Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар Страница 34

Сегодня с утра я встал и попробовал поставить ногу на пол. Если не переносить на нее вес, болезненных ощущений не возникало. На мгновение, даже покрылся потом от относительно благополучного исхода: либо тяжелый ушиб, либо периостит. А значит несколько дней и двигательная функция восстановится. Но при попытке ходить, я вынужден был оставить эту затею, потому что боль была и была неприятной. Еще через два дня я смог пройтись по пещере, опираясь на палку. После пяти шагов я остановился, потому что болели и кости и мышцы.

Чтобы не усугубить травму, я решил ещё пару дней не нагружать ногу. У нас оставалась ещё половина тушки антилопы, как раз хватит, пока я нахожусь на реабилитации. Неандерталец, окрыленный первой удачной охотой, сходил ещё на одну, но вернулся с пустыми руками весь промерзший и голодный.

Три следующих дня погода была удовлетворительной, теплый фронт с моря окончательно растопил снег, оставив его лишь на некоторых складках местности. Я уже выходил на площадку и обозревал местность, стараясь не подходить к краю. Палку пока не бросал, чтобы не нагружать ногу. Еще пару дней и я смогу вполне терпимо ходить, слегка прихрамывая, чтобы не нагружать травмированную конечность. Шину я снял только сегодня и уже думал о том, что надо делать плот и переплывать пролив.

Все эти дни я часто думал о своей семье, оставшейся в Плаже. Если удачно переправиться через пролив, то надо максимально быстро достичь южного побережья, где климат мягче. И уже без остановок идти на восток, с каждым днем приближаясь к дому.

За дни вынужденного сидения в пещере Санчо выучил еще с десяток простых слов. Если наше совместное путешествие продлится и дальше, возможно, парень станет разговаривать на уровне Рама, который точно был полукровкой.

Сейчас я нахожусь недалеко от пролива Дарданеллы. Чтобы попасть домой по побережью, мне надо пройти по западному берегу о крайней точки на юге и затем идти на восток. Я не помнил точной протяжённости территории Турции с севера на восток, но предполагал, что вряд оно в этом месте больше шестисот километров. А вот расстояние от старой бухты до Плажа я знал точно — по морю это было тысяча километров, по суше придется немного добавить, потому что придется обходить неровности рельефа в виде горных цепей.

Если удастся идти с постоянной скоростью в тридцать километров, то при благоприятном стечении обстоятельств мне понадобится около двух месяцев, чтобы добраться до своих. После двухнедельного путешествия с момента бегства, когда на стоянку напали кроманьонцы, такое расстояние не казалось непосильным. Каждый шаг, каждый пройденный километр будут приближать к дому, и давать заряд энергии на преодоление этого расстояния. В глубине души я надеялся, что в день мы будем проходить больше чем тридцать километров. Тридцать километров это всего лишь шесть часов ходьбы со средней скоростью. Но проблема в том, что придется охотиться, преодолевать неровности рельефа, скрываться от людей и опасаться хищников. При таком раскладе тридцать километров в день были прекрасным результатом.

Но не зря говорится: "хочешь рассмешить Бога — расскажи о своих планах". Сегодня с утра налетел холодный ветер, и крупными хлопьями повалил снег. Температура резко упала, и даже костер не давал нужного тепла.

Я уже сносно ходил по пещере и собирался приступить к плоту, когда непогода все испортила. Оставалось надеяться, что это временный глюк климата, и завтра снова распогодится. Но, ни завтра, ни на следующий день погода лучше не стала. Снег периодически прекращался, а затем начинался вновь, лишь крупные хлопья сменились мелкой ледяной сечкой.

Санчо, сделал больше десяти рейсов, и теперь четвертая часть пещеры была завалена хворостом с берега. Но мяса от антилопы осталось всего на пару дней, если метель не прекратится, то нам придется голодать. По такой погоде думать об охоте было нереально, видимость была ограничена всего десятью метрами, да и весь ландшафт изменился, накрывшись белым одеялом.

С кратковременными передышками непогода продолжалась ещё три дня. Снега навалило очень много, и Санчо, помня свой первый удачный опыт охоты по глубокому снегу, снова решил попытать счастья. За время вынужденного бездействия из-за непогоды, мы тщательно выскоблили бобровые шкурки, и я даже соорудил нечто, похожее на унты. Потом я сделал унты и для неандертальца, который вначале отказывался их надеть, но, сбегав в них за дровами, вернулся сияющий.

— Ха! (хорошо).

После ухода дикаря на охоту я решил спуститься и осмотреть бревна, которые предстояло связать в плот. Это был первый выход на улицу за две недели. Деревья были погребены под толстым слоем снега, верхний слой которого был ледяным, образовав своего рода наст. Пришлось повозиться, прежде чем смог до них добраться. Ветви, которые мешали мне добраться до деревьев, показались подозрительно тяжелыми. Для проверки догадки я бросил две такие ветки в воду. Они сразу погрузились в море на три четверти. Впитав в себя большое количество воды, они стали тяжелее, а, может, сама порода деревьев была такой. Это немного усложняло мою задачу, хотя отказываться от идеи плота я не собирался.

Санчо на этот раз повезло меньше. Он наткнулся на замершего теленка зубра или буйвола, который, видимо, родился перед самой метелью и не смог перенести такого резкого изменения температуры. Часть теленка осталась примерзшей к камню, к которому бедный малыш прижимался, скорее всего, отбившись от стада. Но и принесенных задних ляжек и части спины было достаточно для нормального питания в течение нескольких дней как минимум.

— Утром будем делать плот, Санчо, пора нам сваливать отсюда, — сказал я.

Погода конечно ужасная, но нет гарантии, что дальше не станет еще хуже. Я подбросил веток в костер и устроился поудобнее. Нужно связать два бревна и поплыть на ту сторону. Свались мы в воду по такой погоде — нам кранты. Санчо утонет, а умру от переохлаждения. Но в проливе волн нет, вода очень спокойная, должно же повезти нам, наконец. С этой мыслью я и заснул.

Но нам не повезло. Я проснулся от тупого удара в бок. Надо мной склонилась косматая голова из фильма ужасов, и еще несколько обладателей таких голов прочно держали Санчо, который отчаянно пытался вырваться.

Глава 16. За

Лишь несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять: вернулись хозяева пещеры и вряд ли обрадовались непрошеным гостям. Но то что нас не убили спящими, а просто связали, используя длинные сыромятные полоски, давало определенную надежду. Пока нас, спеленатых как куколок бабочек, оставили у стены, а сами дикари торопливо уничтожали остатки теленка, которого принес Санчо.

Мужчин было семеро, в глубине пещеры заметил четырех женщин и двоих детей-подростков, ждущих своей очереди. Мужчины были крупные и заросшие. Даже более крупные, чем людоеды, с которыми я прожил больше двух месяцев. Может такое впечатление создавалось из-за шкур, которыми дикари были накрыты на манер мексиканских индейцев. В центре шкуры была дыра, через которую на плечи накидывалась шкура, которая свисала спереди и сзади.

Дикари пришли не с пустыми руками: на полу лежала туша оленя, у которой не хватало двух передних ног и головы. К ней мужчины перешли, закончив с теленком. Потом они дали отмашку своим женщинам и детям, которые сразу же набросились на оленя. Вождь, я подумал, что это именно он, подсел к нам и стал с любопытством разглядывать. Потом он рыгнул, обдав запахом, от которого к горлу подступила тошнота.

— Ха? (кто вы такие).

— Ха (свои), — в унисон ответили мы с Санчо.

На подростке взгляд дикаря не задержался, а вот меня он осмотрел с ног до головы, щупая мышцы рук и ног.

— За, — этого слова не было в прежнем словаре дикарей-людоедов, я его слышал впервые.

Но по взгляду и легкому презрению вождя я предположил, что он отзывается о моих физических способностях.

—За, — повторил я за ним, наблюдая как морщины на его лице разглаживаются, и лицо приобретает заинтересованный вид.