Последний натиск на восток. Ч. 1 - Дмитрий Чайка Страница 4

— Сыновья жупана с собаками в ту погоню ходили, — ответил староста. — У них добрые псы, из самого Солеграда. Они Стану в болоте утопили за такое лиходейство. А вторую стряпуху я, боярин, и не знал. Жупан сказал, что ранили ее тяжело. Сказал, что он ее к себе в усадьбу на излечение заберет, а потом легкую работу даст. Я ее и не видел никогда.

— Как стряпуху звали? — Горан с каждой минутой наливался черной злостью, которая того и гляди, готова была выплеснуться наружу.

— Милица, боярин, — несмело сказал староста. — Как ту бабу, про которую в эстафете сказано было. Я удивился еще, почему это жупан ее в Тайный Приказ не представил.

— Славомир! Ждан! Негода! — заревел Горан. — Гоните старост на работу, не нужны они больше. Семнадцатую сотню на допрос. Всю! До последнего человека! Всех дворовых людей Любуша найти, всю его родню, друзей и соседей!

— Ты чего это взбеленился, боярин? — удивился Добран, который зашел в контору жупана, где Горан вел допрос.

— Тагму свою поднимай! — посмотрел на него из-под бровей глава Тайного Приказа. — Пойдете лес прочесывать. Проводники есть?

— Найдем проводников, — серьезно кивнул трибун, который игривое настроение растерял вмиг. Не тот был человек Горан, чтобы впустую колыхать воздух. — Что искать будем?

— Сам пока не знаю, — поморщился боярин. — Заимку, усадьбу, лесную весь в глуши, где-то на левом берегу Моравы, у мелкого притока. Туда торная тропа должна идти. А вот что мы там найдем, мне, Добран, неведомо.

В то же время. Баварская граница

Башня Мартелло, одно из лучших защитных укреплений, что придумали люди. Пока не появилась нарезная артиллерия, эти круглые бастионы с толстыми стенами и крошечными бойницами играючи выдерживали любые осады и штурмы. Стоили они довольно дешево, оборонять их было легко, а взять эти башни, напротив, было очень и очень сложно. Каменный цилиндр высотой в двадцать пять локтей не имел входа. Точнее, он был, но находился где-то посередине между землей и кровлей. Попадали туда по приставной лестнице. Внутри такой башни был выкопан колодец, и лежали припасы, которые позволяли десятку воинов сидеть в осаде полгода. Почему десятку? А потому что больше и не нужно. Каменный зуб со стеной толщиной в четыре шага был для этого времени укреплением совершенно неприступным.

— Молодец, Витомир, — одобрительно сказал Самослав, оглядывая сооружение. — Быстро управились.

— Так дело несложное, государь, — смущенно ответил каменщик из своих, из обученных калекой-мастером словен. — Я когда родовичам сказал, для чего эта башня нужна, даже малые дети на помощь пришли. Да и староста здесь из увечных воинов. Он тут быстро порядок навел.

— Смотри-ка, Лют, — повернулся к Большому боярину князь. — Сработала задумка твоя. Старост из местных — в новые веси послали, а на их место бывших воинов поставили. И ведь хорошо вышло. Франки именно здесь пойдут, если что.

— Зажрались людишки, княже, — степенно сказал боярин. — Большими людьми себя почувствовали. Надо их местами менять, а негожих и вовсе гнать со службы. Иначе у нас в каждом жупанстве по два десятка князей будет. Да и воровать старосты начали не по чину… — боярин внезапно осекся и густо покраснел.

— А по чину воровать, это как? — от души захохотал князь. — Ну-ка, расскажи мне.

— Не подумав, ляпнул, государь, — сказал багровый, словно неизвестный тут помидор, боярин. — Ну, по мелочи все бывают грешны…

— Ладно, — махнул рукой князь. — Я про это и так знаю. Ты, Витомир, на следующий объект переходи. Тебе еще девять таких башен надо построить. Срок — два года.

— Не справлюсь я, государь, — покачал головой мастер. — Надо с другого конца навстречу идти. Тогда успеем ко времени. Нешто я не понимаю, для чего такая башня нужна! Тут сроки никак нельзя сорвать, иначе большая беда выйдет.

— Лют, — повернулся князь к боярину. — Готовь еще одну бригаду. Каждые семь миль ставьте по башне. Выбирайте холмы повыше. Сигнальные огни далеко должны быть видны.

— Сделаем, государь! — склонил голову боярин.

— Бакута! — начальник почтовой службы тронул бока лошади и оказался перед князем. — Голубей наловили?

— Наловили, государь, — подтвердил бывший сотник. — И проверили уже не раз. Дивное дело. Они завсегда назад дорогу находят. Колдовство какое-то, не иначе!

— Десятников на эту службу только грамотных ставить, — дал команду князь.

— Слушаю, — ударил кулаком в грудь Бакута.

Две недели спустя. Новгород

Большой боярин Горан сидел за столом к княжеской горнице, сжав пудовые кулаки до хруста пальцев. Стыдно ему было. До того стыдно, что глаз на князя поднять не смел. Пропустил он явную измену и воровской промысел, за который по Уложению тупой кол в задницу положен. Это, по меткому выражению государя, был залет.

— Говори, — обронил Самослав, который ничего хорошего от этого разговора не ждал. Он никогда не видел своего вернейшего соратника таким убитым.

— Мне на покой пора, государь, — невесело усмехнулся Горан. — Стар я стал и глуп. Прости меня.

— Да ты что говоришь-то такое? — резко спросил Самослав. — Ты чего раскис, боярин? Говори по делу. Я и сам вижу, что ничего хорошего ты не принес сегодня.

— Любуш нас за нос водил, государь, — хмуро сказал Горан. — У него в лесу тайная заимка была. Ну, как заимка… Острог небольшой. Там он мальчишек холостил, которых в дальних весях крал. Мы нашли их. Их там… Много их там… Он целую мануфактуру открыл.

Могучий, крепкий, как дуб, мужик махнул рукой, и прикусил губу. Ему то зрелище до сих пор во сне являлось. Щуплые тельца ребятишек лет пяти — восьми от роду, что не вынесли ножа живодера. Самослав задумался, вспоминая. В той реальности, что он покинул, в Вердене, в Лотарингии, была целая фабрика, где из славянских мальчишек делали евнухов, которых везли потом на продажу в арабскую Испанию. Епископы проклинали тех купцов, но им было плевать, они не были христианами. А герцоги франков закрывали на все глаза. Купцы исправно заносили золото, а погибшие славянские мальчишки … Да плевать на них, кому интересны эти язычники!

— Вот ведь тварь! — с шумом втянул в себя воздух князь. — Куда ушел, не узнали?

— Пока нет, государь, — покачал головой Горан. — Но скоро узнаем. Награда объявлена тому, кто «Слово и дело» государево скажет. Но, думаю я, он с сыновьями к ромеям утек. У него с ними дела были. Евнухов туда на продажу везут. У него и ключник был ромей. Слуги показали, что он самого Любуша и его сыновей языку учил.

— Пошлем в Константинополь верных людей, — сказал после раздумья князь. — Пусть ищут их. Никаких денег не пожалею, но эти твари ответить за свои дела