Юрий Мещанов - Милосердие победителя (СИ) Страница 4

Чернек протянул сыну письмо. Волк внимательно прочитал его.

- Ничего себе... Как же так? Не указано в чём причина смерти. Убийство, болезнь, нечаянность?

- Какая причина тебе нужна?! Это было возмездие древних богов отступнику! Они убили его за то, что державный князь посягнул на благую веру. Такого же никогда не было раньше!

Волк пристально посмотрел в глаза отца. В них кипела долго копившаяся ярость, которая нашла сейчас неожиданный выход. Чернек Озеров был в бешенстве. Вот что копилось у него на душе, когда он сосредоточенно молчал на протяжении последних месяцев. С того времени как вернулся с Великого совета и мудрейший Вейкко поднял восстание. Предельный князь ругался на весь зал.

- Теперь наш долг силой оружия заставить его наследника вернуть благую веру. Да и вообще пора показать Древгороду, что он не смеет лезть в дела предельных князей! Сын Лесьяра всего лишь сморкач недоношенный. Он даже не тень своего отца, а просто никто. Этот мальчишка сидел на Великом совете. Знаешь, что он там делал? Улыбался как чушка. Покажем ему, кто в Рустовесской земле настоящий хозяин!

- Но... Отец, мы совсем недавно распустили войско по домам. Ратникипол-зимыпростояли у наших стен. Усталость...

- Войско подождёт! Хоть Всеслав и молокосос, у него найдётся достаточно воинов и опытных советников. Война с Древгородом дело рисковое. Мы соберём наши силы после того как закончится сев. Пока есть время, я найду союзников. Начнём с Юрьевых. Я уверен, что Хотен Юрьев меня поддержит. А уж вместе мы уймём этого Всеслава.

Чернек хотел схватить топор, найтигде-нибудьбревно и порубить его в мелкие щепки. Лютости нужно было дать выход. И тут предельный князь вспомнил посыльного Тайной стражи Филиппа Серебрянкина, сидевшего у него в плену с того самого момента, как он нечаянно оскорбил Дом Озеровых. Весь гнев Чернека направился на этого человека, который сидел у него под стражей, бесцельно проедая княжеские запасы. Он держал его как главного созерцателя, могущего нашептать державному князю нехороших слов. После своей присяги Лесьяру Строгову Чернек намеревался выпустить посыльного на все четыре стороны. Восстание Вейкко закончилось, Чернек присягнул, что он может плохого наболтать? Ничего! Но Позар и Светлоба распорядились иначе. Лесьяр Строгов мёртв, а Чернека обуял свирепый гнев. Филиппу Серебрянкину придётся ответить за всё!!! За что именно? За всю досаду, которая накопилась у Чернека Озерова на Великий Дом Строговых и на их власть над ним. Скоро он разметает их полки и спалит Древгород. Но пока ближе этого пленного посыльного никого из Древгорода здесь нет. Чернек окликнул двух своих стражников и велел следовать за ним.

Филипп Серебрянкин сидел на скамье в комнатке, отведённой ему в казармах Старшей дружины. В руках он держал глиняную крынку, из которой пил свежее молоко. На бороде его оставались белые капли. Когда вошёл Чернек с охранниками, посыльный встал и поклонился. Но предельный князь не обратил на вежливость пленного никакого внимания.

- Что, посыльный, молоко моё пьёшь?

- Да, князь, благодарю Вас, что не морите голодом.

- Много же ты снеди моей перевёл за все эти месяцы!

Чернек Озеров схватил Филиппа левой рукой за шиворот, в правой его руке сверкнул кинжал.

- Вы что, князь?

Чернек молча вонзил кинжал в сердце посыльного. Филипп Серебрянкин дёрнулся, пытаясь схватить князя за руку, но было поздно. Крынка с молоком грохнулась об пол. Черепки хрустнули под сапогами предельного князя. Пятно крови стало растекаться рядом с лужицей молока. Чернек обратился к своим охранникам:

- Выкиньте его труп в болото!

***

В приоткрытые ставни был виден кусочек города. Белошумье, столица предела Густошумья ещё спал. Смотритель Тайной стражи Гойник Бурин лежал на скамье, положив голову на скрещённые замком руки. Из предрассветной тьмы рядом со смотрителем вынырнул один из бойцов. Постоял в нерешительности и ушёл. Видимо не захотел будить. Но Гойник Бурин не спал. Он глубоко вдыхал тянувшийся с улицы воздух и думал.

Лёгкое весеннее солнце показалосьиз-закрепостных стен, окропив крыши строений золотыми лучами. За два часа до рассвета сорок бойцов Тайной стражи во главе с приставом скрытно покинули Белошумье. Нужен былкто-то, чтобы отвлечь на себя внимание Хотена Юрьева, и как можно дольше не дать предельному князю организовать погоню. Смотритель и ещё десяток бойцов вызвались сами.

Гойник Бурин восхищался талантами своего командира. Пристав Тайной стражи в Белошумье Трифон Кривин не переставал удивлять тайных стражников. Он был прекрасным бойцом и отличным наездником. Помимо этих, необходимых любому воину качеств, Трифон Кривин обладал и другими. За что и получил такое высокое офицерское звание именно в Тайной, а не Рубежной или Поместной страже. Пристав обожал разгадывать загадки и плести заговоры. Всё Белошумье и значительная часть предела были опутаны сетью его тайных осведомителей или доброжелателей. Он показал Гойнику как можно незаметно вскрывать печати писем, а затем запечатывать их обратно. Пристав обставил дело так, что через его руки шла вся переписка предельного князя Хотена Юрьева. Умея расположить к себе людей, он завёл кучу друзей в Поместной страже Густошумья, в Старшей дружине и Железном войске. И через знакомцев знал всё, что происходит в доверенных ему землях. Помимо друзей в ратной среде, было у Трифона Кривина ещё несколько подружниц, которые естественно не догадывались друг про друга. При этом от любовниц пристав узнавал столько полезных слухов, что стражники диву давались. Всё это конечно же жутко злило предельного князя Юрьева, но сделать он ничего не мог. Тайную стражу защищал авторитет Лесьяра Строгова.

Два дня назад пришло письмо для предельного князя и уточнительная бумага для Тайной стражи от Всеслава Строгова. Из сообщения следовало, что Лесьяр, сын Красимира мёртв. Всеслав пояснял, что Тайная стража должна действовать исходя из обстоятельств. Если есть возможность, лучше уходить. Так как помочь он пока ничем не может, а сами стражники княжеский бунт вряд ли подавят. Когда Трифон Кривин приказал готовиться к уходу в Хладоручье, встал вопрос о том, чтокому-топридётся их прикрыть. Гойник Бурин вызвался сам. Он был благовером, но ни секунды не сомневался в том, что служба державному князю, превыше всего. В свои двадцать три года он твёрдо решил принять смерть в бою за правителя Рустовесского государства и своих товарищей.

Предельный князь уже прочитал письмо из Древгорода, можно не сомневаться. С улицы донеслись крики десятков людей и характерный звон оружия. Терем Тайной стражи начали окружать. Гойник Бурин вскочил со скамьи, подпоясался ремнём с саблей и кинжалом, надел шлем и отправился к своим бойцам.