Башни Эквеллора - Ирина Ростова Страница 37

Торрен вяло поджал ноги, убирая их из видимости Пушка, и сложил руки на животе.

– Вот ты думаешь, сел, ручки на животике сложил, и Книга к тебе сама придет, что ли? – возмутилась Мист, обстукивая стены. Они имела подозрение, что где-то тут есть еще одна комната, потому что плохо себе представляла эльфа, живущего в таких суровых условиях – особенно бросалась в глаза разница между ложами Калеба и Мейли, а они оба были маги и чародеи, следовательно, должны были обладать сходными взглядами на жизнь. – А, “глядь”, нету Книги, – недовольно сказала девушка.

– Зато есть животик, – отозвался Торрен.

– Да уж, ты-то не то, что кашей, но и колбасой из человечины не брезгуешь, – сварливо отозвалась Мист, и тут под ее рукой раздался немного другой звук. В этом месте стены было изображено дерево, оплетающее корнями пронзенный мечом шар, заключенное в подобие расписной арки, и отличающийся материал начинался как раз на границе арки. Приглядевшись, Мист с удовольствием нашла по границе рисунка исчезающе тонкую щель, отлично замаскированную слоями обклеечной бумаги и краской – эта арка и была дверью. – Эй, сюда иди, – позвала Мист и, опомнившись, повторила по-эльфийски, – Стэ кийм!

Зубы Тьмы завозились под кроватью и, разлепившись в тонкий слой темноты, прямо по полу потекли к девушке.

– Стэ вийр, – Мист постучала по рисунку, и Пушок, истончившись до тонких струек мрака, втянулся за ложную стену.

– Думаешь, он откроет? – с сомнением спросил Торрен и с кряхтением начал подниматься, потому что отдыхать, пока подруга подвергается потенциальной опасности, совесть ему не позволяла.

– Нет, – с неудовольствием отозвалась Мист. – Стэ кийм, – Пушок стал пробираться обратно, по всей длине щели, четко ее обозначая.– Я просто пыталась понять, что здесь правда есть дверь, и мне не мерещится.

– Лучше бы мерещилось, чем на такое смотреть, – сплюнул Торрен и, немного покачиваясь, подобрал свою секиру и подошел к подруге.

– А что такого? – не поняла девушка.

– Ну ты себе представь, что тебе эту ползучую тьму год назад показали? – повел плечами Торрен.

Мист смерила выползающего Пушка непонимающим взглядом: он просачивался тонкими струйками через едва заметные отверстия и собирался в густую вязкую тень над полом.

– Скажем так, я и год назад страшнее видала, – заключила девушка, растирая руки. – Я попробую прожечь в районе засова, она деревянная на звук, – объяснила она. – Очень надеюсь, что Книга, все-таки, там нас ждет.

Мист сосредоточилась, подталкивая свою усталую и инертную волшебную силу в руки, и, увидев, что от ладоней стало отсвечивать красным, прижала их к двери там, где исходу Пушка мешало что-то внутри.

– Скважины нет, видимо, артефактный засов, – тихо прокомментировал Торрен, наблюдая, как под руками Мист съеживается и опадает краска, и начинает распространятся вкусный запах горелого дерева.

– Меня это сугубо не интересует, – сдержанно ответила Мист, надавливая сильнее. Рука провалилась в обугленное дерево двери, девушка, обжигаясь, нащупала внутри поворотный механизм и надавила на него, думая про Калеба самые нехорошие вещи. Скрипнуло, грохнуло, Торрен налег плечом на дверь и она распахнулась внутрь, открывая полную света комнату, разительно отличающуюся от спартанской обстановки соседней. Во-первых, тут была прекрасная кровать с мягкой периной, а во-вторых – множество предметов роскоши и искусства, ровно столько, чтобы заставить комнату выглядеть изысканно, но без излишества. В углу за ширмой обнаружился даже импровизированный водопровод и толчок, что Мист умилило донельзя. Видимо, все эльфийские маги мыслили примерно одинаково – даже жаль, что Торрен был настолько смертелен, с Калебом явно можно было бы обсудить многие интересные вещи относительно эльфийского наследия.

– Кучеряво жил, урод, на грабеже и разбое, – пробурчал Торрен. – Но вообще маловато как-то.

– Чего маловато? – Мист, вороша вещи и открывая ящики.

– Всего маловато, – парень и перетекающая у него под ногами Тьма рыскали по углам тоже, суя нос повсюду. – Барахла маловато. С тем, сколько они, я думаю, награбили караванов, даже если аккуратно, даже если очень, очень осторожно, “богатств” должно быть поболее. Где-то еще склад есть, Мист.

– Тем более, что Книги я так и не вижу, – согласилась она и добавила нехотя. – И не чувствую, тоже.

– А где ты ее чувствуешь? – оживился Торрен.

– Давай все полезное собирай, трепло, – ласково сказала Мист, сворачивая с кровати перины с целью поиска тайников.

Драгоценностей в итоге они нашли достаточное количество, а вот свои оставшиеся вещи – нет, что приводило их к выводу о том, что, вероятно, либо где-то в замке осталась необследованная часть, либо их барахла тут и вовсе не было. Но в этом случае возникал вопрос, кто же тогда унес дальше или не донес до склада добычу с Торрена и Мист, если количество оставленных позади трупов совпадало с расчетным по словам их временного друга Курта.

Мист присела на край кровати и призадумалась. Торрен пристроился рядом, но вскоре ему, усталому, надоело находиться в вертикальном положении, и он улегся в груду разбросанных перин, сворачиваясь вокруг Мист теплым, хоть и несколько неудобным кольцом.

Так или иначе, но постепенно усталость и тепло взяли свое, и Мист, сама того не заметив, задремала, привалившись к надежному и привычному Торрену. Снился ей какой-то безумный сумбур, через который, наверняка, даже паскудник Мейли не мог бы пробиться – хотя Мист не отказалась бы задать ему пару вопросов, вернее, пару десятков вопросов. Странно, но, кажется, от каждого диалога с Мейли число вопросов только прирастало.

Девушка проснулась толчком. Что-то хрустнуло, или зашелестело, и она услышала сквозь сон, выпрямляясь и открывая глаза в наступивший густой сумрак.

И страшно заорала – потому что полумрак обрисовывал прямо перед ней покачивающуюся фигуру в длинном балахоне и с неестественно свернутой набок лохматой головой. Торрен рядом тут же подскочил, пытаясь спросонья сообразить, кого убивать, куда бежать, а стоящий перед ними человек поднял руку, словно собираясь произнести заклинание, и на пальцах блеснуло сквозь темноту кольцо. Мист заорала снова, все еще частично во сласти дремы, тормозящей мысли и реакции, выкрикнула злополучный Эйиладд Кирин, разом ослепивший их с Торреном обоих и лишивший ночного зрения, и, кажется, Эйиладд Киредие тоже. Навстречу огненному короткому языку, кроме вспышек заклинаний, поднялась темнота черней ночи, разрастаясь. Она поглотила слепящее пламя и бросилась на нападающего, охватывая его плотным одеялом, пеленая, опутывая, душа. Жертва Пушка – а Мист все-таки смогла сообразить, что это именно Пушок бросился им на защиту – издавала какие-то задушенные звуки, слышался хруст и треск.

Мист смогла слезть с кровати, путаясь в Торрене, доспехах и скомканных постельных принадлежностях, и заметалась в поисках источника света, то и дело