Керк Монро - Ночная охота Страница 36

Толпа распалялась все больше и больше. Ясно, что к вечеру ронинцы одумаются, начнут лить горькие слезы и совершенно искренне жалеть о сделанном, побегут с повинной к вельможному эрлу, а сам эрл для острастки вздернет парочку буянов, учинивших самосуд… Только Конану и компании светлейший уже ничем не поможет. Такой оборот дел никого из отряда не устраивал.

Когда над головой свистнул первый камень, варвар понял, что пора немедленно отступать. Скорее добраться до лошадей, а там как судьба и удача повернутся!..

Алаш Ронин успел вовремя. Тридцать конных кольчужников с арбалетами не столь великая сила, как может показаться на первый взгляд, но никому из подданных эрла не хотелось первым отведать самостерельного болта, это больно и обидно. Тут и до смертоубийства недалеко, а власть – есть власть! Когда три десятка дружинных встали перед толпой полукольцом и натянули тетивы арбалетов, ронинцы слегка утихомирились.

— Бунта не допущу! — оказывается, молодой худосочный эрл мог изобразить голосом громовые раскаты, не хуже любого короля, распекающего нерадивых придворных. — А ну, всем разойтись! Быстр-ра!

Не послушались. Слишком горячи были головы. Кто-то бездумно запустил булыжиной в самого Алаша, камень попал в лошадь находившегося рядом дружинника, а незадачливый кмет сразу оказался нашпигован стрелами, ровно еж иголками. Не попавшие в цель снаряды ранили нескольких человек. Толпа попятилась.

— Быстро разойтись! — вновь проорал вельможный. — Сотник! Зачинщиков бунта — повесить! Немедля!

Тут и началось повальное бегство. Простецы отлично знали, что все потомки семейства ронинских эрлов круты на руку — сначала вздернут, потом будут разбираться. Улица опустела в один момент.

— Ради кого стараемся? — Эйнар утер влажным рукавом пот со лба. — Ради тех грязных ублюдков? А, Гвай?

— Во вторую очередь ради них, — ответил командир. — А в первую — для собственного удовольствия.

— Не вижу никакого удовольствия в мокрых от страха штанах…

— Вижу, вы повздорили с моими подданными? — усмехнулся эрл и спрыгнул с седла. — Ничего, бывает. Народ у нас отходчивый. Пошумят —покричат, а назавтра пивом будут поить. А если серьезно, то благодарите моего каштеляна, месьора Алистера — первым углядел пожар и сразу отправил вниз дружинных, порядок поддерживать. Я только ради интереса поехал. И надо же, прямиком на мятеж нарвался. Сроду ничего подобного в Ронине не случалось, хотя княжеству скоро пять столетий исполнится! «Свинью и котел» жалко… Придется за свои деньги обратно выстраивать — никак нельзя, чтоб деревня без таверны осталась, и не такой бунт получим. Поедемте, господа охотники, на Нижний двор, там поживете до времени.

«Нижним двором» здесь именовали два десятка построек, притулившихся под скалой — конюшни, казармы дружины, кузня, склады и прочее. В замке, ютившемся на крохотном пятачке плоской вершины скального выхода, разместить эти необходимые службы было невозможно. Посему, предки светлейшего эрла благоразумно обнесли тыном отвоеванный у леса и болота участок земли, устроив там нечто вроде аквилонского военного лагеря. С учетом недоброжелательных настроений обитателей Ронина, Нижний двор теперь был наиболее безопасным пристанищем для Ночных стражей.

— Прежние приказы не отменяются, — беззаботно сказал Гвай, когда отряд расположился в просторной чистой комнате управы каштеляна. — На кого вы похожи, други? Смотреть жутко!

— Жутко — так не смотри, — Асгерд копалась в своем мешке в поисках серебряного зеркала. Нашла, глянула, и сама рассмеялась: — Помыться, безусловно, следует. Ни дать, ни взять, четверка демонов — немудрено, что местные окрысились!

Конан не спорил — все четверо покрыты сажей с ног до головы, осевший на волосы пепел сперва намок, потом высох, обратившись неприглядными колтунами. Гваю хорошо, он стриженый, а как прикажете Асгерд разбираться со своими длинными волосами?

— Баня натоплена, вода согрета! — в дверь сунулся мальчишка из каштеляновой обслуги. — А для госпожи отдельную бочку в портомойне поставили… Еще чего прикажете, господа?

— Катись, — Конан благодушно отмахнулся. — Одна беда, после ливня торба с вещами насквозь промокла. Эйнар, ты разве не мог направить дождь только на дом? Обязательно было всю округу в трясину превращать?

— В следующий раз попробуй грозу вызвать самолично, без броллайхэн, — устало огрызнулся Эйнар. — Не-ет, это гнусное захолустье я на всю жизнь запомню! Сначала пытаются сожрать, потом сжечь, и для полного счастья едва не размазывают валунами! Гвай, если к завтрашнему утру мы не закончим дело с ронинским упырем, я с вами распрощаюсь. Уеду в Офир или Аргос, стану добропорядочным ростовщиком…

— С тобой меньше всего вяжется слово «добропорядочный», — хмыкнул Гвайнард. — А насчет упыря… Ночку придется поработать. Обещаю, с рассветом наша хлопотливая упырица навсегда исчезнет из зримого мира. Подробности услышите после женитьбы вельможного.

— И что ему вдруг приспичило? – озадачился Конан. — Ведь еще три седмицы ждать хотели! Неужели так невтерпеж? Или боится оставить владения без наследной хозяйки?

— Боится, очень боится, — серьезно ответил Гвай. — Поэтому и решился. Если Алаш вдруг погибнет, Ронин перейдет к двоюродному дядюшке, месьору Алистеру из Бохова, прервется старшая ветвь семьи.

— Ничего страшного я лично в этом не вижу, — заметила Асгерд. — Каштелян не восходит по прямой линии к прапрадеду эрла и не несет на себе знаменитого проклятия Ронинов. Следовательно, Триголову больше не о чем будет беспокоиться, псина сможет благополучно вернуться в Черную Бездну с сознанием честно выполненного долга.

Семья Ронинов истреблена, престол княжества занял родственник матери Алаша, никак с проклятием не связанный. Завидую старичку – получит недурственное наследство, а потом…

Асгерд осеклась на полуслове. Подняла испытующий взгляд на Гвайнарда.

— А я ведь догадалась… Сама, без подсказок. Все дело в наследстве? Месьор Алистер каким-то образом устроил кутерьму с вампиром, чтобы под шумок скинуть младшего родственника с трона эрлов Ронина? И загрести огромное состояние? Но как? Как ему удалось подчинить бруксу? Откуда он ее взял?

— Учти, я тебе ничего не говорил, — загадочно улыбнулся Гвай. — Объяснения отложим до вечера. Пошли купаться!

Церемония оказалась скромной до неприличия. Молодая красавица —графиня, Лара из Ольборга, казалась несколько подавленной — никак не ожидала, что столь важный момент ее жизни будет обставлен с нарушением всех мыслимых традиций.