Татьяна Зингер - Нас не существует Страница 39

– Понимаете, как-то непривычно, – принялась оправдываться она, теребя завязку на топике. – Многие ли люди общались с хранителями в их… обычном виде? Вот с человеком – совсем другое дело.

– Зато он наконец-то исполнил призвание, – в нетипичной манере, с ноткой горечи, вздохнула Тина. – Ну, сама понимаешь: чего крутого ходить в учениках? Вечная подвешенность. А теперь хранитель. Всемогущий дух, которого надо не любить, а уважать.

– Ну, а что тебя смущает? – перебила Марина.

– Он – дерево. Мне сложно, но я пытаюсь сделать вид, будто все в порядке. Но правильно ли это?

Подружки грустно ухмыльнулись и не ответили.

– Признавайтесь, о чем вам известно.

– Я расскажу тебе одну историю, – начала Тина. – не знаю, правда она или вымысел, но давным-давно жил где-то в южных краях парень.

– И угораздило его влюбиться в хранительницу леса, – влезла Марина, за что получила брызгами в лицо. – Та обернулась девушкой, чтоб попросить у него помощи в засушливую пору, а он полюбил ее. Втрескался по самые уши, думать ни о ком другом не мог. Она выбиралась из дерева и часами сидела с ним, позабыв обо всем. Но в какой-то момент чего-то недоглядела, и то ли животные погибли, то ли земля иссохла. Хранительница поклялась больше никогда не покидать древа. Но влюбленный парень ежедневно приходил к ней. Из весельчака превратился в нелюдимого. Перестал разговаривать. А потом…

– …исчез, – окончила Тина, разведя руками. – Совсем. Может, умер, или надоело ему, или влюбился в кого-то другого, но больше он не появился. И все бы хорошо, да лес начал чахнуть. Едва выросшая трава сгнивала, облетела листва с деревьев. Хранительница затосковала без любимого и сгубила природу. А вместе с ней погибла и сама. Хранитель не может без леса, как тот – без хранителя.

От истории веяло тоской. Наташа, надеявшаяся на увлекательную байку, и не думала, что вздрогнет по окончании. Каким-то неведомым чутьем она прочувствовала переживания того паренька, увидела, как он сидел рядом с тонкой березой – наверняка это была березка – и напевал ей песенки. И как хранительница слушала его, гладила листвой по затылку. И как она страдала, когда он навсегда ушел.

– Их очень жалко, – проглотив комок, выдавила Наташа.

– Да. А в вашем случае все куда хуже, – согласилась Тина и сразу прикусила язык.

– Почему это? – Наташа наморщила лоб.

– Просто вы долго общались. Вам и расставаться тяжелее. Ты, например, уедешь осенью, и что?

– Кир знал, что я не смогу приходить постоянно.

– Так тем более. – Тина почти выбралась на берег, в воде плескался один лишь хвост. Она положила мокрую ледяную ладошку Наташе на колено. Та поежилась, но смолчала. – Зачем тебе туда ходить? Ты ж сама говоришь, что даже с друзьями скучаешь. Ну а у него чего веселого? Прекрати мучить вас обоих.

На секунду Наташа хотела возмутиться; ее явно упрашивали бросить друга, который просил о какой-то мелочи – заходить в гости. Он и условий не ставил, и требований не предъявлял, и все прекрасно понимал. Глупости! Не зачахнет он, и Наташа будет осмотрительна.

– Я ему пообещала, – отрезала она, – а значит, буду ходить, пока сам не выгонит.

Девушка поднялась, попутно отряхивая шорты, и попрощалась с русалками. Настроение напрочь пропало, и Тина с Мариной прекрасно это почувствовали – спорить не стали, покивали в ответ.

А когда Наташа зашла за деревья, остановилась подслушать. Раньше за собой тягу к такому не замечала, а тут застыла точно статуя. Вначале важного подружки не обсуждали: полюбовались кувшинками, разогнали ряску по краям. Но затем Марина сурово спросила:

– Думаешь, наш юный хранитель простит тебя за правду?

– Со временем, – уверила Тина. – Ну а я-то в чем неправа? Им любовные драмы на три секунды, а у нас потом озеро сгниет. Понял, Кир?! – она повысила голос. – Не вздумай обижаться. Мы желаем тебе добра! Так, хватит печься на жаре, идем к водяному…

И голоса заглушило бульканье: русалки скрылись под водой.

Наташа, прижавшаяся лбом к стволу осины, вздохнула и попросила:

– Кир, я хочу зайти к тебе. Буквально на минутку.

Она могла бы общаться с ним на всей территории от указателя и неизвестно докуда, но все-таки считала, что около дуба – особая близость. Словно разговор через Интернет: вроде собеседник получает сообщения, отправляет свои, но вживую куда уютнее.

Не зря же тот парень ходил к хранительнице. Он тоже чувствовал ее рядом только у дерева. Куда же он пропал, этот глупый парень?! Почему оставил любимую совсем одну?!

Нет, Наташа так никогда не поступит. Просто не сможет.

Глава 6

Поклонник

От русалок путь занял не меньше часа. Если б Наташа не помнила, как долго шла в прошлый раз, то опять бы решила развернуться и пойти обратно. Но она упорно отводила ветки и всматривалась вперед.

Поляна появилась незаметно, раз – и открылась перед взором.

Наташа отдышалась и без приветствия затараторила, привычно обращаясь в пустоту:

– Надеюсь, ты не дуешься на девчонок. Нет, честно, они из добрых побуждений. Но они же женщины, – закатила глаза, – вот и выдумывают сказки о любви.

Она от избытка чувств встала на бревно и прошлась по нему, неуклюже балансируя. Потом закончила:

– Я тебя люблю как друга. И в любом обличье. А ночью я от скуки гуляла, – начала оправдываться Наташа, спрыгнув с бревна. – Ты не волнуйся, я обычно сплю, но сегодня так хорошо было. Вот и выбежала на часок. Ко мне вчера Смелова приходила. Ну, помнишь девочку из нашей компании? Блондинку? – Наташа понимала, что несет чепуху, но не могла же она сразу уйти, поэтому рассказывала, что в голову взбредет. – Представляешь, она сумела взбесить даже мою бабушку! Кстати, бабушка утром…

Конечно же, ей только чудилось, но ветки будто тянулись к ней во время монолога. А когда она пожаловалась на какую-то мелочь, на полянке проклюнулся, вырос и расцвел цветочек с белыми лепестками и розоватой серединой. Кир будто говорил: «Не печалься, я здесь». Одна история сменилась другой. Наташа опять не заметила, как наступил вечер. И Кир провожал ее легким ветерком, обнимающим за плечи. И пением невидимых пичуг. Он был повсюду.

Калитка перестала скрипеть. Девочка даже подергала ее пару раз – нет, идеально смазана, открывается тихо-тихо. Хоть каждую ночь сбегай.

В доме царило что-то непонятное. Бабушка заливисто хохотала над каким-то фильмом, а дедушка мрачно курил сигарету за сигаретой прямо на кухне. И его пасмурность разнеслась по комнатам, осела на стенах. В кухоньке повисла такая дымовая завеса, что у Наташи заслезились глаза. Она показательно зажала ноздри и пробубнила:

– Деда, ты с дуба рухнул?

– Ты б шла в комнату, – недовольно откликнулся тот. – Не дыши гадостью.

– А ты не кури гадость, – фыркнула в ответ. – Чего случилось, признавайся?

Он доверительно шепнул:

– Наблюдал я за Раей сегодня, она этого Евгеньича под ручку схватила и тащит куда-то. Фу, смотреть противно. Я целый день шатался по деревне, а тут думаю: с какого такого перепугу? Дом строил сам, этими руками, – дедушка показал натруженные мозолистые ладони, – так теперь избегать родной хаты буду? Курить за баню бегать, как старшеклассник? Ну уж нет. Она с трактористом обжимается, вот пусть к нему и уходит! Мы с тобой и вдвоем проживем.

И ударил кулаком по столу.

Крыльцо чинить или сарай мастерить ради любви – это одно, а вот ругаться – совсем не похоже на дедушку. Он любой спор решал миром и лаской, ссоры переводил в шутку. Но заполненная сизым дымом кухня была лучшим доказательством того, что шутить ему надоело. А бабушку это совершенно не смущало. Сидит у телевизора, как ни в чем не бывало. По рынкам с кем-то расхаживает…

– Дед, я за тебя, – заверила Наташа. – Предлагаю объявить бабушке бойкот.

– Ну нет, – он почесал коротенькую бороду. – Мои с Раей проблемы тебя не касаются. Ты ее люби и уважай как прежде, а мы уж сами разберемся. Прости, что на тебя вывалил взрослые склоки.

Разумеется, девочка кивнула. Но для себя решила твердо: с бабушкой у них холодный нейтралитет.

Следующим утром она отказалась от блинов и лично поджарила яичницу. Бабушка удивилась, но возражать не стала. До полудня Наташа общалась исключительно односложными предложениями – бабушка стерпела. Но когда девушка при слове «рынок» неодобрительно цокнула, терпение Раисы Петровны иссякло.

– Так! – Она усадила внучку на диван. – Объясняйся, Наталья, что с тобою происходит.

– Ничего, – буркнула в ответ.

– Я не уйду, пока не расскажешь.

– А о чем рассказывать?! – Наташа скрестила руки на груди. – Тебе вообще какое дело?! У тебя ж любовь.

Она пристыженно опустила взгляд, потому что ни разу за пятнадцать лет не позволяла себе грубить бабушке.

– С кем? – Раиса Петровна заморгала. – Я, видимо, чего-то о своей жизни не знаю.

– Ну-ну. И о трактористе тоже не знаешь? И о том, что наряжалась вчера для него? И что под ручку гуляла? Дедушка все видел.