Легенды Соединённого Королевства. Величие Света - Владимир Игоревич Ашихмин Страница 32

– Я перенаправил твой… Они… они… втроём вы справитесь… – еле слышно прошептал Горгон Преломляющий Оттенки.

Два пленника Доппельгангера как будто очнулись от глубокого сна. Настоящая Импрет сделала неопределённый пас и Грозовинки, сорвавшиеся с рук лже–оболочки, вернулись к своей исконной обладательнице. Доппельгангер тем временем вцепилась в хищные жвала Пастасарамы, не давая той себя разорвать. Тут подключился я. Стиснув кинжал гномов, я рубанул самозванку по бедру. Доппельгангер заголосила, как цикада, и сильным нажимом послала мне вывернутый коготь Пастасарамы прямо в грудь. По моим ощущениям он проткнул меня до лёгкого. Пуская изо рта кровавую слизь, я согнулся пополам. Рыча и причитая, Доппельгангер откинула паука и сцепилась с Импрет.

– Пусть вас будет хоть сотня! У меня Приумножающие Триплексы и вам меня не одолеть!

– Так–таки не одолеть! – сквозь стиснутые зубы отозвалась Импрет, потчуя мощью Грозовинок своего двойника.

У меня мутилось сознание, и я привалился к постаменту, поддерживающему четвёрку разлапистых канделябров.

– Ты слишком самоуверенна, – впервые подала голос Пастасарама, прыгая сзади на лже–оболочку.

Одним махом Доппельгангер вновь скинула себя белую паучиху, наградила Импрет мрачно–синим пламенем и, хлопнув в ладоши, обратилась Лже–Пастасарамой.

– Я иду к твоему папочке, мерзкое животное! Думаю ему понравиться мой визит!

После чего Доппельгангер растаяла в воздухе едким дымом. Как только она пропала, ко мне кинулась Импрет.

– Потерпи, Калеб, я сейчас…

Грозовинки заводили над моими ранами, и сжигающая мука отступила. Кожа стянулась, и я поднялся.

– Нам надо торопиться! Бракарабрад в Опасности! – прошипела Пастасарама, приближаясь ко мне.

– Мой меч и посох…

– Я достану их после, – ответила Импрет, широким шагом направляясь к боковой двери. – У нас на это пока нет времени.

– Постараюсь оказаться полезным и без них, – проворчал я, потирая саднящую грудину.

Путь к сланцевому гало порадовал меня своей короткостью. Надо было всего–то пройти пару комнат и спуститься по лестнице вниз.

– Я построила Гиро, чтобы иногда бывать на природе, – сказала Импрет, толкая створы ворот, замаскированных под шифоньер. – Немеркнущий Закон Горгона Преломляющего Оттенки обязал нас, дирижёров–оптиков, сидеть в Отражателе круглые сутки напролёт… Я так не могла. Редко… Крайне редко я выходила прогуляться по лесу, где однажды познакомилась с семьёй пауков.

– В глубине веков Серебряная Роса подружилась с ласковой чаровательницей из Стеклянного Замка, – дрожащим шипением, подтвердила Пастасарама. – Мои предки приносили Импрет цветы.

– А я за то зазывала дождь на их палисадник.

– Поэтому, когда Лже–Импрет позвала меня с собой – я пошла с ней, ни о чём не подозревая. Заманив меня в Гиро, она набросилась на меня, и, связав, сказала, что снимет с меня шкуру для своего воплощения.

– Затем прикинувшись тобой, Калеб, она обдурила меня во второй раз, который стоил мне Грозовинок.

– Первый был, как понимаю тогда, когда Доппельгангер материализовалась из Искателя?

– Верно, – печально отозвалась Импрет, ведя меня сквозь столовую Гиро (изнутри сланцевое гало выглядело как самый обычный дом). – Я пожалела жалкую тень и не стала её изгонять обратно в Искатель, и за свою доброту, как видишь, мне пришлось расплатиться. Вскоре Доппельгангер взяла твою личину и притомила моё внимание – неподготовленную к схватке, она сграбастала меня и приволокла в погреб, где мне уготавливалось лишиться своей кожи.

– Но двух покровов для её замысла ей оказалось мало, – дополнила Пастасарама, перетаптываясь лапами рядом со мной. – Лже–Импрет требовался третий, сильный, волшебный, способный дать ей перейти из тенистости в вещественность.

– Угадывать, кого она выбрала целью, видимо, нет нужды.

– Тебя, – невесело усмехнулась Импрет.

– Угрюмо как–то это всё, господа и дамы, – вставил своё мнение Джейкоб. – Моя Фчифчи до такой низости никогда бы не опустилась. Хоть она и слыла занудной кочерыжкой, но дальше слов черту не переступала… Эй! Чего ты меня так давишь?!

– Прости, это просто от переизбытка нервов, – отозвался я, разжимая пальцы с рукоятки кинжала.

Как я и подозревал, в Гиро существовал портал, приводящий в чащу возле Тутовой Прогалины. Полу-арка – она же входная дверь, при отпирании перенесла нас прямо на то крыльцо, где Доппельгангер чуть не испепелила меня молниями. Теперь я понимал, почему она пожалела мою душонку – я ей нужен был живой.

Мы помчались вдоль тропинки в густой и тёмный лес. Я вспомнил, каким мыслям предавался, идя через его обширную посадку. Буквально день назад меня снедали сомнения, и память прошлого бередила во мне светлую грусть. Ныне смутные догадки покинули меня, однако мысли о маме и папе никуда не делись. Разгребая перед собою листву и подбрасывая ногами каштаны, я думал о родном доме, в котором, пусть и призрачном, мне довелось побывать. Помехи Отражателя подарили мне две «ложки» – с сахаром и солью. Ах, мой любимый Медок, мой мишка! Как бы я хотел вернуть хотя бы тебя! Но не найти мне дороги к тебе и флюгера с петушком никогда не отыскать, потому как будучи маленьким мальчиком, я не знал в какой части Соединённого Королевства он крутился вместе с озорным ветром, а Квиль… Я не успел спросить его об этом.

Старый колодец – знакомый ориентир и полупустое ведёрко, поставленное мною для утоления жажды какого–нибудь зверька, подсказали мне, что Тутовая Прогалина совсем близко. Пастасарама, клокоча от нетерпения и тревоги за своего родителя, большим усилием заставляла себя бежать наравне с нами. Отдуваясь, мы поднялись на пригорок, а затем стали быстро спускаться к его низине. Дерево, дерево, кустарник, вот и вертоград! Перемахнув через ограду, (простите меня, пауки Серебряной Росы, за раздавленные цветы), я, впопыхах мастеря заклинание Огня, устремился к чернеющей дыре, подле которой на моих глазах разворачивалось самое настоящее лицедейство. Лже–оболочка, прикинувшись Пастасарамой, тянула лапы к не находящему себя от радости Бракарабраду. Я предупредительно крикнул, однако мой возглас потонул в трели жуткого страдания – это настоящая Пастасарама увидела, как Доппельгангер вонзила клыки в шкуру её отца. Бракарабрад осунулся и поник.

Вихрем паучиха–альбинос пронеслась над жухлой травой и накинулась на своего двойника. Я попытался прицелиться сгустком пламени, но в катающимся, кипящем злобой клубке, не мог понять – кто из арахнидов есть кто. Грозовинки Импрет подрагивали и были готовы дать бой, но, как и я, она тоже медлила. Не спуская взора с драки, я склонился над Бракарабрадом. Он заговорил со мной срывающимся голосом:

– Калеб…Моя жизнь утекает из меня, но я не прощаюсь… Знай, что Серебряная Роса необычный род… Я… хотел тебе… Пастасарама… пусть совершит ритуал Нити… Я приду…

Бракарабрад дёрнулся и более не шевелился. Я до хруста сдавил костяшки пальцев. Клянусь, сейчас