Алекс Джонс - Ловушка для Бога Страница 4

– Великий Митра! – вырвалось у Конана. – Да у тебя, парень, весь Шадизар в руках!

– Ну, весь не весь, – довольно хмыкнул мальчишка, – но до сегодняшнего дня я как-то дожил… А теперь, если ты согласен идти со мной, то нам пора: я слышу, стражники уже копаются под стеной…

От разобранного беглецами лаза действительно доносились приглушенные голоса: видимо, исполненные рвения доблестные защитники покоя горожан спорили, кто первым полезет в эту мышеловку. Мальчик и киммериец бесшумно скользнули во тьму. Через некоторое время Конан снова, как и на площади, потерял всякое представление о том, куда и в какую сторону ведет его маленький воришка. А чумазый знаток чужих подвалов уверенно и быстро лавировал между грудами припасов, пока впереди не забрезжил дневной свет. Сквозь зарешеченное окошко под потолком погреба виднелась узкая улочка, волею Митры пустовавшая в то время, пока Ухарта без особых усилий вытаскивал едва державшиеся в гнездах прутья решетки, а Конан благополучно преодолевал тесноватое для него отверстие.

До дома, где жила старая повитуха, они добирались недолго, но и за это краткое время им трижды пришлось затаиваться, избегая встречи с патрулями, то и дело попадавшимися на пути. Удобный день выбрал Хадир, чтобы отправить ненавистного варвара в пасть к Нергалу, нечего сказать… Но – то ли Митра и впрямь оставил Лысого, то ли Крому еще не надоело следить за жизнью киммерийца – скоро они достигли цели.

Полдня повитуха молчала, словно немая, бросая на молодого незнакомца подозрительные взгляды. Конан с трудом сдерживался, чтобы не схватить старую ведьму за шиворот и не вытрясти из нее все, что она знает, даже если вместе со сведениями придется вытряхнуть из упрямой старухи и жизнь. С тех пор как он свалял дурака, попавшись в ловушку Хадира, ему то и дело приходилось сдерживаться: утром на базаре, теперь здесь… Куда проще было бы прорваться сквозь кордоны, окружавшие площадь, отшвырнув с дороги двух-трех стражников. Не поймали бы – кишка тонка. Куда проще было, не связываясь с вездесущим болтуном Ухартой, дождаться ночи и, проникнув во дворец через первую попавшуюся щель, самому разобраться, где тут наместникова дочка, чтоб ее…

Солнце перешло зенит, время утекало, а упрямая старая змея продолжала испытывать судьбу, пожимая костлявыми плечами и бормоча какую-то несуразицу в ответ на сладкие речи Ухарты и угрозы Конана. Как ни крути, а Хадир придумал хорошую шутку, подбив Конана на похищение: без хитрости и изворотливости тут не обойтись – если, конечно, не наделен даром проходить сквозь стены, – а хитростью юный варвар не обладал. Идти же вслепую привычной дорогой, напролом – даже для любимца всех хайборийских богов значило почти наверняка лишиться того, чем всякий мужчина, особенно молодой и полный сил, дорожит не меньше жизни. Поэтому Конан, усевшись на коврик в углу, стиснув зубы, ждал. Будь он один, он, наверное, давно отступился бы, но Ухарта, не унывая, терпеливо кружил вокруг дряхлой полубезумной женщины, как овод над буйволицей. Мальчишка неустанно расписывал храбрость и щедрость своего могучего друга, намекал на хорошие деньги, которыми тот в скором времени, несомненно, оделит ее, царицу среди повитух, рассуждал о том, что наместник Хеир-Ага, конечно, не добрый человек, раз она, охранительница здоровья многих его отпрысков, живет теперь в такой бедноте, и, коли так, Хеир-Ага заслужил, например, парочку красивых рогов, которыми наградит его один храбрец, если узнает побольше о расположении женских покоев, о женах и, кстати, о дочерях наместника… Ухарта заливался соловьем, заходил так и эдак, и старуха, наконец, уступила…

Вечерняя прохлада накрыла раскаленный город, залила густыми тенями узкие ущелья переулков, наполнила сумерками площади и сады. На торговых улицах зажглись огоньки факелов и замелькали красные платья гулящих девиц. Притихли богатые кварталы, готовясь ко сну, поручая свое имущество милости Бела и бдительности злобных псов, спущенных с цепей, едва последний луч солнца скрылся за горизонтом.

Неторопливо читал вечернюю молитву у себя во дворце Хеир-Ага – главный человек в Шадизаре, хозяин бесчисленных сокровищ, владелец обширного гарема, родитель единственного сына и нескольких законных дочерей. Наместник просил богов вернуть ему милость повелителя, который в последние месяцы отчего-то перестал обращать внимание на некоторые нижайшие просьбы шадизарского сатрапа – не иначе как из-за происков врагов. Просил уничтожить, стереть с лица земли своих недругов, подобных низким шакалам, или хотя бы унизить их в глазах властителя Заморы. Еще Хеир-Ага просил всесильного Митру об успешном исходе дела, которое могло бы возвысить его и сделать вторым человеком в государстве. Речь шла о его старшей дочери, пятнадцатилетней Айсе, слава о красоте которой дошла до ушей владыки. Скоро счастливый отец отвезет дочь в Аренджун, и если слухи о ее прелестях не покажутся повелителю преувеличенными, то Хеир-Ага сможет надеяться на многое, даже – эх, подсобил бы немного Митра! – сумеет стать тестем высочайшего. О такой великой удаче, впрочем, рано было говорить с Подателем Жизни, который, как известно, не терпит заносчивых. Сообразив это, наместник торопливо попросил Владыку Света не сердиться. Потом, немного подумав, обратился с просьбой о везении к Белу и Иштар, пообещал им богатые дары в случае, если дело все-таки выгорит, и отправился спать.

Конан и Ухарта ничком лежали на гребне стены, окружавшей дворец. С одной стороны от них благоухали густыми цветочными ароматами ветви пышного сада. С другой, пыхтя и лязгая оружием, проходила пятерка стражников – одна из тех, что охраняли от всяческих напастей эту самую стену, сад, дворец и самого Хеир-Агу. Кроме них, сад, по словам старой повитухи, охраняли злобные сторожевые псы, а дворец – специально обученные телохранители, каждый из которых стоил десяти таких вояк, как те, что прошагали сейчас внизу и скрылись в темноте, так ни разу и не посмотрев наверх. Когда их топот затих, Конан прислушался. Слева, из-под темных крон деревьев, донесся тихий шорох, а затем послышалось тяжелое дыхание крупного зверя. Киммериец кивнул своему спутнику, мальчик медленно сунул руку за пазуху, достал что-то, затем негромко кашлянул. Огромный пес стрелой вылетел на открытое, освещенное луной пространство у стены, с размаху остановился, задрав голову, зарычал на непрошеных гостей, приготовился подпрыгнуть и достать наглецов, но вдруг, сделав два неуверенных шага в сторону, на третьем упал и затих, ткнувшись носом в траву.