Олаф Локнит - Чёрная река Страница 35

— Как будет угодно вашей милости, — шутовски раскланялся наследник Биркарта. — А сейчас дозвольте перстенечек…

Забрали даже подарки — все, кроме зверюшек, потом возни с ними не оберешься! В это самое время жулики руководимые лично «ночным королем» опустошали сокровищницу: сундуки грузились на повозки. Вскоре стало ясно, что лошади такой груз не увезут, слишком много золота и серебра в слитках накопил граф Безьер! Пришлось плюнуть, и оставить часть добычи там, где лежала.

— Время, — подсказал Конану Риго, заметив, как один из гостей пошевелился. — Надо успеть уехать из города, стражу на воротах тоже опоили…

— Барон Абсем! — громко и звучно сказал граф Альгейс. — С этого момента я объявляю тебе и твоему роду кровную месть. Месть до седьмого колена, значит мои потомки будут охотиться и на твоих праправнуков!

«Н-да, пощечина-то оглушительная, — про себя согласился с графом киммериец. — Врагу такого не пожелаешь! Ему ведь еще перед гостями объясняться! Воображаю, что начнется в городе этим же вечером! Главное, чтобы месьор Гиальберт со своим жульем не сплоховал, иначе головы полетят!»

— За что вы, месьор, собираетесь мстить? — уже вслух сказал Биркарт, обращаясь к Безьеру. — За несколько десятков побрякушек с разноцветными камушками? За золото? Поднимите на одну зиму налоги втрое, и вы вернете себе все утерянное. В конце концов, никто не покусился на вашу честь, месьор.

— Что ты знаешь о чести, скотина! — взревел Альгейс.

— …равно и на честь вашей дочери, — Конан нарочно подливал масла в огонь. — Я ведь мог отдать приказ моим молодцами окончательно испортить ей праздник. Так, чтобы день совершеннолетия девицы, заодно превратился в день, когда дева становится женщиной.

«Он с ума сошел, — обомлел Риго. — Это уже не просто оскорбление, это… Боги милостивые, за такое отвечают кровью и только кровью! Очень большой кровью!»

Безьер стиснул зубы и промолчал.

— Заканчиваем, — приказал Биркарт. — Времени и впрямь мало. Прощайте граф. Надеюсь, это была первая и последняя наша встреча…

Нечто похожее сказал настоящий Биркарт Риго несколько седмиц назад. Видимо, это обычное прощание барона Абсема.

… Шесть неприметных повозок прогрохотали по камням мостовой в сторону городских ворот, благополучно их миновали и направились в сторону гор. Стоявший возле одной из створок Рамалес из Зингары прошептал заклинание обязанное направить погоню по ложному следу, вздохнул и пошел домой.

Его никто не видел: месьор Рамалес успешно отводил глаза прохожим, не подозревавшим, какая катастрофа произошла в замке их любимого повелителя.

В гостевой комнате на втором этаже «Лавки магический принадлежностей» Рамалеса уже ждали Конан, Риго и Эмерт на свой страх и риск решившие переждать грядущую бурю в городе.

Буря грянула чудовищная. Земли Пуантена никогда ничего подобного не видели, за исключением, пожалуй, сражений хайборийцев с Империей Кхарии тысячу двести зим назад…

Бледный и вздрагивающий от любого резкого звука Фалькон пришел в убежище друзей только к вечеру следующего дня, доложиться. Первая же новость потрясла всех до глубины души:

— Я женюсь, — всхлипнул бывший голиард. — Граф и Алиенор не забыли моего вчерашнего поступка и решили, что я настоящий рыцарь… Иштар Благороднейшая, что ж это делается! Я — монастырский подкидыш, балаганный фигляр и самозваный жрец стану наследником графа Безьерского!

— Радоваться надо, а не страдать, — прагматичный киммериец потрепал Фалькона по плечу. — По-моему Алиенор тебе нравится, вы подружились…

— Она целую ночь плакала на моем плече. Все-таки то, что вы сделали было очень жестоко.

— Ради великой цели можно пойти на некоторые жертвы, — ханжески сказал Эмерт. — Извини, я тебя ударил. Так было нужно.

— Понимаю… Вы хоть понимаете, что натворили?

— Отлично понимаем, — кивнул варвар. — Надо полагать, Альгейс не стал выворачивать город наизнанку, рванул по ложному следу? В гости к Рамалесу прошлой ночью кое-кто заходил. Тайная служба. Все-таки месьор Рамалес единственный маг в Безьере, мог что-то знать… Наша комната находилась под магической завесой, вход не могли увидеть. Надеюсь, обошлось без облав в предместьях?

Увы, не обошлось. Взбешенный граф Альгейс не только отправил погоню по следам Биркарта, по и вполне здраво рассудил, что разбойник мог воспользоваться услугами никчемных людишек с городского дна. Конан не зря принял все возможные меры предосторожности — люди принимавшие непосредственное участив налете на замок укрылись в горах, прочие мало что знали. Да, приезжал некий незнакомец, высокий, бородатый, много расспрашивал. Вот и все.

На дорогах творилось невообразимое. Обыскивали всех, задерживали каждую подозрительную повозку и ее владельцев, конные отряды рыскали по округе.

Все до единого дворяне поддержали графа: кровная месть до седьмого колена! Рыжий Кочет отправил гонца в свои владения, за подкреплениями — он всегда был человеком дела. Гости категорически отказались разъезжаться: сочувствовали Альгейсу и Алиенор. Было решено продолжить праздник несмотря на печальные обстоятельства, тем более, что граф внезапно решил выдать дочь замуж за гостя из Бритунии, оказавшегося (подумать только!) родичем короля Сигиберта!

Конечно, многим было жаль своих фамильных ценностей, некоторые из которых были не менее древними чем сам Пуантен, но…

Составив один план, Конан сразу придумывал другой. Его главной задачей была поимка Биркарта и поиск его золота, а вовсе не казна графа Безьерского и ценности его друзей. Герцог Просперо и Кертис, узнав об этой авантюре, не раздумывая навесят сотнику Конану Канах на шею мельничный жернов и утопят в Черной реке — ведь пострадавшие были подданными Гайарда!

Сокровища придется вернуть. Все, за исключением оговоренной с месьором Гиальбертом пятидесятой части из казны графа. Невелика потеря для его милости. Гербовые цепи, фамильные перстни и подарки Алиенор будут возвращены — киммериец не зря искал подходящую пещерку, где Биркарт «припрячет награбленное, пока шум не уляжется».

Гиальберт и его приближенные не возмущались: никто не хотел рассердить Амру-льва, доказавшего, что он не только удачливый пират, но и может претендовать на титул «короля королей» среди «ночных цирюльников» королевств Заката. Посему на третий день после известного происшествия конный разъезд графской гвардии наткнулся в горах па странствующего митрианского монаха который вроде бы видел недавно полдесятка повозок направлявшихся во-он в ту сторону. Монаха изображал Риго, применяя свои способности в убеждении.