Роберт Говард - За черной рекой Страница 4

Стражник у ворот потребовал назвать пароль. Сквозь зарешеченное окошко пробивался свет факела, отражаясь на стальном шлеме и в настороженных глазах.

— Открывай ворота! — рявкнул Конан. — Это же я!

Он терпеть не мог армейской дисциплины.

Ворота отворились во двор и Конан с товарищем прошли в форт. Бальт заметил, что с двух сторон возвышались башенки с бойницами.

Стражник удивленно вскрикнул, увидев груз, доставленный пришельцами. Остальные тоже собрались посмотреть, но Конан сердито сказал:

— Вы что, безголовых покойников не видали?

— Это Тиберий, — прошептал один из солдат. — Я узнаю его по одежде. Стало быть, Валерий должен мне пять монет. Я же говорил ему, что Тиберий пошел на зов смерти — я сам видел, как он со стеклянными глазами проезжал верхом на муле через ворота. Тогда я и поспорил, что не сносить ему головы.

Конан жестом приказал Бальту опустить носилки, и оба направились в дом губернатора. Аквилонец с любопытством озирался, рассматривая конюшни, солдатские казармы, лавчонки, надежный блокгауз и прочие строения. Навстречу им через площадь спешил народ — поглядеть на страшную ношу. Здесь были и аквилонские копейщики, и следопыты, и коренастые боссонские лучники.

Бальт не слишком удивился, что губернатор принял их лично. Аристократия с ее сословными предрассудками осталась к востоку от границы. Валанн был человек еще молодой, хорошо сложенный, с благородным, но несколько угрюмым лицом.

— Мне сказали, что ты вышел из форта перед рассветом, — обратился он к Конану. — Я уже начал опасаться, что пикты все-таки добрались до тебя.

— По всей реке будет известно, когда они начнут за мной охотиться, — сказал Конан. — Потому что завывания пиктийских женщин по своим покойникам услышат даже в Велитриуме. Я сам ходил в разведку. Не спалось — за рекой всю ночь били барабаны.

— Да они каждую ночь колотят, — сказал губернатор и внимательно поглядел на Конана. Он знал, что не стоит пренебрегать чутьем дикаря.

— Той ночью было по-другому, — сказал Конан. — И это с той поры, как Зогар Заг вернулся за реку.

— Да, надо было либо одарить его и отпустить, либо повесить, — вздохнул губернатор. — Ты ведь так и советовал, но…

— Да, трудно вам, гиборийцам, понимать здешние обычаи, — сказал Конан. — Ну да теперь ничего не поделаешь, и не будет покоя на границе до тех пор, пока Зогар Заг жив и вспоминает здешнюю тюрьму. Я следил за их воином — он переплыл реку, чтобы сделать пару зарубок на своем луке. Я размозжил ему голову и встретил этого молодца. Его зовут Бальт и он прибыл из Турана помочь нам охранять границу.

Губернатор благосклонно посмотрел на открытое лицо Бальта и его крепкую фигуру.

— Рад приветствовать тебя, молодой человек. Хотелось бы, чтобы побольше приходило сюда твоих сородичей. Нам нужны люди, привычные к лесному житью. А то многие из наших солдат и колонистов родом из восточных провинций. Они не только что леса не знают, но и землю вспахать не умеют.

— Да, в Велитриуме полно таких, — согласился Конан. — Но послушай, Валанн, мы нашли на дороге мертвого Тиберия… — и вкратце пересказал всю мрачную историю.

Валанн побледнел.

— Я не знал, что он покинул форт. Он что, с ума спятил?

— Именно, — кивнул Конан. — спятил, как и четверо других. Каждый из них, когда приходил его час, терял рассудок и направлялся в лес навстречу собственной смерти, словно кролик, что лезет в пасть к удаву. Что-то потянуло его в чащу. Против чар Зогар Зага бессильна аквилонская цивилизация.

— Солдаты об этом знают?

— Мы оставили тело у восточных ворот.

— Лучше бы вы спрятали его в лесу. Солдаты и без того волнуются.

— Все равно бы узнали — не так, так этак. Ну, оставил бы я труп в лесу, а он бы снова вернулся в форт. Как покойник Сократ — они привязали его тело к воротам, чтобы люди поутру нашли его.

Валанн вздрогнул. Отвернувшись, он подошел к парапету башни и молча глядел на черную воду реки, в которой отражались звезды. За рекой черной стеной стояли джунгли. Отдаленный рев пантеры нарушил тишину. Ночь наступала, заглушая голоса солдат внизу и задувая огни. Ветер шумел в черных ветвях, волновал речную гладь, доносил из-за реки низкий пульсирующий звук.

— А в сущности, — сказал Валанн, словно бы рассуждая вслух, — что мы знаем… Что кто-нибудь знает о том, что творится в дебрях? Слышали только неясные байки об огромных болотах и реках, и что леса покрывают необозримые равнины и горы и обрываются только на побережье Западного Океана. Но такие тайны скрывает эта земля между Черной Рекой и океаном, мы не осмеливаемся даже предположить. Ни один белый человек не вернулся из этой чащобы и не рассказал нам, что там творится. И вся наша наука и образованность — она только до западного берега этой древней реки. Кто знает, что за звери, земные и неземные, могут находиться за пределами того маленького светлого кружка, который мы называем знанием…

Кто знает, каким богам поклоняются во мраке этого языческого леса, что за демоны выползают из черной болотной грязи? Кто может с уверенностью сказать, что все обитатели этих темных краев принадлежат к этому свету? Зогар Заг… Мудрецы из восточных краев сочли бы его примитивное колдовство фокусами базарного факира, а он свел с ума и убил пятерых, причем совершенно необъяснимым образом. Я начинаю сомневаться — с человеком ли мы имеем дело?

— Если бы я подобрался к нему на бросок топора, все стало бы яснее ясного, — проворчал Конан. Не спросясь, он налил вина себе, а другой стакан подвинул Бальту. Тот взял стакан, но с сомнением поглядел на хозяина.

Губернатор повернулся к Конану.

— Солдаты, которые не верят в духов и демонов, — сказал он, — уже в панике от страха. А ты, который верит в духов, призраков, гоблинов и прочую нежить, вовсе ее не боишься.

— Нет на свете ничего такого, что не разбудила бы холодная сталь, — ответил Конан. — Вот я метнул топор в демона и не поразил его. Но ведь я мог промахнуться в сумерках, топор мог налететь на ветку и отклониться. Словом, я не стану сходить с дороги, чтобы полюбоваться на демона, но и никакому демону дороги не уступлю.

Валанн поднял голову и поглядел киммерийцу в глаза.

— Конан, от тебя сейчас зависит больше, чем ты можешь предполагать. Ты знаешь все слабые места провинции — она как тонкое лезвие кинжала в огромной туше леса. Ты знаешь, что жизнь всего населения западного пограничья зависит от этого форта. Если он падет, красные топоры вонзятся в ворота Велитриума раньше, чем всадник успеет туда доскакать. Его Величество или советники Его Величества не обратили внимания на мою просьбу усилить пограничный гарнизон. Они знать ничего не хотят о здешней обстановке и не желают присылать подкрепления. Судьба пограничья в наших руках.