Дмитрий Григорьев - Последний враг Страница 39

«Вот и похоронил… А Ури… оставил селянам… Грешно…» Мысли Гилла снова вернулись к лжепаломникам.

«Они убили мальчика и собирались убить меня… Зачем? Они идут в монастырь… Почему они не убили меня спящего, одновременно с Ури? Чтобы не вызвать подозрения у селян?.. Или „паломнику“, напавшему на меня, я был нужен живым?» Гилл не представлял, что замышляют враги, но в одном был уверен: они несут зло. И, возможно, они знают об обвале. Понимал Гилл и другое — их надо остановить.

«Собрать селян и отправиться в погоню?.. Но что сделает горстка этих безоружных пастухов и земледельцев против хорошо обученных воинов. Воинов ли? О Боги!»

Слишком неравны были силы. «А если я пойду в Кор за гвардейцами? Мы придем лишь через два-три дня… Времени нет…» Гилл наконец решился: «Надо догонять лжепаломников самому. А дальше… Дальше — время покажет».

Кроме дороги, ведущей через селение, Гилл знал еще одну полузабытую тропу, более короткую, чем дорога, но местами небезопасную. Она пролегала через хребет и выводила к каньону Асионы на несколько милонг выше по течению, возле Красного камня. Путники, идущие в монастырь, обычно устраивали около него вторую ночевку. Рядом с этим камнем, напоминающим гигантского спящего быка и разбивающего тропу надвое, в скале находилась неглубокая пещерка, способная укрыть нескольких человек от непогоды.

Это было странное место. Рассказывали, что камень некогда был Красным Тором, тем самым первобыком, созданием бога тверди, на коем Тор перепахал Асту, создав горы и низменности. В награду за труд была дарована этому быку свобода от всяческого ярма. А когда пришла ему пора оставить сей мир, пошел он к своему бывшему хозяину, но Хрон прервал его жизнь… на полпути. И за верность Красного Тора не дали боги рассеяться его праху, а превратили быка в камень. Так он и остался лежать красной скалой на троне к Чаше Хрона. Говорили также, что, когда возводили монастырь, в его фундамент был замурован кусок этого камня, уже в те незапамятные времена почитавшегося местными жителями как святыня. Насколько эта история правдива, никто не знал, но под боком Красного Тора путники находили легкий сон и приятный отдых.

Тропа, по которой направился Гилл, спускалась со скал чуть выше Красного Тора. «Успеть… Только бы успеть раньше… А если враг был не один? И его сообщник или сообщники продолжают преследовать меня? Или они все ждут его возвращения?..» Предположения в голове мастера мелькали одно за другим. И столько же быстро мелькали его ноги по едва заметной тропе.

«Как бы они ни поступали… Мне надо быть впереди…»

Он снова представил пятерых врагов: размеренную и неторопливую цепочку людей на тропе. Несуетливо, но в то же время быстро, как могут передвигаться только воины, привыкшие к дальним переходам, они подбирались к монастырю… Когда воображение мастера рисовало эту картину, ему становилось не по себе.

«Что я один против них? Как я остановлю?..» Он снова представил врагов, но на этот раз они с помощью веревок и клиньев уже взбирались по отвесной стене. И неожиданно простое решение озарило мастера: «Веревка и клинья! Как я не подумал! Если лишить их веревок, они не смогут подняться. Предать веревки огню!..»

Он вспомнил факел и физически ощутил запах горящего волоса. «Выкрасть и сжечь… Это единственное, что я могу…» Страх опрокинул его мысленные построения. «А что будет, когда я встречусь с ними лицом к лицу?..» И тут же в его голове возникли, сменяя друг друга, картины расправы, которую могли бы учинить над ним эти люди.

Гилл вышел на хребет. И здесь мастера поджидала еще одна беда. Он не нашел тропы, по которой следовало спускаться. То ли забыл ее расположение, то ли за много лет она успела исчезнуть. Чуть отклонившись назад, уперев палку в камни, из которых состояла осыпь на склоне, Гилл зигзагами побежал вниз.

Мысли о врагах не покидали мастера. Он не мог охватить всей картины, не мог понять, зачем они так поступили с Ури, зачем нападали на него. Все происходящее казалось ему жутким кошмарным сном.

О, если бы это был сон! Меч болтался на поясе и больно бил по ноге. Теперь Гилл имел оружие, однако не слишком на него надеялся: в течение пятнадцати лет мастер вообще не брал в руки меч, да и в юности предпочитал фехтованию бег и прыжки, а бегу и прыжкам — занятия в мастерской. Однако в далеких детских мечтах он сражался не хуже Уалантайна, тем более что меч всегда был волшебным и сам находил врага.

«А ведь с той поры я стал более ловким, — подумал Гилл, — может, у меня и получится чего…» Но реального врага он даже боялся представить. Запах горящей кожи, предсмертные судороги недавнего противника приводили его в ужас.

Осыпь перешла в неровный склон, и Гилл обнаружил нечто, напоминающее тропу. А вскоре в пыли возле камня он увидел следы. Точнее, не следы: темные орешки помета, оставленные оисами. «Что они здесь едят?» Мастер окинул взглядом редкие стебельки, пробивающиеся между камнями. Через полхоры тропа привела его к заболоченной полянке, покрытой ковром красно-серой травы, аккуратно подстриженной овечьими зубами.

За ней склон резко, почти вертикально, обрывался вниз. И до следующей подобной террасы было не меньше полулонги. Гилл подошел, а точнее подполз к обрыву. Отсюда он видел весь каньон, даже маленькую точку — Красного Тора, но спуститься не мог. И где-то в глубине отчаяние начало свою разрушительную работу.

— Выберусь… — пробормотал, пытаясь себя успокоить, мастер. — Я должен выбраться. Раз оисы… Значит…

Но это ничего не значило: оисы паслись там, где была трава. Однако ему повезло. Чуть вернувшись, Гилл вышел на тропу, которую потерял и которая проходила через террасу, расположенную ниже по склону, ту, что видел мастер сверху. Он пересек столь же тщательно обработанную оисами, примыкающую к отвесному склону, лужайку, и в этот момент новая идея осенила мастера.

Он подошел к обрыву. На этот раз под ним тянулась тропа, где должны были пройти «паломники». Гилл бросил вниз камень и успел сосчитать до восьми, прежде чем тот достиг земли.

Осмотрев край и сбросив еще несколько камней, мастер убедился, что все они попадают точно на середину нижней тропы. Лужайка была усеяна камнями самых разных размеров, и вскоре Гилл выстроил вдоль края обрыва целый ряд глыб, которые собирался столкнуть на врагов.

Теперь оставалось ждать. Прошла хора, две… От постоянного наблюдения болели глаза. Таир уже висел на хребте, и ущелье погрузилось в тень. «Неужели они вернулись за своим товарищем?.. А если вернулись… Тогда я пропал…» Гилл еще раз осмотрелся. Сверху и сбоку он ничем не был защищен.