Роберт Говард - Рыло во тьме Страница 3

Массивная высокая стена, которая окружала дворцы правящей касты, разделяла Внешний и Внутренний Город. Правители были потомками стигийцев, которые сотни лет назад пришли с севера, чтобы основать империю и смешать свою гордую кровь с кровью своих черных подчиненных. Внутренний Город был хорошо спланирован, в нем были правильно расположенные улицы, площади, каменные дома и сады.

Внешний Город, напротив, был расползшейся дикостью глиняных хижин. Его улицы в беспорядке вели к нерегулярным открытым пространствам. Черный народ Куша, коренные жители этой страны, жил во Внешнем Городе. Во Внутреннем Городе жила только правящая каста, за исключением слуг и черных всадников, которые использовались как охрана.

Тутмес посмотрел сверху на это широкое поле хижин. На шумных площадях светились костры; факелы раскачивались вперед-назад на разбегающихся улицах. Время от времени до него доносился обрывок песни, варварского треньканья, в котором слышались злоба и кровожадность. Тутмес плотнее завернулся в свою накидку и задрожал.

Проходя по крыше, он остановился, увидев фигуру, спящую под пальмой в искусственном саду. Потревоженный пальцем ноги Тутмеса, человек проснулся и вскочил.

— Не надо ничего говорить, — предупредил Тутмес. — Дело сделано. Амбула мертв и до рассвета весь Мероэ будет знать, что его убила Тананда.

— А… дьявол? — прошептал человек с дрожью.

— Снова заперт в своей клетке. Послушай, Шубба, тебе пора идти. Найди среди Шемитов подходящую женщину — белую женщину. Быстро доставь ее сюда. Если успеешь вернуться до новой луны, я дам тебе столько серебра, сколько она будет весить. Если нет — я повешу твою голову на этой пальме.

Шубба распростерся и коснулся лбом пыли. Затем, поднявшись, он поспешил с крыши. Тутмес снова взглянул в сторону Внешнего Города. Ему показалось, что костры горят более свирепо и барабан начал издавать зловещую монотонную мелодию. Внезапно раздавшиеся яростные крики заполнили все до звезд.

— Они услышали, что Амбула мертв, — пробормотал Тутмес и его снова сотрясла сильная дрожь.

3. ЕДЕТ ТАНАНДА

Заря осветила небо над Мероэ темно-красным пламенем. Потоки насыщенного красного света пробивались через туманный воздух и отражались от крытых медью куполов и шпилей построенного из камня Внутреннего Города. Скоро население Мероэ было на ногах. Во Внешнем Городе величавые черные женщины шли на рыночную площадь с бутылями и корзинами на головах, в то время как молодые девушки болтали и смеялись по пути к колодцам. Голые дети дрались и играли в пыли или догоняли друг друга по узким улочкам. Большие черные мужчины сидели в дверях своих крытых тростником хижин, занимаясь своим промыслом, или сидели, развалившись, в тени.

На рыночной площади под полосатыми навесами сидели торговцы, показывая горшки и другие изделия, овощи и другую продукцию, разложенную на подстилках на земле. Черные люди торговались, ведя бесконечные разговоры, о бананах, банановом пиве и орнаментах из чеканки по бронзе. Кузнецы склонялись над маленькими печами, топившимися углем, с усердием выбивая из железа мотыги, ножи и наконечники копий. Раскаленное солнце палило над всем этим — над потом, весельем, злостью, наготой, силой, убожеством и энергией черного народа Куша.

Вдруг в этом мире произошла какая-то перемена, какая-то новая нота в мелодии. С цокотом копыт в направлении больших ворот во Внутренний Город ехала группа всадников. В ней было пол-дюжины мужчин и одна женщина, которая ехала впереди группы.

У нее была смуглая коричневая кожа; ее волосы, густая черная масса, были стянуты назад и перехвачены золотой повязкой. Кроме сандалий на ногах и инкрустированных драгоценными камнями золотых пластин, которые частично покрывали ее полные груди, единственной одеждой была короткая шелковая юбка, перехваченная поясом на талии. У нее были правильные черты лица, смелые сверкающие глаза, полные вызова и уверенности. Она правила стройной кушитской лошадью с легкостью и уверенностью при помощи украшенной драгоценностями уздечки и поводьев шириной в ладонь из красной кожи с золотым шитьем. Ее обутые в сандалии ступни стояли в широких серебряных стременах, а сзади через седло была переброшена газель. Пара поджарых охотничьих собак бежала позади недалеко от лошади.

Когда женщина подъехала ближе, работа и разговоры прекратились. Черные лица стали угрюмыми; мрачные глаза горели красным. Черные поворачивали головы, чтобы прошептать что-то друг другу, и шепот слился в слышимое зловещее бормотание.

Юноша, который ехал в полуметре позади от женщины, забеспокоился. Он посмотрел вперед, вдоль извивающейся улицы. Оценив расстояние до бронзовых ворот, которые еще не показались за хижинами, он прошептал:

— Народ стал опасен, Ваше Высочество. Было безрассудством ехать сегодня через Внешний Город.

— Все черные собаки в Куше не помешают мне охотиться! — ответила женщина. — Если кто-нибудь будет угрожать, раздавите лошадьми.

— Проще сказать, чем сделать, — пробормотал юноша, оглядывая молчащую толпу. — Они выходят из домов и заполняют улицы — посмотрите туда!

Они въехали на широкую бурлящую площадь, где толпились черные люди. С одной стороны этой площади стоял дом из высушенной глины и пальмовых стволов, больший чем соседние, с черепами над дверью. Это был храм Джуллаха, который правящая каста презрительно называла домом дьявола. Черный люд поклонялся Джуллаху, а не Сету, змее-богу правителей и их стигийских предков.

Черные люди толпились на этой площади, угрюмо глядя на всадников. В их отношении чувствовалась угроза. Тананда, впервые почувствовав некоторое беспокойство, не заметила еще одного всадника, приближавшегося к площади по другой улице. В другое время этот всадник привлек бы внимание, потому что он не был ни коричневым, ни черным. Это был белый мужчина, мощная фигура в кольчуге и шлеме.

— Эти собаки замышляют бунт, — пробормотал юноша в сторону Тананды, наполовину обнажив свой изогнутый меч. Остальные охранники — черные, как и люди вокруг них, — подъехали ближе к ней, но не достали оружие. Низкий, угрюмый рокот становился все громче, но движения никакого не было.

— Проталкивайтесь через них, — приказала Тананда, пришпорив свою лошадь. Черные угрюмо расступились перед ней.

И тут внезапно из дома дьявола вышла долговязая черная фигура. Это был старый Эджир, колдун, одетый в одну набедренную повязку. Указав на Тананду, он крикнул:

— Вон она едет, она, руки которой забрызганы кровью! Она, убившая Амбулу!

Его крик был искрой, которая вызвала взрыв. Громкий рев поднялся над толпой. Люди двинулись вперед, выкрикивая: «Смерть Тананде!»