Руслан Мельников - Дикий феникс Страница 4

— Эй, есть кто дома?! — на всякий случай все-таки крикнул Дмитрий из прихожей.

Тишина. Значит — никого.

А не больно-то и хотелось!

Дмитрий разулся. Куртку — на вешалку. Шапку — на куртку. Ноги — в тапочки. Хорош-ш-шо…

Странно вообще-то, что чужое съемное жилье может казаться таким родным. От захламленной холостяцкой берлоги веяло уютной свободой, которой не встретишь уже в выдраенных, вычищенных и вылизанных до блеска семейных гнездышках.

Может, пока Левки нет, звякнуть Люське? Или Ирке? Или Ольге — тоже ведь давно не встречались. Не-е, ну их всех! Сегодня Дмитрий решил отдохнуть в гордом одиночестве. А может, и поработается еще.

Он вошел в гостиную, включил свет и…

— Твою мать!

…тихонько выругался.

В тусклом свете старой треснувшей люстры (новые лампочки нужно срочно покупать, а то опять одна только осталась!) перед Дмитрием предстала неприглядная картина.

На двуспальном диване лежали двое. Под одним большим одеялом. Оба накрыты с головой — только ноги торчат. Пара волосатых мужских ног, пара гладеньких, стройненьких — женских, Левка все-таки был дома. И не один притом.

— Здориков, что за приколы?! — возмутился Дмитрий.

Двое на диване даже не шевельнулись. Обдолбанные, что ли? Странно это: вообще-то, Левка наркотой не баловался. И подружки его тоже — вполне себе приличные девчонки. Ну, в плане дури, по крайней мере. Может, просто налакались голубки до полной отключки? Заляпали вон вином и ковер, и диван. Правда…

Правда, ни бутылок, ни бокалов почему-то нигде не видно.

Да и пятна… Какие-то они…

Приглядевшись получше, Дмитрий ощутил смутную тревогу.

Не совсем винные были эти пятна. Даже совсем не винные.

Пролитое вино не покрывается такой темной корочкой. А вот кровь…

Дмитрий осторожно протянул руку к одеялу. В горле возник сухой шершавый ком. Пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сглотнуть.

— Левка, слышь?! — еще раз позвал Дмитрий.

Голос дрогнул, сломался, обратился в сдавленный хрип.

Левка его не услышал и не отозвался. Ни сам Левка, ни Левкина подружка.

«Кто это — Светка? Танюха? Надя?» — не к месту и не ко времени попытался угадать Дмитрий. Танюху и Светку он не прочь был бы увидеть голыми. Но не сейчас. Не при таких обстоятельствах.

Дмитрий сдернул одеяло.

И не удержался.

— Твою ж мать! — снова вырвалось само собой.

Левка лежал со Светкой — грудастой платиновой блондинкой. То, что оба мертвы, было понятно сразу. У Левки во лбу — маленькая дырочка. Сзади — развороченный затылок. На подушке — разбрызганная кашица мозгового вещества. У Светки — два пулевых ранения: одна пуля пробила роскошную левую грудь девушки, вторая вошла чуть ниже. Наверное, обе попали в сердце.

Трупы лежали в кровяной луже, натекшей в ложбинку продавленного дивана.

Судя по всему, убийца проник в квартиру, когда Левка и Светка занимались любовью, и даже не дал им одеться. Хладнокровно расстрелял обоих, затем набросил на трупы одеяло и удалился.

Как он вошел, если замок на двери цел? Что искал? Ради чего убивал? Почему смог уйти незамеченным после стрельбы, которая, по идее, должна была переполошить весь подъезд? Звукоизоляции-то в панельном доме — практически никакой.

Вопросы, вопросы… Ответов не было.

Дмитрия начала бить нервная дрожь. Соображалось туго. Шокированный увиденным мозг пробуксовывал.

Дмитрий сунул свернутую в трубочку «Метрополию» под мышку: почему-то не хотелось класть газету в комнате с трупами. Вытащил из кармана мобильник. Надо позвонить.

Куда надо…

— А вот этого делать не нужно, молодой человек, — раздался сзади негромкий насмешливый голос. — Ну-ка брось трубку. Живо!

Момент для препирательств был не самый подходящий. Да и душевное состояние не то. Дмитрий послушно разжал пальцы. Мобильник упал на диван, стукнувшись о голую ногу Светки.

— Теперь повернись, — приказали ему. — Только аккуратненько, без резких движений.

Дмитрий повернулся. Медленно-медленно. Он спиной чувствовал, что на него сейчас смотрят не только глаза неизвестного визитера.

Ну да, так и есть! Первое, за что зацепился взгляд, был темный вытянутый цилиндр, направленный в его сторону. Цилиндр крепился к пистолетному стволу. Вроде бы к «Макарову».

«Глушак! — промелькнуло в голове. — Вот почему никто не слышал выстрелов».

Все было, как… Как в каком-нибудь дешевом боевике, все это было.

Глушитель смотрел в живот Дмитрию. Там сразу стало холодно и неуютно — будто в область пупка приложили лед.

В том, что перед ним стоит убийца Левки и Светки, Дмитрий не сомневался. Не было сомнений и в том, что этому гаду ничего не стоит нажать на курок еще один раз.

Дмитрий с трудом заставил себя оторвать взгляд от пистолета и посмотреть на человека, державшего оружие.

Ничего примечательного. Обычная внешность обычного бандюка. Или опера какого-нибудь. Иногда они бывают похожими, как близнецы-братья. Кожаная куртка, потертые, но добротные джинсы, черная кепка. Накачанное тело, бычья шея. Короткая стрижка, сломанный боксерский нос, выступающий подбородок, тонкие бледные губы, раздвинутые в кривой ухмылке. Серые, с холодным стальным отблеском глаза смотрят внимательно и цепко. От таких не укроется ни одно подозрительное движение.

Нет, глаза у Черной Кепки все-таки не бандитские и не оперские. Что-то особенное было в этих пытливых, умных и бесстрастных глазах. Наверное, так смотрят профессиональные киллеры. В их глаза Дмитрию заглядывать еще не приходилось. До сегодняшнего дня. Но что могло привести сюда наемного убийцу, вооруженного пистолетом с глушителем?

Киллер был без маски, и это удручало больше всего. Визитер не считал нужным скрывать своего лица. Значит, вряд ли выпустит его, Дмитрия, из квартиры живым.

Незнакомец, по всей видимости, вышел с кухни и теперь стоял в дверях прихожей, отрезав единственный путь к отступлению. О том, как долго он наблюдал за ним, можно было только догадываться.

— Что… — Дмитрий почувствовал, как предательски дрожит голос, и попытался взять себя в руки. — Что вам нужно? Кто вы?

— Ты жилец? — вместо ответа спросил его Кепка, глядя прямо в глаза Дмитрия и что-то там высматривая.

— Да, — растерянно произнес Дмитрий. — Я живу здесь. Снимаю квартиру. С ним…

Кивок на мертвого Левку.

Или сейчас уместнее будет сказать: «жил», «снимал»…

— Павел? — Кепка задал следующий вопрос, не переставая сверлить Дмитрия взглядом..

— Что?

— Ты Павел Дмитровский?