Анна Грачева - Люди до Страница 4

Из аттестуемых девушек – мы пришли первыми. Всегда отличаясь пунктуальностью, сегодня мне хотелось провалиться сквозь землю и явиться перед «пятеркой» одной из последних. Но к нам уже вышагивала дама, уверенной походкой, с внушительной фигурой атлета. Складывалось ощущение, что она отвечает за отлов таких как мы, не желающих добровольно пройти в кабинет. Мои ноги потяжелели еще сильнее. С трудом передвигая их, шаг за шагом, я направилась в заданном грозной женщиной направлении. Пройдя на второй этаж, мимо множества кабинетов с огромными дверьми, нас с Су направили в разные комнаты подготовки. Бросив последний измученный взгляд в сторону подруги, я получила ее ответный, искристый и предвкушающий новых открытий. Хотя бы за подругу я была спокойна. Эта мысль мне помогла перевести дыхание и усесться на стул в углу большой, пустой комнаты с белоснежными стенами. Не знаю точно, чего хотели добиться члены комиссии, но мне явно стало не по себе от пространства, которое принадлежало мне одной в данный момент. Идеально белый цвет резал глаза и расширял пространство еще больше. О том, чтобы привести мысли в порядок, не было и речи. Как бы ни растерять последние крохи самообладания и не броситься отсюда, без оглядки. Хотя, я больше чем уверена, что за дверью, прикрывая выход широкой спиной, стоит женщина-атлет, которая не позволит даже мыши проскочить обратно, в мир, из вверенных ей под охрану помещений. Меня подбросило на стуле от одной только мысли о побеге. Да что со мной! Нужно взять себя в руки и двигаться вперед! И я стала ждать. Думаю, Су немного права, все специально устроено для того, чтобы ощутить тревожность и важность этого момента. В обычные ежегодные осмотры конвейер учениц не успевала проглатывать входная дверь и выплевывать обратно. Все проносилось молниеносно. На карточке одна за другой появлялись синие печати, и улыбки на лицах становились все приветливее. Лишь однажды, я наблюдала, как в карточку моей одноклассницы Жан, поставили красный штамп в нескольких графах. Я тогда сделала вид, что ничего не видела и никому об этом не стала сообщать. Какое мне дело до ее карты. Тем более, вскоре Жан и ее семья, переехали в другой район города. Мать Жан направили по распределению на другие работы. Помню, Жан очень огорчилась и не хотела расставаться с нами. А я позже плакала у мамы на плече и просила не переводиться никогда на другие работы, я так боялась потерять Су. А сегодня мы расстанемся сначала на неделю, а потом жизнь разведет нас по разные стороны, я много раз такое наблюдала. Еще ни разу подруги детства не были также близки, как в беззаботные школьные годы. Разные работы, возможно разные районы, совсем немного личного времени и воспитание ребенка – вот что выйдет на первый план. Вот, что будет требовать от тебя общество.

Вдруг перед глазами все поплыло. Я закрыла, и сильно сжав глаза, снова их открыла. Нет, со мной все в порядке. Просто в белоснежной стене, напротив меня, оказывается, расположена такая же белая дверь, из которой вышла приятная девушка в белой одежде и небольшим подносом. Она грациозно несла большое серебристое блюдо, накрытое белой тканью, на одной вытянутой руке. Натренированность девушки давала понять о ее опыте в данной сфере. Хотелось бы и мне так преуспеть.

Тем временем, служащая подошла и разложила на соседнем от меня столике свои приборы. Скляночки, пинцеты, колбы и пробирки, все это для первого теста на генетические показатели. Я привычно зажмурилась и отвернулась. Не могу переносить вида крови, как своей, так и чужой. Этот фактор сразу отдалил меня на несколько пунктов в плане присвоения мне профессии медперсонала. Я это пережила довольно быстро, так как очень заинтересовалась преподавательской деятельностью, в частности исторической наукой. Медицинская служащая, мне что-то говорила, а может и спрашивала, но потом прекратила это занятие, видя, что я еле-еле сижу на месте. Ее голос в моей голове вторил и множился, а сердцебиение накладывало свой ритм в ее слова. Вскоре все прошло. Я откинула голову назад и приоткрыла глаза. Моя мучительница обмахивала меня белой тканью и говорила что-то про излишнюю впечатлительность и роды. Так как разобрать ее слов я не смогла, я не стала принимать их на свой счет. У меня есть о чем думать в данный момент. Во-первых, это как бы мне поскорее прийти в себя, дабы не шокировать комиссию своим бледным видом (все, как по сценарию Су). Во-вторых, это результат, который внесет в мою карту эта служащая. А в-третьих, уже все остальное надуманное мной раньше.

Наверное, посчитав, что я в норме, девушка в белом покидает кабинет уверенным шагом. Снова искажая белую стену напротив, растворяется в ней. Паника все нарастает, нужно постараться расслабиться, впереди основная часть, беседа с комиссией (если я, конечно, пройду первый этап). Чтобы снять нервное напряжение я решила пройтись. Металлическая ножка стула скребет по белому кафелю пола, наполняя комнату неприятным скрежетом, который отражается от стен и становиться еще громче, проникая в мозг. Я скорее зажала уши руками и огляделась по сторонам. Была ли замечена перемена моего местонахождения в этой комнате? Хоть я и не помню в правилах пункт запрещающий передвижение по кабинету в ожидании своей очереди, все равно волнуюсь. Дверь за спиной приоткрылась и в небольшую щель на меня, недовольно, взглянула женщина, приставленная ко мне. Я кивнула в ответ и запуганная, села на место. Да, вот влипла. Теперь и она думает, что я не совсем в порядке. Нам следует в любых сложных ситуациях сохранять спокойствие, но этого у меня никогда не получалось. С другой стороны, когда моя нервозность достигает пика, я успокаиваюсь. Как раз к моменту ответов на вопросы комиссии все должно быть в норме.

– Добро пожаловать Лин!

Голос из приемников, закрепленных где-то у потолка комнаты, звучит так неожиданно, что я вздрагиваю, и сердце начинает отбивать такой ритм, на который, как я думала, и не способно. Я, зачем-то киваю головой в знак приветствия. Хотя, могу предположить, что они меня не видят. Ставить лишние камеры для наблюдения за гражданами уже давно посчитали нецелесообразной тратой средств.

– Мы рады приветствовать тебя на собрании по объединению и обмену граждан! – Продолжает голос, и я понимаю, что он механический. Могу поспорить, что в соседних комнатах с претендентами звучит та же запись. От этого становиться спокойнее и я уже с нетерпением жду продолжение монолога.

– Сейчас вам следует переодеться в форму для аттестации, которую вам предоставит служащий. Так же, к вам будут присоединены датчики, измеряющие ваш пульс, давление и другие показатели.

Голос умолкает, а дверь напротив, выталкивает уже другую женщину в белом. На вид она намного старше предыдущей, в волосах проглядывают серебристые нити, а на лице, глубокой паутинкой, запечатлены узоры накопленные годами. С добродушной улыбкой, не говоря ни слова, она протягивает мне что-то белое. Я смущенно принимаю в дар материал, понимая, что уходить она не собирается, а переодеваться при посторонних мне не приходилось еще ни разу. Как только мои руки приходят в движение, служащая отворачивается, заинтересованно раскладывая датчики, которые окажутся на мне. Держу пари, она это делает специально, за что ей – отдельное спасибо. Переодевшись в просторную, белую майку и штаны, я прочищаю горло, подавая знак к готовности. Служащая легкими движениями руки наносит на меня плоские, черные стикеры, которые позволят сделать запись моих показателей и вывести их на панели комиссии.

– Следуйте за мной! – Наконец произносит женщина, довольно притягательным голосом, и я начинаю идти следом. Даже не сразу осознав, что я – совершенно босая. А когда, начала задумываться над этим – было уже поздно. Мы вошли в помещение, своими размерами затмевающее все, что я видела прежде. Потолок, настолько высокий, что кажется бесконечным, его подпирает множество колонн, которые расходятся по всему помещению и кажется, что у стен нет начала и конца. Я замечаю свое белое отражение в одной из стен и понимаю, что это зеркала так расширяют пространство. Оглядываюсь по сторонам и никого уже не вижу рядом. Пока я крутилась, служащая, выполнив свою часть работы, испарилась. В нескольких мерах от меня стоит прозрачный стол с пятью стульями. А за столом – никого. Смущенно переминаясь с ноги на ногу. Я не знаю, как мне действовать, и от такой заминки, начинаю волноваться еще сильнее. И тут комната приходит в движение, приоткрывается несколько белых дверей напротив, а из них выплывают белые фигуры. Сморгнув видение, я отчетливо различаю по лицам, членов комиссии.

Госпожа Брит, занимает место первая на центральном стуле. Высоко поднятая голова, чистейший взгляд немного раскосых глаз, плотно сжатые губы и вздернутый подбородок. Все придает ей величия и уверенности. Следом, справа от нее, занимает место Госпожа Варн. Она выглядит намного старше всех остальных членов комиссии. Спина ее прогнулась под тяжестью тела, но, несмотря на это, выглядит она достойно своего статуса. Слева, присаживается Госпожа Наин. Ее роскошные черные волосы и глаза так выбиваются из общей картины, что невозможно оторвать от нее взгляд. Яркая, красивая и властная. Рядом с Наин занимает свое место Госпожа Шанг. Как всегда, сдержанна и элегантна, будто плывет, не задевая ногами пола. Белые локоны струятся по белой материи, сливаясь в единое целое, так, что не ясно где начинается ткань, и какой длины пряди. Я зачарованно наблюдаю за красотой и уместностью нахождения здесь именно этих женщин. Их имена и образы с первого года обучения и до последнего, преподаются нам, как образец чистоты и мудрости. Я не сразу замечаю оставшийся пустым стул с самого края. Госпожа Мар, мама Су – отсутствует. Это столь неожиданно, что мое сердце, только успокоившись, начинает биться сильнее. Еще ни разу я не слышала об отсутствии хоть одного члена комиссии на аттестации. Что-то не так. Мои мысли мечутся от госпожи Мар, к Су. Мне страшно и я пытаюсь найти помощи взглядом у остальных членов. Но их взоры, как и прежде чисты, спокойны и открыты. Видимо, заметив мое смятение, или это датчики сообщили им о моем нарастающем ритме сердцебиения, госпожа Брит, своим бархатным, но властным голосом, наконец, обратилась ко мне.