Терри Донован - Долина дикарей Страница 31

Кровь! Она только что думала о Конане, своем друге, как о сосуде с кровью. Она хотела его, но не как мужчину, а как пищу. Она хотела есть!

И едва Гизелла подумала об этом, как голод охватил все ее существо, а с ним вернулись и силы тьмы, делающие ее нечеловеком. Но Гизелла не хотела этих сил, и на этот раз они не сумели полностью завладеть ею.

И все же часть ее существа была захвачена. Боль, а не кровь текла по ее венам. И боль горячая, словно огонь.

С ужасным стоном Гизелла отпрянула от мешка и бросилась прочь на четвереньках. Потом поднялась, но не полностью. Она словно забыла, как следует двигаться человеку. Руки у нее стали будто тяжелыми и тянули к земле. Она бежала, сгорбившись, словно человекообразная обезьяна из Кешана, которую однажды привезли во дворец бродячие стигийские фокусники. Но она была гораздо свирепее, чем кешанская обезьяна.

Гизелла поняла это, когда столкнулась с пещерными дикарями. Она услышала их издалека. Они общались между собой, громко улюлюкая, рыча, блея, свистя и издавая еще какие-то звуки. Наверное, их язык по большей части состоял из подражательных слов, и они разговаривали об охоте. Но это Гизелла решила потом, а когда она услышала их, только одна мысль возникла у нее в голове. Мысль, не принадлежащая человеку. Мясо! Оно идет, разговаривает, и его наверняка легко поймать. Гизелла сделалась тихой, как кошка, крадущаяся за мышью. Впрочем, некоторый опыт в мышах у нее действительно был, только она забыла об этом. Она ступала осторожно, тело ее стало гибким и пластичным. Дикари вышли прямо на нее. Они мало чем отличались от тех, которые собирались сделать ее матерью. И оказалось, что они не только вопили, но еще и размахивали руками и ногами, давая друг другу затрещины и пинки.

Гизелла забралась на камень, возле которого они должны были пройти, и слилась с тенью. Хотя, пожалуй, юные дикари не заметили бы ее, даже если бы она просто стояла в проходе перед ними. Они чересчур были заняты собой. Когда она прыгнула на них, то не сдержалась и слегка взвизгнула. Один из дикарей поднял лицо. Или, скорее морду, потому что он больше был похож на пса, чем на человека.

Маленькие глазки стали чуть больше, когда увидели свирепую обнаженную женщину, которая летела на него, и совсем не для объятий. Она ударила его ногами в живот, одной рукой вцепившись в волосы, а другой выдавливая глаз. Он закричал, а в следующее мгновение уже визжал как поросенок, потому что она откусила ему нос.

Разложив визжащую добычу на земле, придавив ей горло коленом, Гизелла огляделась. Пещерные твари, отдаленно напоминающие людей, стояли вокруг нее, от неожиданности даже не пытаясь убежать. До их маленьких умов все никак не могло дойти, что они стали жертвами.

Слишком уж непохожа была Гизелла на охотницу. Тем более, но хищника. У нее были руки и ноги, как у них, и груди, как у их общей матери. Только они не свисали до живота, словно пустые кожаные бурдюки, а были округлые и небольшие.

— Кхару! — совсем некстати выкрикнул один из дикарей.

Гизелла зарычала и вскочила на ноги. Зря он это сказал. Она не знала, что это значит. Не знала даже в своем разумном человеческом состоянии. Но это слово было плохим. Оно отозвалось в Гизелле воспоминанием о боли.

В руках у дикарей были палки, но они явно забыли об этом. Гизелла кинулась к выкрикнувшему плохое слово. В последний момент ой вспомнил, что нужно обороняться и попытался защититься палкой. Но это только облегчило Гизелле задачу. Она продолжила движение палки, только не в том направлении, в котором хотел владелец. Он так и не понял, что вошло ему в шею над кадыком и лишило его жизни. Этого Гизелле показалось мало, и она вогнала палку еще дальше, с такой силой, что сломала шейные позвонки, и голова мертвеца оказалась у него между лопаток.

От ужаса остальные дикари, наконец, пришли в себя и пустились в бегство. Гизелла выдернула палку из жертвы и облизала с нее кровь. Труп упал к ее ногам.

Она чувствовала сильное возбуждение и радость. Она жаждала убивать.

Дикарь с откушенным носом решил последовать за сородичами. Но он почти ничего не видел из-за боли, крови, залившей лицо, и непривычного отсутствия одного глаза. Он даже вскочил на ноги, но не рассчитал своего следующего шага и сильно ударился об оказавшуюся у него на пути скалу.

Гизелла подоспела вовремя, чтобы не позволить ему упасть. Она подхватила бедолагу под мышки и нежно прижалась к его затылку, мурлыча как кошка. Дикарь неистово, с воплями дергался, потому что, несмотря на всю свою глупость, понимал что эта нежность не матери к сыну, а хищника к жертве. Нежность, с которой едок подносит ко рту сочащийся кровью кусок слегка обжаренного на костре свежего мяса.

Но всей его молодой дикарской силы оказалось недостаточно, чтобы вырваться из рук существа, еще недавно бывшего нежной и утонченной царской дочерью. А когда Гизелле наскучило наслаждаться беспомощностью жертвы, она впилась зубами в его сонную артерию и перекусила ее.

Юноша дернулся еще несколько раз и затих.

Гизелла удерживала его тело и пила кровь, пока не насытилась. Потом отпустила — и мертвец упал, громко стукнувшись головой о камень.

Ну ладно, пора заняться остальными, решила Гизелла. Хороший охотник никого не упускает. Она нагнала троих дикарей в большой пещере, с текущим у стены ручьем. Это напомнило ей о пещере с дырами-колодцами из верхнего мира, и о Тахоре, который кидался камнями. На полу было множество камней вполне подходящего размера и формы. Гизелла подняла один из них.

Тахор хорошо умел это делать, а сумеет ли она? Во всяком случае, она может попробовать.

Кидая камень, она вскрикнула. Дикари, находящиеся у темного проема выхода из пещеры, остановились и обернулись. И это было очень кстати. Потому что как раз в этот момент камень, брошенный Газеллой, находился на излете, и не достиг бы цели, если бы цель сама не поспособствовала этому.

Камень поразил одного из дикарей в голову. Видимо, поразил основательно, потому что дикарь сразу же упал. Второй склонился над ним, пытаясь привести в чувство. Он тряс его и что-то орал. Третий попятился и скрылся в темном Проеме. Гизелла неторопливо подняла с земли еще один камень. Треугольной формы, с острыми углами.

На этот раз цель была поражена без всяких усилий с ее стороны. Но не так эффективно. Камень ударил дикаря в плечо. Он упал, но тут же вскочил на ноги. Кровь текла по его руке. Он зарычал, сжав кулаки, наклонился и поднял камень, а потом с воплем бросился к Гизелле. Гизелла тоже завопила в ответ — и бросилась навстречу.

В последний момент перед столкновением с рычащим дикарем, Гизелла подпрыгнула и пнула ногой в перекошенное от гнева лицо. Удар был достаточно сильным, чтобы дикарь опрокинулся на спину. Раздался хруст. Из-под, лежащей под неестественным углом головы потекла кровь. Рот пещерного юноши был по-прежнему открыт, но из него не исходило ни звука. Вообще, кроме тяжелого дыхания Гизеллы. и обычных пещерных шумов, ничего слышно не было.