Керк Монро - Осень без надежды Страница 32

Вторая партия составлялась из молодежи. Тех, кто появился на свет после Падения Небесной Горы. Тех, кто не хотел жить в замкнутом мире, кого интересовали события, происходящие за пределами Аэльтунна, кто не был предубежден против человека, как существа сородственного. Если бы человек и альб не были близкими родичами, у смешанных браков в прежние времени никогда не появились бы дети….

Ллэр и его приятели как раз верховодили над альбами, противящимися старым порядкам. Их возраст исчислялся всего несколькими столетиями; для любого взрослого альба Ллэр (хотя он был одним из альбов родившихся до Падения), Эйя или Лайлэ считались детьми. По человеческому счету — лет шестнадцать-семнадцать, а, как выяснил Данкварт, обычный альб живет не менее десяти-двенадцати тысяч лет по счету людей. Детишки. Но умные детишки, решившие, что лучше выйти в широкий мир, чем медленно угасать в затворничестве.

Поначалу Ллэр и его сообщники познакомились с каттаканами, обитающими в Рудне. Давно. То есть лет восемьсот назад. Известно, что ребенок альбов взрослеет почти мгновенно, точнее, не взрослеет — приобретает облик взрослого. Над его воспитанием, образом мыслей, если угодно, его душой должен долго и тщательно работать внимательный и добрый воспитатель. Каковым и оказался Рэльгонн, удивительное существо из другого мира, по воле нелепого случая и собственной ошибки очутившийся в чужой Сфере, Хайбории, где каттаканы в легендах местных обитателей превратились из добрых и разумных человекоподобных тварей в упырей и вампиров. Похоже, именно Рэльгонн подтолкнул Ллэра к мысли о том, что проповедуемое Изначальными альбами отшельничество ведет в тупик. И ведь верно — альбы никогда не общались ни с бритунийцами-соседями, ни с подданными Немедии, ни с оборотнями Пограничья… Они жили в созданной самими собой тюрьме, куда не допускался человек.

Все закручивалось не так просто, как казалось на первый взгляд. He-люди, составлявшие абсолютное меньшинство, всегда старались дружить меж собой, надеясь, что подобная дружба хоть как-то защитит их от натиска человека. В Аэльтунне с радостью принимали гномов, броллайхан, последние остатки данхан (сейчас племя лесных карликов представляло собой всего четыре семьи общим числом в сотню душ). Но никогда не звали человека.

— Вы удивительно нецивилизованы, — втолковывал Данкварту Рэльгонн прошлой ночью. — И не можете даже представить, что такое настоящая цивилизация. Разумеется, в моем понимании этого слова. Когда-то, уже после того, как моя семья навсегда осталась в вашем мире, я очень удивлялся… Я сумел побывать на всех континентах вашей Сферы, увидеть жизнь сотен племен, но, разумеется, более всего я исследовал жизнь на этом материке — материке Заката, еще именуемом Туранским. Вероятно, падение Небесной Горы, годы владычества Черного Роты и многочисленные бедствия очень повлияли на ваш общий разум, вы откатились к начальным стадиям развития общества. К примеру, на полуночи, у полудиких племен доселе царит матриархат, гипертрофированное и, видимо, искусственно поддерживаемое представление об изначальном величии самки только потому, что она продолжает род. Следствие — тотальное неравноправие между особями разных полов. В Гиперборее, например.

— Как? — переспросил мало что понявший Данкварт.

— Неважно. Вы пьяны, значит, поймете. Мир, в котором я родился, не знает подобных предрассудков. Каттаканы однополы, хотя мы понимаем преимущества двуполых рас. У вас больше возможностей для развития, зато у нас больше времени. Наша цивилизация наполовину техногенная…

— Какая?

— Не перебивайте. Дайте хоть раз высказаться. Так вот, наше сообщество признает как техногенный, так и духовный путь развития. Что такое "техногенность"? Очень просто — наличие механизмов, помогающих биологическому существу. Но в то же время мы сохранили путь мысли. Мы умеем думать, значит, и творить. Часть творения мы поручили машинам, чем этим коренным образом отличаемся от альбов, которые творят только силой духа. Я им завидую. Эти существа великолепны во всех отношениях. Если бы в чисто человеческий мир однажды попал одинокий альб, он стал бы богом.

— Или его зарезали бы на первом перекрестке, — вздохнул Данкварт. — Мы не принимаем чужого.

— Ах, сударь, — широко улыбнулся Рэльгонн, оскалив все свои клыки. — Что есть "чужое"? Я для вас чужой только потому, что у меня иное строение челюсти и напрочь другая система размножения? Потому что я, когда требуется продолжить род, обязан подселять своего зародыша в теплокровное дышащее существо через кровь последнего? В моем мире для этого существуют неразумные твари, наподобие ваших лосей, оленей, волков или лисиц. Животные, способные выносить моего ребенка, произвести его на свет и одновременно не получить никакого ущерба для себя. Это называется ученым словом "симбиоз" — сосуществование двух видов, когда один берет от другого некие определенные блага и взамен получает что-то для себя. Ваш мир очень убогий. Нищий. Может быть, вам вполне хватает того, что есть, но мне или моим друзьям-альбам этого мало. А теперь вы еще и претерпеваете невероятную катастрофу — крушение старых королевств и традиций, изменение очертаний материков… Люди выживут, я уверен, но…. Но пройдет еще несколько тысяч лет, сменятся сотни поколений людей и только тогда вы сравняетесь с нами. Поняли?

— Нет, не понял, — пьяно мотнул головой Данкварт. — Но все равно очень интересно. Скажите, Рэльгонн, надо ли нам с вами равняться? Кажется, вы проповедуете насилие.

— Разве? — изумился упырь.

— Конечно. Вы хотите притянуть нас к счастью за уши. К счастью в вашем понимании. Нет? Но ведь я вижу счастье совсем по-другому, чем вы.

— Возможно, — согласился Рэльгонн. — Отправляйтесь спать, Данкварт. Ваш организм вскоре не выдержит такого количества пива и вы отравитесь. Сон избавит вас от неприятных последствий. Отдыхайте. Обещаю, что не высосу из вас ни капли крови.

— Подите вы…

Тинг, иначе говоря, дворянское собрание, в Райдоре являлся весьма почитаемой традицией. В действительности, существовало множество тингов — любой эрл, граф, барон или тан имел право созывать глав благородных фамилий своего владения на совет, но пользовался этой привилегией не столько для того, чтобы выслушать мнения соседей и вассалов о положении дел в танстве, сколько ради совместной выпивки и общения.

Государственный тинг Райдорского герцогства, отдаленно напоминавший Королевский совет Пайрогии, собирался герцогом раз в год, на праздник Йуле, ко дню середины зимы.

Приглашенные весело встречали новый год, заключали договоры о помолвках и свадьбах, пили, ссорились и мирились, делили земли, сражались на поединках, снова пили, а походя разрешали несколько мелких государственных дел, предложенных герцогом на рассмотрение почтенных гостей.