Глаз бури - Александра Торн Страница 30

Изображение в лужице исчезло. Лонгсдейл взглянул на большие часы на башне над площадью Святого Марка.

– Это он, – процедил комиссар. – Этот чертов чернокнижник!

– Он не разменивается по мелочам, – меланхолично сказал Лонгсдейл. – Значит, надеется на крупную добычу.

– Но на какую?!

– Сколько, по-вашему, магии с той стороны скопилось под куполом за два столетия?

– Много? – сглотнул Натан. – Но как он будет ее использовать, это ж не вода, чтобы откачать ее насосом в бочку!

– Самый лакомый кус для чародея – источник силы, – пожал плечами консультант. – И Ройзман, и мистер Редферн построили свои резиденции именно над ними. Чернокнижник надеется, что, добравшись до провала, станет самым мощным чародеем за всю нашу историю.

– Боже, – после секундного молчания выдавил Бреннон, – вот же безумный выродок!

– Мне пора. – Лонгсдейл выпрямился. – Не приближайтесь к зданию, пока я не выйду.

– А если вы вообще не выйдете?

– Тогда возвращайтесь домой и дождитесь мисс Эттингер.

Пес, угрюмо сопя, направился к дверям палаццо. Консультант шел следом, обнажив трехгранный клинок. Натан мог только молча стоять и ждать, пока они покончат с людьми, которые еще утром даже не думали о смерти.

Лонгсдейл коснулся дверей и вдруг с криком отдернул руку. По каналу пронесся сверкающий белый всполох, словно под водой сверкнула молния. Она стремительно скользнула по лестнице и скрылась под дверями палаццо, а консультант, отпрянув, как от огня, попятился, закрывая лицо руками. Пес припал к ступеням и замахал хвостом.

– Что случилось?! – крикнул Бреннон, подбежав к ним. Ему пришлось подхватить Лонгсдейла под локоть, чтоб тот не упал в канал.

– Это она! – простонал консультант, и у комиссара душа ушла в пятки от внезапного осознания. – Она! Валентина!

Натан бросился к запертым дверям, но ворваться внутрь не успел – на него обрушилась мягкая горячая пушистая гора, придавила к крыльцу и ласково заворчала в ухо. Комиссар отчаянно дернулся, но эта скотина только сильнее навалилась на него, лапами удерживая за плечи… почти как человек. Из-за дверей и закрытых ставень пробивалось белоснежное сияние, поднимаясь вверх и стекая вниз, к подводной части палаццо, просвечивая камень и кирпич, словно они были стеклянными.

Бреннон, прикрывая рукой глаза, слезящиеся от слепящего в ночи света, приподнялся на локте. На миг он уловил удушающий гнилостный запах, но он тут же исчез, а затем Натан ощутил нежное прикосновение, будто она дотронулась до него рукой.

– Валентина! – прошептал он. Над крышей дворца инквизиции поднялось прозрачное сияние и вдруг вспыхнуло, как алмазная корона, озарило несколько кварталов, ослепило Натана и исторгло у Лонгсдейла пронзительный вой. Пес даже привстал и обернулся к нему, сочувственно урча.

Бреннон утер глаза, проморгался и кое-как различил слетевшую к Лонгсдейлу огненную птицу. Она погасла, превратившись в знакомую фигуру, подхватила консультанта и усадила его на край причала, рядом с лодкой. Сияние, исходящее из окон и горящее над крышей дворца, постепенно угасало. Когда свет рассеялся, пес наконец выпустил комиссара, подошел к дверям и толкнул их лапой. Створки приоткрылись, и Бреннон, торопливо вскочив, ринулся внутрь.

На первом же этаже он увидел ошеломленных инквизиторов, которые в таком изумлении ощупывали друг друга, что Натан расхохотался бы, если б у него остались силы для смеха. Он бросился к лестнице, пролетел коридор и толкнул дверь кардинальского кабинета. Он почему-то знал, куда бежать, но, ворвавшись внутрь, замер на месте, а потом несмело шагнул к высокой фигуре, окутанной нежно-золотистым ореолом. Бреннон не мог различить ее лица, но узнал большие темно-синие, как зимнее небо, глаза.

– Mater Dei![3] – прохрипел Саварелли из какого-то угла. – Что… кто это?!

Она развела руки, словно защищая собой дворец и всех, кто был в нем. В кабинете стало светло, будто днем, и смотреть на Валентину оказалось так же больно, как на солнце.

«С ними все хорошо. – Ее голос прозвучал в голове Натана колокольным звоном, отдался в висках так, что пришлось сжать их руками. – Дом чист. Люди чисты. Мертвые… тоже. Вы можете похоронить их».

– А ты? – прохрипел комиссар. – Как ты?

Вивене улыбнулась ему – он как-то ощутил это, не различая ее лица, – и сияние рассеялось. Перед ним снова была Валентина, и только синева в ее глазах стала еще темнее.

14 октября

Валентина спала, обняв подушку Натана. Был уже полдень, но вивене не просыпалась с тех пор, как легла около полуночи. Бреннон с некоторой тревогой склонился над ней, всматриваясь в ее лицо. Он подозревал, что вчерашнее чудо далось жене совсем не так легко, как она говорила, и положил ладонь ей на лоб. Он был прохладным.

– Что случилось? – сонно спросила Валентина.

– Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь?

– Вполне неплохо, – пробормотала жена. – Но я, наверное, еще посплю…

– Конечно. Мы не будем тебя беспокоить.

Вивене с благодарностью вздохнула. Комиссар погладил ее по светло-золотистым волосам и, поразмыслив, накрыл ее своим сюртуком. Валентина спала, всю ночь прижавшись к Натану, и ее коса расплелась, укутав их обоих мягким теплым покрывалом. Сейчас волосы укрывали Валентину до пят и спускались на пол. Натан подобрал шелковистые пряди и уложил на кровать.

Он надел сюртук, поправил галстук и тихонько притворил за собой дверь. В коридоре его ждал пес. Он вопросительно посмотрел на дверь и махнул хвостом.

– Все в порядке, – сказал Бреннон, – немного устала и отсыпается.

Пес кивнул и потрусил к лестнице. К полудню должен был прибыть кардинал, и комиссар спустился в холл, чтобы его встретить, пока Лонгсдейл показывал мисс Эттингер собранные улики, а Джен исследовала место, где появилась трещина.

Его преосвященство появился точно в полдень. Он выглядел совершенно здоровым, но очень усталым и похудевшим. Бреннон пожал ему руку и тихо сказал:

– Мне жаль. Простите. Мы не успели раньше…

– Ничего. Мы хотя бы сможем похоронить погибших по-христиански.

– Сколько?

– Уцелели сорок восемь, – ответил Саварелли. Натан взглянул на гребца и с облегчением узнал брата Луку. Молодой инквизитор ответил ему глубоким поклоном и вопросительно посмотрел на кардинала. Тот кивнул.

– Синьор, мы найдем того, кто убил их всех?

– Найдем, – пообещал Бреннон. – И заставим заплатить.

Инквизитор молча стиснул весло.

– Проходите. Консультанты, наверное, скоро закончат и поднимутся в кабинет.

– Я привез вам документы, которые мы успели собрать, но не просмотреть. – Кардинал показал Бреннону увесистую папку. – Здесь все записи за последние пятьдесят лет о мальчиках, переданных доминиканцам. Вы говорите, прибыли еще консультанты?

– Прибыл. Один. – Комиссар смущенно кашлянул. – Сейчас я вас представлю.

Когда они поднялись в кабинет, мисс Эттингер, ее пума и Лонгсдейл уже были там. Они поднялись навстречу кардиналу, и тот недоверчиво уставился на консультантку, а потом в некотором изумлении перевел взгляд на ее пуму.

– Мисс Регина Эттингер, – сказал комиссар, – из Дорнгерна. Мы работали вместе над делом Ройзмана. Кардинал Саварелли, глава местной инквизиции.

Его преосвященство закашлялся, запыхтел, немного побагровел и протянул руку даме. Регина пожала ее и с улыбкой сказала:

– Не беспокойтесь, я так же