Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы - Стивен Эриксон Страница 32

Мечи Хуста были живыми. Галар Барас в этом не сомневался, да и не только он один. Похоже, никто из бойцов легиона Хуста не считал иначе. Солдаты Урусандера могли вволю насмехаться и отпускать ехидные шуточки. Но именно рудники Хуста были главной целью вторжения форулканов, и именно благодаря сопротивлению южных пограничников их удалось сохранить. Хуст Хенаральд выразил свою благодарность единственным возможным способом.

Даже высокородным воинам из домашнего войска становилось не по себе при виде легионеров Хуста и их пугающего оружия. Естественно, бывали и исключения. Взять хоть Келлараса, командира личной гвардии Обители Пурейк. Не случайно Галар Барас ехал сейчас верхом в обществе именно этого офицера.

В их Обители произошли перемены. С благословения Нимандера, горячо почитавшего Матерь-Тьму, ей были переданы все земельные владения. Мало того, все принадлежавшие к роду Пурейк тисте вместе со своей прислугой, а также воины, нищенствующие монахи и ученые теперь служили Матери-Тьме, приняв имя «анди», Детей Ночи.

Первый Сын Тьмы, повелитель Аномандер, которому подчинялся Келларас, охотно прославлял легион Хуста и открыто восхищался Обителью Хуст. Его войска первыми прибыли на юг, на подмогу пограничникам после обороны рудников, и Галар помнил, как повелитель Аномандер пересек залитую кровью землю, чтобы поговорить с Торас Редон, самой старшей из воинов, которая взяла на себя командование пограничниками, а затем официально получила звание командира. Тот поход сам по себе был достоин уважения: повелитель мог с легкостью вызвать Торас к себе, но вместо этого сам отправился на поле боя, чтобы похлопать ее по плечу, удивив всех присутствовавших.

В тот день все воины, которым вскоре предстояло стать солдатами легиона Хуста, тоже почувствовали себя анди, Сыновьями и Дочерями Ночи.

Никто из них не мог представить, какими окажутся последствия этого судьбоносного момента: в результате начались политические распри, и в отношениях между легионом Урусандера и легионом Хуста пролегла трещина. Не один месяц подряд сражавшиеся бок о бок Галар Барас и его друзья Хустейны с их внушающим страх оружием вдруг стали чужими в войске Урусандера.

Несмотря на всю абсурдность и даже пагубность ситуации, любые попытки навести мосты через эту трещину заканчивались неудачей. Большую часть легиона Урусандера распустили, отправив пребывать в состоянии неизвестности в рядах резерва, в то время как легион Хуста остался нетронутым, продолжая бдительно нести охрану драгоценных рудников. Как пробормотала, здорово приняв на грудь, Торас Редон однажды ночью у себя в штаб-квартире, когда все разошлись и остались лишь Галар и его командир, мир стал катастрофой. Вспомнив об этом, Галар позволил себе улыбнуться. Он не был тогда пьян, поскольку не переваривал спиртного, а вот Торас прикончила в одиночку почти целый кувшин вина, но потом они ни в чем не винили друг друга. Для обоих это стало первой физической близостью с кем бы то ни было со времен войны. Галар и Торас нуждались друг в друге, и хотя потом они редко говорили о той ночи – единственной, которую провели вместе, – Торас как-то призналась, что специально тогда так наклюкалась, чтобы набраться смелости и затащить его в постель. Когда Галар рассмеялся, она оскорбленно отвернулась, и он поспешил объяснить, что это всего лишь от удивления: сам он вплоть до того мгновения тоже боялся быть отвергнутым.

Теперь Барас понимал, что им следовало ухватиться за этот миг откровенности, посмотреть друг другу в глаза и выковать из своих желаний один общий клинок. При этих мыслях улыбка Галара померкла, как бывало каждый раз, стоило лишь ему погрузиться в воспоминания.

Всего несколько месяцев спустя Торас отослала его прочь, отправив служить в Харканасе связным легиона Хуста. Ну не странно ли, что отвага мужчины и женщины, сражавшихся бок о бок на войне, осталась где-то на поле брани? Хотя, если хорошенько подумать, то это, пожалуй, и к лучшему. В конце концов, Торас Редон была замужем, и ее супругом был не кто иной, как Калат Хустейн, сын Хенаральда – того самого, который вручил ему меч Хуста.

Теперь, когда Галар большую часть времени находился в Цитадели, он мог в любое время найти утешение в объятиях кого-нибудь из жриц, хотя пока что обходился без этого. Он проводил дни, будто в осаде, не обращая внимания на половину нацеленного на него оружия, и каждую ночь устало тащился в свое скромное жилище, жалея, что не переносит спиртного.

Он слышал, будто Калата Хустейна назначили командиром смотрителей Внешних пределов, далеко к северу от равнины Призрачной Судьбы. Осталась ли Торас теперь одна? Напивается ли она в чужих объятиях? Барас этого не знал и, откровенно говоря, знать не хотел.

И все же он не мог побороть смешанного с тревогой нетерпения, когда они въехали в основательно прореженный Старый лес. Покинув его молчаливую сень, воины должны были увидеть кузницу Хуста и сам Большой дом. Галар убеждал себя, что не стоит на что-либо рассчитывать: вероятно, Торас тут даже не было, поскольку рудники, где стоял легион, располагались намного южнее. Собственно, будет даже лучше, если ее здесь не окажется. В последнее время в его жизни и без того хватает неразберихи.

С тех пор как Галар Барас поселился в городе, он понял, что трещина между легионами Урусандера и Хуста была лишь одной из многих и даже принятие титула «анди» стало источником раздоров. Да еще вдобавок росло могущество того, кто находился рядом с Матерью-Тьмой, и невозможно было предсказать, каким окажется предел амбиций повелителя Драконуса, хотя наиболее громогласные его очернители не колеблясь воображали самые злокозненные намерения. Галар считал положение Драконуса довольно шатким, особенно теперь, когда вовсю шли разговоры о браке – явно политическом союзе, целью которого было залечить старые раны и фактически предотвратить гражданскую войну. Если у Драконуса и имелись амбиции, вряд ли они простирались дальше укрепления уже обретенного им статуса, но даже тогда фаворит должен был понимать, что в любой момент может впасть в немилость.

Если только, как нагло заявляли его враги, Драконус не искал тайных союзников среди всех знатных семейств, дабы сделать брак в принципе невозможным. Пожалуй, это был наиболее правдоподобный из всех слухов; но с другой стороны, нельзя ведь сбрасывать со счетов и то, каким могуществом обладала сама Матерь-Тьма. Она вполне могла любить Драконуса – а Галар подозревал, что так и есть, – но не была склонна никому покоряться. Ее воля была подобна Нити Сердца у меча. Ни один возлюбленный был не в силах подчинить ее себе, и точно так же ее не могли убедить никакие аргументы.

Во многих отношениях Матерь-Тьма