. Сначала на стройке калымил, потом спину сорвал и в таксопарк ушел, баранку крутить. Полегче стало: и работа нормальная, и клиент, бывает, щедрый попадается. Не всегда, конечно, — на лице таксиста мелькнула грустная улыбка. — Я ведь на себя и не трачу почти, так, по мелочи… Планы у меня на будущее. Как деньжат накоплю, куплю квартиру и семью перевезу.

— А что, большая семья?

— У нас маленьких-то и не бывает, — усмехнулся шофер. — Не принято. Это вы, русские, одного родите и думаете, что подвиг совершили. Глупые, счастья своего не понимаете.

— А что, разве в детях счастье?

— А как иначе? — вопросом на вопрос ответил таксист. — Когда по тебе мал-мала меньше ползают, тогда только и понимаешь, что рай и на земле быть может.

— Понятно. У меня все еще впереди, холостой я, — хмыкнул я, бросив мимолетный взгляд в боковое окно.

Вдоль дороги по тротуару женщина катила красную коляску, навстречу им высокий мужчина вез на шее довольного малыша. Как нарочно!

— Музыка не помешает? — спросил водитель, крутя ручку допотопного радиоприемника.

— Нет, — признался я. — Только, пожалуйста, не слишком заунывную.

— Я и сам такую не люблю. Засну еще за рулем ненароком. Но и молодежную современную тынц-тынц тоже не очень. Ее слушать разве что под большим кайфом можно. Знаю таких: таблеток наглотаются, колонки на всю мощность и по газам до первого поста ГАИ или до того, кому не повезет на пути оказаться.

Разговор, завязавшийся сам собой, продолжился и перекинулся на текущую ситуацию.

— Вот скажите, вы же умный человек, — горячась, спрашивал таксист, — почему у нас в стране по ящику говорили, дескать, бензин в цене вырос, потому что нефть дорожала, евро скакал, а бакс падал? Сейчас все с точностью наоборот, а бензин дешевле не становится. Скинули рупь и все…

— Хороший вопрос, — хмыкнул я. — Самому интересно. Знаю только одно, если кому-то надо цену поднять, повод всегда найдется: луна не в той фазе находится или у тещи настроение плохое. А так экономика — дело темное. Взять, к примеру, последние события — двадцать миллионов американских негров набрали кредитов и не могут отдать, вроде бы какое нам дело до ихних бомжей, а гляди-ка, весь мир трясет как припадочного.

— А как думаете, что надо сделать, чтобы кризис поскорее закончился? — с надеждой спросил водитель.

Мы с Мишкой Каплиным не раз и не два терли между собой эту тему, так что вопрос меня врасплох не застал:

— Поддерживать не банки, а реальных производителей. Все деньги, что вложат в банковскую сферу, либо заморозят на счетах, либо выведут за границу. До наших фабрик и заводов в итоге ничего не дойдет. Какие отрасли в настоящее время испытывают спад? Строительство, металлургия, автомобилестроение. Почему бы вместо того, чтобы опять надувать мыльный пузырь, не заняться системой госзаказов? Стране хорошие дороги нужны?

— А то, — усмехнулся таксист.

— Тогда зачем поить и кормить спекулянтов со всяких бирж? Делаем госзаказ миллиардов так на пятьдесят «зелени», включаем в него мосты, дороги и прочее. Еще на такую же сумму строим дома для бюджетников, вкладываем столько же в оборонку. Тогда начинает работать стройка, у нее возникают заказы — включается металлургия, машиностроители. Глядишь, и остальные отрасли подтянутся.

— Складно получается. Но ведь сами знаете — у нас вор на воре сидит и вором погоняет. С рубля половина на откаты уйдет.

— Это верно, — согласился я. — Сволочей возле кормушки у нас предостаточно. Сколько ни сажай, только прибавляется. А все почему? Потому что знают они — если адвокатам не удастся отмазать их от суда и следствия, то в лучшем случае припаяют им приговор года на два-три условно, а уж если посадят, так выпустят в скором времени за примерное поведение, еще и камеру дадут со всеми удобствами — телевизором, холодильником, микроволновой плитой и баром. Безнаказанность — она только развращает. Пора, пожалуй, у нас снова смертную казнь вводить. Поймали тебя с ладошками, на которых спецкраской отпечаталось слово «взятка», скрутили ручки и ножки и, помолясь, на расстрел утречком.

— Так ведь это… — запнулся шофер, — не боитесь, что снова тридцать седьмой год настанет?

— А чего я должен бояться? Нас этим тридцать седьмым годом как жупелом пугают, а собственно, что тогда было: одну обойму госчиновников пересажали и перестреляли, а другую на их место посадили. Только те товарищи, чьи задницы устроились в нагретых креслах, перед глазами имели наглядный пример — чего можно и чего, ну никак не стоит делать, ни при каких обстоятельствах. Не удивлюсь, если именно по этой причине мы победу в Великой Отечественной зубами у немцев вырвали.

— А простые люди? Они, что — не пострадали?

— Почему не пострадали?! Еще как пострадали. Только все это происходило и задолго до тридцать седьмого года, да и после него тоже. Однако у нас почему-то размахивают именно этим злосчастным годом, хотя проведи такого рода зачистку нашего госаппарата сегодня — вся страна бы в едином порыве рукоплескала.

— Пожалуй, что верно, — таксист надавил на тормоз. — С вас сто двадцать рублей.

Машина плавно остановилась. Надо же, не заметил, как приехали.

Офис Лёха снимал знатный, в здании еще сталинской постройки. Эх, умели же тогда на совесть строить — с колоннами,