Джон Толкин - Властелин колец Страница 42

– Мы тоже! – ответил Фродо. – Но боюсь, нам пора идти. До темноты мы к парому уже и теперь не поспеваем…

– Да обождите вы! Я как раз собирался предложить: если вы останетесь поужинать, я велю запрячь пони, и покатим к парому вместе. И ноги целее будут, и других неприятностей избежите.

На этот раз Фродо, к облегчению Пиппина и Сэма, принял предложение с благодарностью. Солнце уже спряталось за холмами, и дневной свет начал гаснуть. Вернулись два сына и три дочери Мэггота, и на столе появился обильный ужин. На кухне зажгли свечи и пожарче раздули пламя в камине. Госпожа Мэггот принялась расставлять тарелки. Вошли еще несколько хоббитов, батрачивших на ферме. Вскоре все четырнадцать ртов оказались в сборе. Пива было вдосталь; кроме того, посередине стола красовалось огромное блюдо грибов с копченой грудинкой, да и прочей добротной деревенской снеди было сколько душа пожелает. Собаки, улегшись у камина, грызли хрящи и сахарные косточки.

Наконец на тарелках ничего не осталось. Фермер с сыновьями взяли фонарь и отправились запрягать пони. Когда гости вышли во двор, уже стемнело. Забросив мешки в глубину фургона, хоббиты взобрались следом. Фермер уселся на козлы и хлестнул лошадок – это были два сильных, крепко сбитых пони. Супруга Мэггота стояла в освещенном дверном проеме.

– Смотри, будь осторожнее, Мэггот! – крикнула она. – Не затевай ссор с чужаками, и как отвезешь – сразу езжай домой!

– Добро! – отозвался фермер, выворачивая на дорогу.

Ночь стояла тихая – ни шороха, ни дуновения. Стена темноты встретила путников молчанием. Было сыро и зябко. Огней зажигать не стали и ехали не торопясь. Через версту–другую дорога уперлась в глубокий ров, пересекла его и взобралась на высокую насыпь, по которой шел довольно наезженный тракт.

Мэггот сошел с козел и как следует огляделся, но темнота стояла такая, что хоть глаз выколи, и в неподвижном воздухе не было слышно ни звука. Тонкие полосы речного тумана ползли вдоль оврагов и над полями.

– Темная, однако, ночка, – заметил Мэггот, – но фонарей я пока зажигать не буду, разве только на обратном пути. Если на дороге кто–нибудь появится – мы его издалека услышим.

От усадьбы Мэггота до парома оставалось верст семь или около того. Хоббиты закутались поплотнее и напряженно вслушивались – не донесется ли какой–нибудь посторонний звук, кроме скрипа колес и неспешного перестука копыт? Фродо казалось, что фургон ползет, как улитка. Пиппин, сидевший рядом, кивал головой, задремывая; Сэм не отрываясь таращился в поднимающийся туман.

Наконец впереди показался поворот на Паромную дорожку. Справа в тумане внезапно забелели два высоких столба. Фермер повернул лошадок; фургон качнулся, заскрипел и остановился. Хоббиты начали было вылезать – и вдруг услышали впереди, на дорожке, то, чего со страхом ждали услышать: стук копыт. Все ближе и ближе…

Мэггот спрыгнул наземь и вгляделся в темноту, положив руки на холки обоих пони. Цок–цок, цок–цок – ближе, ближе…

В неподвижном тумане стук копыт разносился особенно четко.

– Вы бы лучше спрятались, господин Фродо, – забеспокоился Сэм. – Забейтесь в глубину и накройтесь одеялами, а мы пошлем этого всадника куда подальше!

Сам он вылез и встал рядом с фермером. «Только через мой труп»,– говорил его вид.

Цок–цок, цок–цок. Всадник был уже рядом.

– Эгей! Кто там? – окликнул фермер Мэггот.

Цоканье смолкло. В тумане, совсем близко, смутно вырисовывалась темная фигура в плаще и капюшоне.

– А ну–ка! – Фермер решительно бросил поводья Сэму и двинулся вперед. – Стой, где стоишь, и ни шагу дальше! Чего тебе тут надо и куда ты направляешься?

– Мне нужен господин Бэггинс. Не встречали? – послышался приглушенный голос. Голос был знакомый, и принадлежал он не кому иному, как Мерри Брендибэку. Мерри откинул платок с занавешенного фонаря, и на ошарашенное лицо фермера упал свет.

– Господин Мерри! – вскричал фермер.

– Конечно. А вы думали кто? – рассмеялся Мерри, подъезжая ближе.

Выступив из тумана, всадник перестал казаться страшным и уменьшился до размеров обыкновенного хоббита. Конь превратился в пони. Выяснилось вдобавок, что Мерри до самого носа обвязан шарфом – от ночной сырости.

Фродо соскочил на землю, чтобы приветствовать друга.

– Вот и вы! – с облегчением воскликнул Мерри. – А я уже начал сомневаться, что вы сегодня объявитесь. Махнул было рукой и поехал назад – ужинать. Но тут все заволокло туманом, и я решил наведаться к Амбарам, посмотреть – не лежите ли вы, случаем, где–нибудь в канаве? Как ни ломаю голову, не понять мне: откуда вы взялись? Где вы их выловили, господин Мэггот? В утином пруду?

– Хуже! Они забрались в мой огород, – подмигнул фермер. – Чуть, понимаете, собак не спустил! Впрочем, ваши приятели и сами вам все расскажут. А теперь вы меня извините, господин Мерри, господин Фродо и все остальные: я, пожалуй, назад поверну. Госпожа Мэггот, должно быть, уже места себе не находит – туман–то все гуще.

Он вывел фургон обратно на дорогу и развернул лошадок.

– Что ж, спокойной вам всем ночи! – сказал он на прощание. – Чудной денек выдался, что верно, то верно! Но все хорошо, что хорошо кончается. Правда, надо сперва добраться до своего порога. Не стану зря хвалиться – рад буду, когда за мной закроется дверь!

Он зажег фонари и взобрался на козлы. Уже усевшись, он вдруг нагнулся и достал из–под сиденья вместительную корзину.

– Чуть не забыл! Госпожа Мэггот передала для господина Бэггинса вот это и желает ему всяческих успехов!

Он вручил Фродо корзину и тронул фургон в обратный путь. Вслед полетел хор благодарностей и пожеланий спокойной ночи. Бледные круги света вокруг фонарей Мэггота постепенно растворились в тумане. Четверо друзей долго смотрели вслед. И вдруг Фродо рассмеялся. Из–под платка, покрывавшего корзину, распространялся запах жареных грибов.

Глава пятая.

ЗАГОВОРЩИКИ СБРАСЫВАЮТ МАСКИ

– Не худо бы и нам поскорее оказаться дома, – заметил Мерри.– Я уже понял: с вами творится что–то странное, но разговаривать некогда – расскажете потом.

Они свернули на Паромную дорожку – прямую, ухоженную, с большими белыми камнями вдоль обочин. Шагов через сотню дорожка выходила на берег реки, к широкому дощатому причалу. На волнах покачивался большой плоский паром. В свете фонарей, укрепленных на высоких столбах, белели у края воды две причальные тумбы. Изгороди на полях потонули в тумане, но вода оставалась темной, не считая двух–трех завитков пара, запутавшихся в прибрежных камышах. За рекой туман заметно редел.

Первым прошел по сходням Мерри, ведя своего пони, за ним – остальные. Взяв длинный шест, Мерри оттолкнулся от причала. Впереди неспешно катил воды широкий Брендивин. Напротив уходила вверх по круче извилистая тропка. На противоположном берегу, у пристани, горели фонари; за ними темнела Бэкландская Гора, светившаяся множеством круглых окошечек, желтых и красных. То были Брендивинские Палаты – древняя обитель Брендибэков.