Трафт (СИ) - Конторщиков Виталий Страница 4

Да, оставались вопросы, и много, но это всё не первично, сейчас главное как бы это глупо не прозвучало--вспомнить всё. Простейшее действие -- полностью разбудить память, но от этого теста зависит многое, если не всё.

Закрыв глаза, как нас и учили, сосредоточился на своём внутреннем «я» , полностью успокоился и…

***

В моей голове сразу замелькал калейдоскоп картинок, ясли, садик, школа, так, стоп. Так не пойдёт, надо определиться с реперными точками, а то эти воспоминания ни о чём, пожалуй, начнём с моего имени, и сразу негатив, ну за что мне это?

А как иначе думать нормальному молодому парню носящему имя --Эдуард. Нет, имя то норм, но если бы я был, к примеру, Эдуард Ламьее, или Радецкий там, всё правильно и понятно, но Эдуард Степанович Огурцов, это знаете нонсенс, как говаривала одна из моих многочисленных подружек.

Пожалуй, учёбу в школе и вспоминать не стоит, друзей у меня не было, а вот подружек…Подружек хватало, всё дело в моей внешности. Где то к окончанию учёбы я уже сформировался как юноша, при росте за метр восемьдесят, природа наделила меня большими близорукими глазами, серого цвета, роскошной чёрной чёлкой и вполне аристократической внешностью. Тонкий длинный нос, чувствительный пухлые губы, агрессивно выпирающий подбородок с брутальной ямочкой, всё это великолепие держала тонкая и длинная шея с сильно выпирающим кадыком, да и фигура моя являла собой недокормленного дистрофика, как и положено изнеженному в неге франту голубых кровей.

Вот только этой кровью и не пахло, щас опять стало больно, всё дело в том, что мой отец он, совсем не походил на меня, или я на него, всё сложно, в общем. Мама, та да, и глаза и лицо, вот только все свои годы жизни с ними, я наблюдал избитую Мать, пьяного отца и вечную ругань. Да и чего можно было ожидать? Отец, рано облысевший крепыш метр с кепкой, всю жизнь проработавший сантехником. И Мама, директор Библиотеки. Нет вспоминать там нечего, да я, и не буду.

С наступлением определённого возраста я стал замечать интерес со стороны девушек к моей персоне. Ну с ними мне почему-то всегда было легче общаться, чем с парнями, а когда съехал от родителей в оставленную мне бабушкой однушку, в спальном районе нашего областного центра, так для меня открылось много интересного. Как это часто и бывает, мужской половине крайне не нравилось моё положение и отношение ко мне слабого пола. И сразу начались проблемы, когда меня избили в третий раз я пришёл поплакаться к своему дядьке, бывшему старшине морской пехоты, ну и договорился, что он покажет мне парочку приёмов. Я очень ошибался думая, что меня до этого били, нееет, это было так, не о чём, а вот тот год, проведённый в схватках с родственником Отца, мне запомнился навсегда.

Эта мудрёная наука «о причинении сильного вреда телу оппонента» называлась «Рукопашный бой». Адская смесь из «Самбо», «Бокса» и, наверное «Карате», за год я нормально овладел уворотами, захватами и бросками, а так же научился бить прямой и «хуком» что справа что слева. Ноги я не задирал, но подсечку, и удар в корпус изучил досконально.

Вообще Иван, мой дядька, ставил мне пару тройку ударов, разнообразные захваты, ну и научил двигаться и правильно падать, всё остальное он считал лишним и ненужным, и я с ним был полностью согласен. После пары, тройки, зубодробительных инцидентов от меня почти отстали, ну задирали, конечно, но тут больше имя и внешность сыграла свою роль.

Эд, вот так мне нравилось моё имя а вот Эдик, Эдичка и Эдуард, просто выбешивало, а уж фамилия… Кличка--«зелёный» была наверно самой мягкой и благозвучной.

С дневного отделения института мне пришлось перевестись на заочку, денег не на что не хватало, родителям кто самим бы помог, а фриланс приносил копейки. Близость столицы сыграла свою определяющую роль в моей первой работе. Волею судеб я устроился к мальчикам мажорам, на шикарную должность-- регионального представителя. Наверное, первую скрипку опять сыграла моя внешность, и меня приняли, как и было модно, за «своего». Пара разбитых носов доказала им всю пагубность их непристойных предложений, но меня не выгнали, ведь у меня стало неплохо получатся сбывать продукцию в своём городе.

Людям я впаривал всякую кухонную утварь разнообразных мировых брендов, крикливая внешность и подвешенный язык помог мне быстро заполонить товаром полки местных магазинов, здесь мне первый раз пришлось столкнуться с некоторыми аспектами реального бытия.

Ведь в большинстве своём директорами торговых точек оказывались женщины, и для меня стало открытием, сколько страдающих и израненных душ обделены мужским вниманием, и зачастую наличие мужей совсем не являлось панацеей от жгучего одиночества. А потом, мне пришлось ходить уже и по квартирам, ну помнете это --«тогда мы идём к вам». Тут, как выяснилось, было совсем плохо с мужским вниманием. Моя кипучая торговая деятельность стала приносить плоды и у меня появились деньги, как и первые серьёзные проблемы.

По своей юношеской наивности я раздавал визитки направо и налево, ко мне стали приходить домохозяйки домой, за наверно уже десятой сковородкой или кастрюлей, это стало уже напрягать, и апофеозом меня сильно избили, прям в моём подъезде, предупредив, что играть со мной больше никто не собирается.

Пока залечивал раны, и серьёзно думал о смене профессии, на новостных лентах всей страны и мира, нарисовался этот булыжник с пришельцами, будь он не ладен. Каюсь, когда началось всё это безумие, я тоже поучаствовал в разграблении экспроприаторов, стащив из соседнего магазина несколько полетов с пивом и тушёнкой, что помогли мне тихо отсидеться дома в эту ужасную неделю.

Насмотрелся из своего окна я всякого, хорошо, что этаж четвертый, да и дом где я живу старый, нет тут богатых жильцов. Как я не повёлся на всякие авантюры, ума не приложу, наверно спасли две соседки, что прятались у меня от смуты, а одна ещё и от озверевшего, с её слов, мужа. Вот так я и провалялся в пивном угаре с двумя чаровницами всю «чёрную» неделю.

А потом началась другая жизнь, на работе в столице мне выдали принтер, и в ультимативной форме заставили взять кредит, мол, для моего же дела и блага. «На руки» можно было без напряга получить до двух тысяч талеров, тогда это сумма ровнялось одному миллиону рублей, правда буквально через неделю рубль рухнул, и сумма удвоилась, а потом все «деловые» уже перестали считать что-либо в рублях, как впрочем, и в другой валюте земли.

На «материал» и «карты товаров» я лихо цепанул аж полторы тысячи, взял с излишком, уж очень перспективы радужные вырисовывались, и действительно, несмотря на то, что я часть денег отдавал в контору, бизнес пошёл на ура. Мне помогла инертность жителей областного центра, многие по привычке воспринимали всё новое с опаской. Правда меня подспудно пилила мысль, что меня развели как лоха, я искренне не понимал, зачем мне делится с мажорами, ни взирая на выданный принтер, но у них были и свои козыри, в лице двух не обезображенных интеллектом туловищ по имени «Снежок» и «Карма».

Эти достойные сыны человечества, умели очень доходчиво объяснять всю глубину заблуждений лицам пожелавшим «глотнуть свободы» без высокого на то разрешения. И тут никакое моё «Р.Б» да и полиция не поможет, уж очень хорошие аргументы они использовали в случаи полного непонимания индивидами всей пагубности своего поведения, вплоть до полного стирания личности с просторов этой земли.

Но мой маленький бизнес процветал, и через полгода я смог взять ещё один кредит уже на две тысячи Талеров. Купил ещё один принтер и небольшой «сталкер» что бы минимизировать затраты на расходники из металла и пластмасс. Недалеко от центра города я снял в офисном здании две комнаты, одну под склад и принтеры, а во второй уселась одна из моих ногастых подружек с ветром в голове, но красивой фигурой и физиономией.

Один принтер печатал «космофоны» а второй, специальный переходной редуктор для автомобилей, в наборе шли и батарейки, хотя в случаи с машинами это была уже батарея, и по виду, да и по мощности тоже, естественно я всё продавал за Талеры.