Дуглас Брайан - Жертвоприношения не будет Страница 3

— Хуже, набрасывается на людей.

— Не уверен, что это хуже, — пробормотал Конан, — но в общем и целом я с тобой согласен: терпеть на своих землях монстра — дурной тон. Даже младший сын младшего сына не может позволить себе так распуститься!

— Рад, что ты понимаешь, — кивнул Грифи.

— Принеси нормального вина, не разбавленного, — велел Конан. — Я не могу думать, когда у меня в голове булькает вода. Требуется напиток покрепче, чтобы во мне ожил полный злобы варвар.

Грифи щелкнул пальцами, и в комнате, как по волшебству, появилась юная девушка. Конан не успел заметить, откуда она вошла, но явно не через тот занавешенный тяжелой портьерой проем, через который проходил пару колоколов назад сам киммериец.

Она была очень юной, лет пятнадцати. Ее смуглые руки были украшены тяжелыми золотыми браслетами, большие влажные глаза с любопытством глядели на гостя. В руках она держала большой кувшин. Ее тонкий стан соблазнительно изгибался, когда она наливала Конану вино.

— Что она делала с вином наготове возле нашей комнаты? — поинтересовался Конан. — Подслушивала?

— Нет, я приказал ей ждать. Я ведь знал, чего ты захочешь, — снова рассмеялся Грифи. — Подожди, Конан, ты еще не раз будешь удивлен! Став туранским вельможей, я перенял многие их обычаи. Например, одно из любимых развлечений в этой стране — удивлять гостей.

— Некоторых гостей здесь принято удивлять до смерти, — заметил Конан, весело поглядывая на девушку. — Кто она?

— Просто рабыня. У меня в доме таких еще шесть. Терпеть не могу мужскую прислугу.

— Хорошенькая.

— Конан, если у тебя на уме то, о чем я подумал, то лучше сразу откажись…

— Кром! У меня на уме нет ничего, кроме хорошей еды и доброго вина!.. Скажи, Грифи, а твоя жена так же хороша, как эта девчушка?

— Я не намерен обсуждать мою жену с посторонними, — вдруг насупился Грифи.

— Вот так дела! — изумился Конан. — Прежде, бывало, мы с тобой болтали о женщинах ночи напролет… Особенно когда поблизости не было женщин. Что же случилось?

— Это моя жена, и я не собираюсь…

Конан махнул рукой.

— Хорошо, хорошо. Никто не покушается па твою жену. Если не хочешь говорить о женщине, перейдем к более приятной теме. Расскажи мне о монстре.

На землях, принадлежавших предшественнику Грифи, имеется низменный участок, где располагаются лучшие пастбища в округе. Разумеется, многие зимы эта земля считалась спорной, и имелось немало претендентов на нее. То и дело из сундуков извлекались разного рода грамоты, дарственные, письма влиятельных господ и даже самих властителей Турана и Иранистана, где подтверждались права на Зеленые Пастбища того или иного землевладельца.

Несколько раз соперники сходились в кратких, но кровопролитных войнах, так что требовалось вмешательство властей, дабы остановить бойню. В конце концов земля эта досталась супругу Джавис.

Здесь возникала некая пауза: поневоле хотелось задать вопрос — отчего же властитель Турана решил вопрос именно таким образом и почему он связал женитьбу на Джавис с болотным пастбищем?

Никто не решался заходить в своем любопытстве так далеко. Достоянием общественности стало то обстоятельство, что самый отчаянный из претендентов — тот, который, по общему мнению, имел на землю меньше всего прав, — был призван во дворец и после долгого разговора вышел оттуда с хартией, подтверждающей его вступление в права собственности.

Несомненно, Грифи, унаследовавший пастбище вместе с женой, кое-что знал об этом. Но Конан видел, что его приятель не расположен говорить на эту тему, и потому сосредоточился на монстре.

— Никто его не разглядел, — сознался Грифи. — Любой, кто встречался с ним на Зеленом Пастбище, навсегда терял дар речи.

— Выражайся точнее, — попросил Конан. — Твоя цветистая туранская речь тяжела для моего киммерийского слуха, почтенный Грифи.

— Живых после таких встреч не остается, — выразился точнее «почтенный Грифи».

— Понятно, — кивнул Конан. — Еще вопрос: он убивает всех без разбору или только чужаков?

Грифи призадумался.

— На первый взгляд кажется, будто всех без разбору, но, если подумать получше… Да, возможно, он не трогает людей Джамала.

— Опять этот Джамал! Житья от него нет.

— Он был одним из соперников в споре за эту землю. По общему мнению, он мог бы выиграть войну, если бы не неожиданное предложение насчет Джавис.

— Самое простое будет предположить, что монстра выпустил на пастбища сам Джамал, — вздохнул Конан. — Ничего удивительного, от подлеца, способного убить женщину, можно и не такого ожидать!.. Но это означает также, что монстр обладает некоторыми зачатками рассудка. Сам посуди! Даже я, с моим недюжинным умом, не в состоянии отличить твоих людей от людей Джамала, а монстр делает это без труда.

— Я только высказал предположение, — возразил Грифи. — Оно пока не основано на наблюдениях… Просто складывается такое впечатление.

— Хорошо, оставим пока Джамала с его людьми, — махнул рукой Конан, — вернемся к более приятной теме — к монстру. Ты осматривал тела погибших?

— Боюсь, от них мало что оставалось.

— То есть, он их съедает?

— Во всяком случае, разрывает на части.

— Это уже кое-что, — кивнул Конан, — стало быть, у него мощные челюсти, большие лапы с когтями… Что-нибудь еще? Следы остаются?

— Если и остаются, то я их не видел.

Конан вздохнул.

— Завтра отправлюсь на твои пастбища, Грифи, и погляжу поближе, что там да как. Сегодня уж посплю на мягких коврах, не обессудь. Говорят, что роскошь расслабляет и делает воина слабым, но я не сторонник того, чтобы всю жизнь отдыхать на земляном полу или на охапке гнилой соломы.

— Никто не говорит, чтобы тебе спать на охапке гнилой соломы! — всполошился Грифи. Он засуетился так, что Конан едва не рассмеялся. — Ты мой гость, и тебе будет предоставлено все самое лучшее!

— Я и сам сожалею, но придется мне перебираться поближе к болотам, — вздохнул Конан. — Поселюсь у каких-нибудь пастухов. Жить у тебя в усадьбе и выслеживать монстра на пастбищах как-то не с руки.

Грифи встал.

— Если тебе что-нибудь понадобится, только щелкни пальцами, и придет девушка. Она понятливая и сделает все, о чем ни попросишь.

Конан ухмыльнулся.

Грифи погрозил ему пальцем:

— Я дорожу моими служанками, имей это в виду.

— А что ТЫ имел в виду? — возмутился Конан. — Никогда в жизни я ни одну женщину и пальцем не тронул, если ей того не хотелось.

— Она рабыня и привыкла угождать, — предостерег Грифи. — Не злоупотребляй этим.