Тимур Рымжанов - Хромой странник Страница 3

Я стоял в полный рост, неторопливо осматривался по сторонам, в тот момент, когда какой-то очень резкий звук, похожий на щелчок, резанул по воздуху со стороны леса.

Я еще слышал отзвук эха, в тот момент, когда тело уже действовало. Организм, словно бы вспомнив когда-то усиленные тренировки, среагировал мгновенно, и я сам не понял, как оказался на земле.

Такое впечатление, что от ушиба у меня в мозгу нарушились какие-то причинно-следственные связи, и я все понимал и осознавал многим позже, чем действовал.

Звук не был похож на выстрел – слишком короткий и сухой. Как бы в завершение и подтверждение этой мысли до меня донеслось протяжное мычание.

Я привстал, опершись на колено, и осмотрелся. Вдоль кромки леса по вершине пологой гряды плелось небольшое стадо коров. Некоторые были уже у самой опушки. Мне с трудом удалось разглядеть пастуха. В серой и выцветшей одежде он был почти незаметен в сумерках на фоне поблекших луговых трав. Надо думать, именно щелчок его кнута я слышал так отчетливо. Под громкое гиканье и соло на кнуте коровенки прибавили шагу. Я торопливо засуетился, пускаясь вдогонку.

До него действительно было не меньше километра, как я в первый момент и определил расстояние до леса. Что ж, можно считать это хорошей новостью. Если есть крестьянин со стадом, то, стало быть, есть и поселок. А если есть поселок, то это решение всех проблем и ответ на все вопросы.

В первый момент хотелось идти побыстрей, догнать пастуха с его буренками еще до того, как тот скроется из виду. Но несколько быстрых шагов тут же заставили меня сбавить темп. Старая травма колена дала о себе знать и затормозила, окатывая болью при каждом шаге, а крестьянин как-то очень быстро скрылся из виду. Шустрый попался.

Проковыляв примерно половину пути, я оглянулся на берег реки в надежде запомнить расположение основных ориентиров. Сумерки накатывались густой тенью, так что следовало поторопиться. По всему видно, что место, в которое я угодил, очень глухое. Ни с этой стороны, ни на другом берегу реки не было видно ни одного огонька. Вот ведь угораздило, блин!

От леса веяло холодом, чуть сладковатым ароматом сосен, сыростью. Вовремя заметив на пригорке свежую коровью лепешку, я обошел ее стороной. Здесь трава была ниже и изрядно пощипана. В лес вела единственная широкая дорожка, по которой и прошел недавно пастух, погоняя скот.

Как бы в подтверждение того, что где-то за кромкой леса находится поселок, вдалеке залаяла собака. Сначала одна, следом еще пара подхватили ее завывания и лай.

Я остановился для короткой передышки, присел на кочке, снял ботинки, вытряхнул и снова обул, на этот раз плотней затянув шнуровку и заправив джинсы под голенище.

Ветер ворошил верхушки сосен, трепал лохматые ветки из стороны в сторону, шумел, будто волны прибоя. Я чувствовал запах недавно прошедшей здесь скотины, ощущал присутствие жилищ, близость людей. От этих ощущений становилось легче и спокойней.

Давно не был в лесу. За прошедшее лето так ни разу и не выбрался. Все работа, работа. Ну, если только не считать нашего пикника на первомайские праздники, но тогда так налакался, что мне было не до лесных красот. Помню только, что плюхнулся в озеро как был, в одежде, но так толком и не протрезвел. Нет, та загородная вылазка не в счет.

Лес показался каким-то странным. Первое, что настораживало, так это удивительная беспорядочность и отсутствие всякого мусора, характерного для близкого проживания человека. Ни окурка, ни битых бутылок, ни всевозможных по пестроте полиэтиленовых пакетов и бумажек. Ничего! Даже если эти места далеки от крупных городов и любителей отдыхать на природе, после которых остаются горы мусора и битых бутылок, все равно сельские жители тоже мастера украшать ландшафты раскуроченными тракторами, комбайнами и прочей техникой.

Здесь же – словно заповедник. Деревья растут довольно часто, с густым подлеском. Прежде мне казалось, что сосновые леса несколько светлей, просторней. Отойдя метров на сто вглубь, понял, что с трудом могу видеть тропинку под ногами. Глаза еле различали очертания предметов да редкие просветы неба в густой кроне. Лес наполняли странные звуки. Словно и не сосновый бор, а джунгли какие-то. Слышались протяжные завывания, потрескивания, уханья. Окружающие меня заросли просто кишели живностью. В траве что-то шелестело, урчало, противный скрежет доносился с веток, из кустов. Ощущения были жутковатые и неприятные.

Как мог по возможности отвлекался от этих мыслей. Убеждал себя в том, что несколькими минутами раньше тут прошел пастух со стадом довольно пугливых животных. И сейчас слышны щелчки его кнута далеко впереди, какие-то неясные выкрики, протяжное мычание коров. Смотрел вперед перед собой, почти интуитивно шел прямо, ориентируясь только на звуки стада. Наконец увидел среди редеющих деревьев проблески света, как зарево нескольких костров. Ветра в лесу почти не было, и запахи поселения чувствовались явно.

Открылась огромная поляна, со всех сторон как стеной огороженная лесом. Небо уже потемнело, и яркие звезды вспыхнули над верхушками деревьев.

Тропинка выводила на довольно ровную притоптанную площадку, на которой стоял высоченный столб в два обхвата, вкопанный в землю. Вокруг столба полукругом выложено несколько больших камней. Дальше за площадкой загоны, где, собственно, и разместили весь скот. Пара покосившихся сараев и пять или шесть домов тоже, как и сараи, такие же низкие и приземистые, во мраке почти неразличимые. В поселке пахло дымом, чем-то копченым, жирным. Держа за лямку сложенный кульком фартук со своими пожитками, я закинул его на плечо. Расстегнул куртку и подошел к ближайшему загону. За стогом сена послышалась возня, какие-то неясные причитания. Скрипнула дверь одного из сараев, и на улицу вышел низкорослый мужичонка с коротким факелом в руках. У ног мужичка вертелся лохматый пес. Мужик сплюнул, зевнул и сделал было шаг вперед, как вдруг собака у его ног звонко залаяла, но с места не сдвинулась. Тут же откуда-то из темных закоулков, из-под ног притихших коров выскочили с десяток псов и бросились ко мне.

Лай поднялся такой, что я даже не сразу сообразил как себя вести, то ли бежать, то ли отбиваться от мохнатых сторожей. Собаки обступили меня полукругом, но приблизиться боялись, просто гавкали и рычали, скалили зубы, держась на расстоянии. Вслед за собаками появились встревоженные люди. Они выходили из домов, из сараев, подбегали друг к другу, разжигая факелы. Я стоял как вкопанный, боялся пошевельнуться и спровоцировать собак еще больше. Да и местное население мне показалось как-то очень недружелюбно настроенным.

– Добрый вечер, – сказал я, достаточно громко, чтобы меня услышали обступающие люди.