Олаф Локнит - Проклятие Змея Страница 34

— И все-таки я уверен, — с неодолимой убежденностью процедил Простец. — Государь, если наше предприятие окажется удачным, обещаю: я уйду на покой, уеду из Тарантии и впредь не побеспокою тайную службу вкупе с управой городской стражи. За такой большой куш я буду драться до последнего. Пусть даже этот куш достанется другому.

Я снова вспомнил слова графа Кертиса, произнесенные им в Тарантии: «Доран иногда пускается в невероятные авантюры, в которых ничего не заработаешь, но только получишь острые ощущения… И всегда выигрывает». Кто знает, вдруг первый помощник главы аквилонской тайной службы непогрешимо прав?

Доран, сопровождаемый неприятным Ламасаром, ворвался на нашу стоянку подобно громомечущему шарику на ножках. Удивляюсь его смелости — с Конаном шутки плохи, а варвар крайне недвусмысленно посоветовал королю тарантийских жуликов держаться от нас подальше.

Дальнейшие события вообще превзошли любые ожидания. Едва узрев Конана, Простец мелкой рысцой ринулся к повелителю Аквилонии и пал в ноги:

— Защиты и справедливости, государь!

— Чего? — оторопел киммериец. — Доран, ты не заболел? У тебя жар!

— Защиты и справедливости! — повторил Простец освященную временем и традициями формулу обращения жаждущего означенной справедливости верноподданного к королю, как к высшему судье государства. Вот, оказывается, на чем он решил сыграть — с традициями не поспоришь! Король не имеет права отказать как герцогу, так и самому распоследнему нищему или прокаженному.

— Ты присаживайся и рассказывай в чем дело, — Конан все еще был слегка растерян. — Возникли трудности с капитаном Алонсо? Тогда ты сам виноват — нечего было связываться с человеком, которого даже на Барахас не уважают.

— При чем тут Алонсо, государь? — брезгливо сказал Доран, поднимаясь с колен. Садиться на расстеленные по валунам шкуры Простец отказался, предпочел стоять. — Он у меня на крючке, никуда не денется — жизнь его очаровательных крошек зависит от покладистости капитана…

— Рассказывай, — повысил голос киммериец. — Если ты отвлекаешь меня по пустякам, быть тебе битым. Итак, какой негодяй осмелился обидеть моего доброго подданного?

— Чудовище. Чудовище, которое живет на этом замечательном острове, принадлежащем аквилонской короне, — в темных глазах толстяка сверкали хитрые искорки. Да и говорил он с не меньшей, чем у Конана, иронией. — На твоих землях, государь, завелось нечто странное и, наверняка, опасное. Король обязан защитить своих вассалов от любых недоброжелателей. Мы же не зря исправно платим подати в казну, государь?

— Таких вассалов как ты, надо обмазывать смолой, вываливать в перьях, сажать на осла задом наперед и возить по городам — чтоб люди в лицо знали злодеев короны и употребляли тухлые яйца да гнилую капусту по прямому назначению, — хохотнул варвар. — И что натворило твое чудовище?

Оказалось, что предыдущей ночью Нидхогг посетил не только нашу стоянку — дракон устроил пышное представление и для людей Простеца. Единственно, монеты не раздавал. Но если мы знали о том, что призраки совершенно безопасны, то в стане противника началась тихая паника. Суеверные нордлинги Харальда Змеелова мигом погрузились на корабли, и вышли в море, не желая подвергать себя опасности, исходящей от зловредного колдовства.

Пираты Алонсо оказались более выдержаны, кроме того маг Ангильберт, в точности как и Тотлант, не чувствовал непосредственной угрозы. Жажда золота оказалась сильнее страха перед непознанным: добры молодцы аргосского капитана вкупе с помощниками Дорана решили остаться и довести предприятие до победного конца. Тот факт, что отряд аквилонского короля едва ли не вдвое превосходил пиратов по численности никого не смутил — если подойти к делу с умом, можно и целую армию разгромить или обвести вокруг пальца!

— Слушай, зачем ты пришел? — нетерпеливо спросил Конан у Простеца. — При чем тут «защита и справедливость»? Призраки не сделали вам ничего дурного, кошельки не срезали, судовую казну не украли, над кобылой Алонсо не надругались. Никакого ущерба, верно? Что тебе надо, Простец? Говори без двусмысленностей — я человек простой и предпочитаю ясность в любом деле.

— Государь, я хочу предложить союз. Временный, разумеется. И в последствии ни к чему обе стороны не обязывающий.

— Союз? — варвар картинно вздернул левую бровь. — Ты ненормальный! Зачем мне в союзниках такие люди как Алонсо Руис вкупе с отбросами, которых он набрал в свою команду? Признаюсь честно: день, когда я увижу Алонсо в петле, будет одним из самых радостных в моей жизни.

— Да, человек он скверный, — согласился Доран. — Увы, государь, мне было не из кого выбирать помощников… Я предлагаю союз от своего имени. И от имени моих людей. Капитан остается лишь инструментом для достижения цели. Когда работа будет выполнена, инструмент можно выбросить.

— Хорошо же ты относишься к своим друзьям… — вздохнул Конан.

— Какие «друзья», Ваше Величество? Я же сказал: инструмент.

— А я, часом, не стану таким же «инструментом»?

— Тут, извиняюсь за вульгарность, совершенно другой расклад, государь. Есть разница между морским побродяжником-пиратом и великим королем…

— Вот только не надо грубой лести! Что ты можешь нам предложить?

— Свою голову, мой король. Как известно, большинство прозвищ дается от противоположного. Меня назвали «Простецом» в значительной степени потому, что я умею думать. Откровенно говоря, благодаря этому умению, тайная служба нашей родной Аквилонии безуспешно гоняется за мной уже шестнадцать лет. А я спокойно работал при Вилере и при Нумедидесе, пять лет благополучно тружусь при Конане…

— Ты еще и хвастун, оказывается, — с деланным разочарованием сказал варвар. — Дальше?

— Насколько я понимаю, вы твердо верите в проклятие Нифлунгов?

— И даже видели его собственными глазами прямиком перед твоим приходом. Ты, между прочим, зря сомневался — в пещере засел здоровенный призрачный дракон весьма жуткого облика… Доран, я главного не понимаю: чем конкретно может помочь твоя умная голова? У нас тут своих мудрецов хватает! И потом: ты ведь захочешь получить вознаграждение за свои труды?

— Десятая часть от общей добычи, — с чарующей непосредственностью шепнул Простец.

— Одна двадцать пятая и ни медяком больше!

— Согласен, — не вступая в долгий спор, кивнул Доран.

— Тогда напряги мозги и скажи, как можно избавить сокровища от проклятия? — киммериец покосился в сторону темной щели, где начинался подземный коридор ведущий в пещеру.