Пиромант. Дилогия (СИ) - Губарев Алексей Страница 37

— Вспомни, чему я тебя учил!

Учил? Кто? Плевать, нужно двигаться вперёд!

Кажется, он пару раз терял сознание, затем приходил в себя, и полз дальше. Остановился, когда рука, с трудом выброшенная вперёд, упёрлась в преграду. Это было новое испытание для измученного тела — каменные ступени. Взбираться вверх оказалось ещё сложнее, чем ползти. На преодоление каждой ступени, казалось, уходила целая вечность, но Джек не сдавался.

Когда его рука в очередной раз не упёрлась в преграду, он рванулся вперёд с удвоенной силой. Рывок, ещё один, ещё. Зубы в крошево от усилий, но на боль плевать! Он чувствовал — осталось совсем немного, он должен справиться.

— Останови его, протус! — голос жреца был подобен громовому раскату. — Он сделал это, хоть я и не хочу верить своим глазам. Помоги своему ученику, иначе он умрёт, свалившись с жертвенника.

Незримая сила схватила Джека за руки, и перевернула на спину, словно пушинку. Он попытался сопротивляться, но тут же услышал голос Джамала:

— Успокойся, ты добрался до сердца храма. Приготовься повторять за жрецом, он подскажет нужные слова!

— В ночной тишине! — вновь громом прозвучали слова.

— В ночной тишине. — прошептал искусанными губами Джек.

— При свете дня!

— При свете дня. — слова парня почти не слышны.

— Да убоится Скверна меня! — Гром с каждой фразой нарастал.

— Да убоится скверна меня. — неожиданно окрепшим голосом произнёс заражённый.

— Тарос, сожги мою душу, дабы враг не имел надо мной власти!

— Тарос, сожги мою душу, дабы враг не имел надо мной власти!

Миг, и тьму смело потоком ослепительного света. Он был настолько насыщенным, плотным, что заменил собой воздух. Хватило одного вдоха, чтобы всё тело Джека превратилось в свет. А в следующий миг парень понял, что он сам становится светом, полностью раствопяясь в нём. Крохи сознания воспротивились этому, забились, в тщетной попытке освободиться. Накатил безотчётный, всепоглащающий ужас, смывая остатки здравого смысла. И то, что осталось от Джека, неистово взмолилось тому, кто его сейчас уничтожал.

Помощь пришла, но совсем от другого. Внезапно рядом с растерзанным, разорванным на куски сознанием появилось нечто родное. Оно остановило безумный свет, успокоило его. А потом Джек увидел лицо Марики. Нет, не той худой девчонки с русыми косичками и печальным взглядом человека, перенёсшего тяжелую болезнь. Это было лицо молодой женщины. Она улыбнулась Джеку, и эта улыбка придала сил.

— А-а-а! — сознание в тело вернулось рывком. Бывший детдомовец, а ныне ученик воина Тароса обнаружил себя, сидящего на каменном возвышении, посреди огромной сферической залы. Пространство освещалось сотней, если не тысячей свечей, и такое же количество теней причудливо двигались по каменному полу, создавая видимость, будто пол покрыт слоем воды.

Всего этого Джек не замечал. Сейчас его волновало другое — в сердце появилась пустота. Нет, не та пустота, из-за которой не хочется жить, а другая.

— Приветствую тебя, новорождённый рит Тароса! — громогласно прозвучал голос жреца, по прежнему скрывающегося от взгляда парня. — Я стал свидетелем чуда! Протус, ты знаешь правило. Новик лишается права на свободное перемещение, и у него ровно одни сутки, чтобы добраться в лагерь для новичков.

— Вставай, рит. — голос Джамала был спокоен, и всё же в нём слышались лёгкие нотки если не радости, то веселья. — Нам следует поспешить, не стоит гневить Тароса.

Всю дорогу до порта Джек ощущал сильное жжение на левой щеке. Прикосновение к ней вызывало боль, но он всё же ощупал место ожога, правда так и не понял, что там. Джамал, молчавший от самого храма, заметил попытки бывшего ученика, и остановился.

— Тир, не советую без причины касаться священного символа, Тарос может неправильно растолковать твои действия. Смотри. — воин извлёк из ножен широкий кинжал, ослепительно блеснувший на солнце, и поднёс клинок к лицу парня. Джек увидел на лезвии, будто в зеркале своё отражение. На левой щеке красовался ровный, идеально круглый ожог, очерченый чёрной окружностью. Словно кто-то сделал татуировку, а затем внутри нёё поставил клеймо.

— Что это, учитель? — спросил Джек, и тут его взгляд зацепился за тату, расположенную на щеке Джамала.

— Ты верно понял. Это печать Тароса, тир. Она предупреждает каждого встречного, кто ты такой, и защищает от Скверны. Да, отныне ты часть моего народа, а значит будешь обращаться ко мне по званию. Я — протус — тысячник. Ты — рит — новобранец. Чуть выше стоит ритус — рядовой воин, он носит печать с одной чертой, разделяющей круг на две половины. Вот так. — теперь уже бывший учитель убрал кинжал в ножны, подобрал на земле веточку, нарисовал ей в дорожной пыли кружок, и разделил его на две части прямой линией. Рядом тут же нарисовал ещё один кружок, уже с двумя вертикальными линиями, расположенными паралельно. — Такую печать носит критус — десятник. Если кружок разделён двумя линиями крест на крест, это ротус — сотник. Мою печать ты видел. Больше тебе знать пока рано. А теперь повтори, что я тебе только что рассказал.

Через пару часов Джек очутился на борту небольшого парусного судна, и, стоя на палубе, наблюдал, как Джамал быстро удаляется от пристани. Новобранец хорошо запомнил последние слова тысячника.

— Запомни, рит — сейчас ты никто. Но, всё в твоих руках. Добейся звания критуса, и я вновь смогу взять тебя в ученики.

Несколько секунд, и могучая фигура протуса растаяла в портовой суете, оставив Джека наедине с чужим миром, законы которого молодому воину ещё предстояло узнать.

— Рит Галл, пойдём, я покажу твоё место. — раздался над ухом женский голос. — Нам как раз не хватает одного гребца на левый борт. Ты умеешь работать с веслом?

— Никак нет, критус Айгуль.

— Хм. Ты раньше служил?

— Так точно, критус Айгуль.

— Пожалуй, тебе будет гораздо легче в первые годы обучения. Да, протус Джамал говорил, что ты одарённый. Какая магия? Ранг?

— Я не знаю, критус Айгуль.

— Понятно, всего лишь пробуждённый. Что ж, может Тарос посчитает твой дар ценным, и позволит развить его. Впрочем, это уже не моё дело. Пошли, я покажу, куда сесть.

Глава 18 Война?

Мастер Гаусс оставил нам пару прощальных подарков. Теперь вход в обитель от посторонних глаз отгораживала трёхметровая стена, хранящая в себе гигантскую змею, имеющую вместо хвоста вторую голову. Как сказал Наставник — это заклинание высшего ранга, и оно продержится пару лет, не меньше.

Вторым, не менее ценным подарком оказалась большая руна Иллюзии, наложенная на весь храм. Обитель и раньше издали не походила на что-то, сотворённое руками разумного, а теперь и вовсе выглядела естественной скалой, торчащей в окружении таких же скал, засыпанных песчанными барханами.

— Джоун, вся эта помощь — пыль в глаза. Им нужна твоя сестра, но, согласно нашим законам, ты — старший в семье, и потому правильнее работать с тобой. К тому же Мария уже достаточно развила свой дар, чтобы читать эмоции простых людей и слабых одаренных. Скоро она сможет влиять на их волю, а я, по мере знаний, помогу в этом.

— Учитель, а что ты сказал мастеру Гауссу перед дуэлью, когда пожал ему руку?

— Ты очень верно задал вопрос, ученик. Я сказал, что не справлюсь с мастером Воздуха и попросил помощи.

— Но ты же мог справится. — полуутвердительно произнёс я.

— Каменнолобым не нужно знать, на что способен настоятель Хранителей. — улыбнулся монах. — Мы столетиями собирали руны Разума и Жизни. Многих великих родов и кланов не существовало, когда наша обитель процветала. Мы сохранили знания о запретной магии, когда она ещё не была таковой. То, что показали Гаусс и Вонг во время дуэли — то же самое я могу сделать с разумом почти любого разумного, стоящего в развитии ниже меня на одну ступень. А магия Жизни — она опасна именно тем, что против неё нет защиты. Поэтому с сегодняшнего дня никаких походов, только тренировки. Вам необходимо стать сильнее, чтобы обрести защиту против таких, как я.