Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 40

Слушать все это полковнику не хотелось, он поморщился.

– Рене, дождитесь, пока вам привезут веревки, и вешайте их как положено.

– Осталось потопить человек тридцать, на этом закончу.

А тут один из тех мужиков, что сидел на песке и ждал своей очереди, вскочил, и так как был он молод, то легко увернулся от солдата, что их охранял, кинулся к Волкову с криком:

– Господин, господин!..

Волков подумал, что он будет просить пощады, и сразу дал коню шпоры, но подлец бежал к нему, пока его не свалили на землю гвардейцы, но и сидя на земле хитрый хам продолжал орать:

– Коли ответите на вопрос, так я приму причастие пред казнью!

Теперь игнорировать дерзкого мужика Божий Рыцарь не мог, кавалер остановил коня.

– Ну спрашивай.

– Так вы тут главный? – спрашивал мужик, пытаясь подняться, но гвардейцы ему не давали: пусть на коленях стоит перед полковником. – Вы тот самый Инквизитор?

Причем спрашивал он громко, почти орал, чтобы все слышали. Мерзавец пытался сделать из их разговора зрелище.

– Да, я и есть тот самый Инквизитор, которого Господь прислал, чтобы вразумить вас, – так же громко отвечал Волков.

Он понимал, что все это неспроста, что мужик хочет его посрамить, хотя пока не понимал, как он будет это делать. И кавалер оказался прав. Тут же невдалеке стоял брат Ипполит, четки теребил, лицо его выражало озабоченность. Видно, он уже знал, что за вопрос задаст кавалеру бойкий хам. Видно, и священнику уже его задавали.

– Раз вы пришли от папы усмирять нас, так и в Писании должны быть грамотны, – орал мужик.

– Спрашивай уже.

– Хорошо, ответьте на вопрос: когда Адам пахал землю, а Ева пряла пряжу, где тогда был господин? – прокричал мужик, он был доволен собой, он знал, что ответа на этот вопрос нет, ведь во времена Адамы и Евы никаких господ не было, так было в Писании сказано.

Но разве мог какой-то мужик, глупец от сохи и навоза, поставить в тупик человека, что читал книги на трех языках. Волков лишь усмехнулся и отвечал так, чтобы достоинство криком не ронять, но и так, чтобы слышали его все ближние:

– Пора тебе, дураку, знать, что дело господское – это война. Чтобы мужик землю спокойно пахал, господин должен при мече и шпорах в седле сидеть. И когда Адам пахал, а Ева пряла и ткала, господин был на войне. Как ему Богом и отведено.

– На войне? – Мужик скривился. Он уже не кричал, ответ его удивил, но он еще не сдался. – На какой же войне он был, уж не расскажете? С кем же господа воевали в те времена?

И на этот вопрос у кавалера имелся ответ.

– С воинством сатанинским. Как и сейчас. Пращуры наши были воины Господа, мы – наследники архангелов, а вы, еретики, дети демонов и чертей. Как было прежде, так и сейчас идет.

Мужик явно не ожидал такого ответа, он был ошарашен. А монах стоял и довольно улыбался.

– Брат Ипполит, дай причастие и отпусти грехи душе этой заблудшей, – сказал Волков и тронул коня. Он был доволен собой.

Дом беглого рыцаря Эйнца фон Эрлихенгена Железнорукого и его супруги не шел ни в какое сравнение с домами Волкова. Даже дом графа Малена в одноименном городе и тот был меньше и старее.

Телеги и всадники, что приехали с полковником, едва не перегородили улицу; стали собираться зеваки. Люди пришли посмотреть на того, кто побил храбрых мужиков, которые несколько лет были их соседями, и для кого бургомистр собирал с них серебро. Сержант стрелков Уве Вермер спросил у кавалера, не разогнать ли зевак, но Волков только махнул рукой: нет нужды, пусть стоят.

Фейлинг помог кавалеру спешиться, и они пошли в дом. Да, Агнес не шутила, когда говорила, что мебель в доме хороша. И в спальне было что взять, и в других комнатах. И книги остались после Агнес, и всякое другое.

– С чего начать? – спросил инженер Шуберт. – Что будем грузить в первую очередь?

– Все, – ответил кавалер, разглядывая мебель в спальне. – Кровать так не вынести, придется разбирать. Сможете?

– Конечно, – отвечал инженер. – Но до вечера не управимся, да и телег мало взяли.

– Не торопитесь, вывезете все в сохранности – получите награду. – Волков не стал мелочиться. – Сто талеров. Но прошу вас следить, чтобы работники ваши не воровали.

– Прослежу. Буду стараться, – пообещал Шуберт. – Я еще не смотрел чердак и подвал, но думаю, что за пару дней все вывезем.

Волков пошел по дому дальше, разглядывал другие покои, а тут по лестнице к нему навстречу показался бургомистр Мартинс со своими людьми. Толстяк стал кланяться.

– Узнал от людей, что вы тут, думаю, врут, а увидал ваше знамя, так понял – не врут, поспешил засвидетельствовать…

– Сколько стоит этот дом? – прервал его кавалер.

– Десять тысяч с мебелью и имуществом, – сразу ответил Мартинс.

– Десять? – не поверил Волков. Дом в Ланне, в котором сейчас жила Агнес, был в два, а может, и в три раза меньше, а стоил в два раза дороже. – Такой дом – и всего десять тысяч?

– Город у нас небольшой, – стал объяснять бургомистр, – стен нет, гарнизона нет, поэтому богатые люди тут жить не желают. Только господин кавалер фон Эрлихенген и решился его купить.

«При ваших-то деньгах давно могли построить стены».

– Купите у меня этот дом, отдам за восемь тысяч, – сразу назначил цену Волков.

– Я? Но у меня нет таких денег! – стал говорить Мартинс, даже к спутникам своим обернулся как к свидетелям.

– Так купите в казну города, – сразу нашел выход кавалер. – И еще, – прибавил он, пока Мартинс не опомнился, – моим людям нужны сюрко. – Бургомистр вытаращил на него глаза. – Ну, это ваффенрок, что надевается поверх доспеха, из хорошей материи, ваши портные должны знать, что это, можно без моего герба, достаточно бело-голубых квадратов, двадцати двух штук мне хватит.

– Но… Но… В казне сейчас совсем нет денег, – начал хныкать толстяк, – мы только что собрали вам двадцать тысяч талеров, а еще дом выкупить, веревки, ваши одежды… И телеги с лошадьми вы так и не вернули… И те, что мы вам отправим, не вернете… Наверное…

А Волков стал довольно бесцеремонно тыкать пальцем в его жирную грудь.

– Милейший, пока мужичье грабило купчишек и всю округу, вы неплохо разжирели на торговле с ними. Когда мои люди узнали, сколько золота ландскнехты вытрясли из