Подкидыш - Сергей Ульянов Страница 4

Общим вниманием снова завладел Бьярне. Размахивая кружкой, он завёл балладу об альве и волшебной пряже. Хирдманны принялись отстукивать по столу такт костями и кулаками. На третьей строфе Фрейдис решительно встала и с каменным лицом покинула пиршественную залу. Илза проводила её ехидным взглядом и что-то прошипела вслед. Гудмунд помрачнел и с неудовольствием посмотрел на Медогласа. Но тот был изрядно пьян и увлечён песней, так что продолжал как ни в чём не бывало.

Атли поначалу хотел последовать за матерью, но этой баллады он раньше не слышал, да и пел Бьярне недурно. Рассказывалось в ней о девушке, что заключила сделку с альвом. Он прядёт ей волшебную пряжу в приданое, а взамен получает её первенца. Если только она не угадает имя альва. Конечно же, альв оказался глупым и хвастливым и сам его выболтал хитроумной девушке. В итоге та стала женой конунга, а альв с позором вернулся в Страну Холмов.

Бьярне закончил и церемонно раскланялся. Взрослые шумно хвалили его и стучали кружками по столам. Атли хмыкнул и засобирался на улицу. В зале было душно, да и маму не мешало найти. Понятно, что баллада про альва напомнила ей о наветах и оскорблениях. Угораздило же пропойцу-скальда из сотен историй выбрать именно эту! Не иначе, тётка подначила. А сама история глупая: альвы не дурачки, так просто их не проведёшь. Чего им вообще дались человеческие дети? Зачем забирать их в Страну Холмов, а людям оставлять своих подкидышей? Ведь здесь им придётся хлебнуть горя — уж Атли-то знал. Вряд ли волшебный народ настолько жесток.

Мальчик вышел на крыльцо. Прыг со Скоком куда-то исчезли, хотя солнце ещё не зашло. Мамы тоже нигде не видно. Навстречу ему попался один из хирдманнов Гудмунда — наверное, выходил облегчиться и теперь возвращался к столу.

— Чего хмуришься, малыш? — Атли вздрогнул от неожиданности. Бросил на рутсинга быстрый взгляд и неопределённо пожал плечами. — Прости, если напугал. Я Рольф, сын Хрольфа.

— Атли, сын Скъягги, — представился мальчик.

— О, так ты племянник оделмана?

Атли нехотя кивнул. Наверняка этот Рольф слышал про местного Подкидыша. Что ж, теперь сможет похвастать, что видел диковину воочию. Мальчик дерзко вскинул подбородок, но ничего обидного в глазах рутсинга не заметил. Они были карие, внимательные, со смешливыми искорками. Долго смотреть в них не получалось — будто какая-то сила отводила взгляд в сторону.

— Вижу, ты не очень разговорчивый, — Рольф улыбнулся в бороду и протянул руку. На ладони его что-то лежало. — Вот, держи. Это Молот Гара, — он передал Подкидышу грубый железный амулет на кожаном шнурке. — Гар — воин и кузнец, разрушитель и созидатель. Защитник Митнагарда от великанов и прочей нечисти. Носи и будь сильным, как он.

— Спасибо, я постараюсь, — кивнул мальчик. Хирдманн ещё раз улыбнулся и пошёл ко входу в залу. Атли, затаив дыхание, смотрел на нежданный подарок. Потом решительно надел символ на шею. Металл был тёплым, и в груди у Атли тоже стало тепло. Осталось найти маму.

Рутсинги ушли наутро, увозя с собой телеги, полные еды, бочек с пресной водой, досок для ремонта корабля. На одну из телег также положили Бьярне, который мучился головой и не мог ехать верхом. Горм и ещё шестеро отправились проводить гостей да помочь с погрузкой. Атли смотрел им вслед из-за частокола. До того, шныряя по хутору, он слышал разговор девушек, которые перебирали зерно. Они, краснея и хихикая, обсуждали хирдманнов Гудмунда. Девчонки! Больше всех их занимали Тилле со Стурле, но и про Рольфа кое-что узнать удалось. Оказалось, кареглазый рутсинг родом не из Фиордланда, а из далёкой Страны Вэлов. Его привезли как раба на спине «змеи», но он сумел завоевать уважение, почёт и свободу. На усадьбу его господина напала банда налётчиков, и Рольф, сражаясь как бешеный, убил их главаря, а остальных обратил в бегство. Походы с рутсингами только увеличили его славу, и сам Гудмунд позвал его в свой хирд.

Всадники превратились в еле различимые точки на горизонте. Атли сглотнул и потрогал под рубахой Молот Гара. Сейчас ему было жаль, что разговора с Рольфом не получилось. Теперь кто знает, когда вернётся на хутор кареглазый ваэлец, прошедший путь от невольника до хирдманна. Да и вернётся ли — рутсинги часто гибли в походах или оставались на новых землях.

Атли обнаружил, что дядя тоже смотрит вслед процессии. И во взгляде его читалась жадная, больная тоска пополам с гневом. Широкие ноздри оделмана возмущённо трепетали. Мальчик вздрогнул. Эймунд, опомнившись, свирепо зыркнул на племянника, быстро отвернулся и неровной походкой отправился в дом. Опять будет пить не просыхая, как уж не раз бывало после визитов старых товарищей.

День выдался на редкость спокойным. Рагнар с Гуннаром получили в подарок от херсира по богатому ножу и теперь ходили петухами — Подкидыша для них просто не существовало. Илза тщетно пыталась образумить мужа, а посему никто не мешал Атли слоняться да размышлять до самого вечера, прерываясь на мелкие поручения матери и тёти Тинны.

Поразмыслить было о чём. Например, что за цверг пробежал между мамой и Гудмундом? Сколько Атли помнил, Фрейдис всегда относилась к херсиру со сдержанной вежливостью, и только теперь стало понятно, что она избегает внимания рутсинга. Но почему? Несмотря на возраст, Гудмунд был завидным женихом — один из самых известных и богатых людей долины, правая рука ярла Гарира, славный воин и мудрый вождь.

Неужели у них было это, ну что бывает между мужчиной и женщиной, что скальды в своих песнях называют «любовь», а потом что-то случилось, и мать больше не хочет его видеть? Или, может, до сих пор любит отца? В её рассказах он представал героем, который не ведал страха, не раз спасал друзей, поступал мудро и справедливо. Но на хуторе об ульфхеднаре Скъягги говорили совсем другое. Редко и тихо, по углам, чтоб не слышала Илза. Будто мать его сношалась с волком, и младенец родился с зубами и в серой шерсти. Будто пил без просыху, терзал свою плоть и на людей бросался, как злая собака. А ещё говорили, будто это мама наслала тот шторм, что погубил Скъягги. Наслала, чтоб спасти себя и Атли.