Костер и Саламандра. Книга 1 - Максим Андреевич Далин Страница 42

Мне померещились полупрозрачные чёрные бабочки, порхающие и бьющиеся вокруг газовых рожков. Я даже замедлила шаги, чтобы рассмотреть, – и тут же услышала Даром беззвучное и злобное рычание Тяпки.

И Клай за моей спиной всхлипнул:

– Ох, леди…

Страж удивлённо взглянул на голубой матовый шарик – но Клай видел, я поняла. И что это было, я поняла.

Никаких бабочек. Эти непонятно чем движимые чёрные ошмётки, похожие на одушевлённые клочки сажи, меня напугали не на шутку, до ледяного озноба. Я резанула ладонь в галерее, не доходя до покоев королевы-вдовы, и, кажется, пискнула, как прибитая кошка:

– Валор! Валор!

Кровь брызнула на паркет, но мне было всё равно.

Из ближайшего зеркала вышла светлая фигура, тоненький юноша-вампир с длинными локонами, в старинной рубахе с большим кружевным воротником, в атласных штанишках с кружевами и туфельках – страж аж шарахнулся, но Клай толкнул его плечом, успокаивающе.

А вампирчик отвесил смешной глубокий поклон, девичий какой-то или театральный – как, видимо, раскланивались с дамами в его времена.

– Тёмная леди, – сказал он, – мессир Валор просит его простить: он отправился охранять тёмную государыню и не может прийти на ваш зов.

И меня сразу отпустило, просто отлегло от сердца. Я подала посланцу руку.

– Умница он, – сказала я. – Догадливый умница. Скажите ему, что он чудесный, я его люблю, и пусть он остаётся у государыни, мессир. Вы все молодцы.

– Адмирал Олгрен передаёт леди наилучшие…

– И я ему, – кивнула я. Я тут же заторопилась снова.

Дворец был полон вкрадчивого зла – и у меня не было лишней минуты на политесы. Валор с моей королевой, она его знает, послушается – я могу пока не думать об этом.

Я должна думать об этой неживой порхающей тьме.

Клай тихо сказал:

– Знаете, что это, леди? – и продолжил, когда я вопросительно обернулась: – Здесь посланцы ада.

Тяпка лязгнула клыками у моего бедра – и я трепанула её по шее.

– Выясним, что им надо, – сказала я и ей, и Клаю. – А потом затолкнём обратно.

Клай смотрел на меня, и в его зрачках сгущался светящийся багровый туман транса.

– Ничего так было написано в той книжке времён Илара, – хмыкнула я.

– Я и ещё кое-что читал, леди, – сказал Клай шёпотом. – Пойдёмте, ради Бога, я уже отдохнул.

У покоев Леноры меня встретил Броук. В галерее и большой гостиной толпились перепуганные фрейлины, бледные лакеи, лейб-медики… Войти к своей госпоже они, похоже, не смели. И я снова слышала…

Ленора уже не просто выла. Я могла расслышать в её вое и воплях: «Карла! Ведьма! Карла!» И у лакея, который держал кувшин, по белому лицу пот тёк крупными каплями, а девчонка-фрейлина, моя ровесница, кажется, еле держалась на ногах.

В гостиной было холодно: рама в окне была по-летнему выставлена, и с площади Дворца врывался ледяной ветер. И всё равно воздух казался спёртым и неживым.

Невидимые мотыльки-сажа порхали над головами людей. Зло висело как моросящий дождь.

– Уже с четверть часа зовёт вас, – сказал Броук, пытаясь мне улыбнуться.

Я переглянулась с Клаем. Сказать по чести, мне не хотелось туда идти. Я понимала, почему оттуда сбежали дворцовые простецы: зло ощущалось кожей, а не Даром. Его было слишком много. Дар полыхал во мне так, что нервы казались раскалённой проволокой: там было опасно, опасно, опасно…

Но надо.

Я вздохнула, мотнула головой и пошла к дверям в будуар Леноры, а Тяпка побежала за мной. И тут Клай удержал меня за локоть:

– Погодите, леди. На вас никакой защиты.

– Я не умею, – сказала я мрачно. – Даже не представляю как. Я читала, слышала про некоторые артефакты, про амулеты, но у меня ничего нет, я даже не знаю, где взять.

– Так сожрут вас, – сказал Клай. – Давайте я попробую.

– Ты тоже не знаешь толком? – спросил Броук.

– Я знаю хоть что-то, – сказал Клай и вытащил свой нож.

Странную вещичку, успела заметить я. Сточенное лезвие, ручка из вытертой и словно изъеденной чем-то жёлтой кости. Чем-то интересным тянуло от этого ножа, но я не могла ничего разобрать: зло забивало мне чутьё.

Клай резанул запястье сбоку тем жестом, какой обычно рисуют в книжках, когда хотят изобразить некроманта за работой, макнул пальцы в кровь и принялся рисовать на мне. На моей груди, по корсажу – как на деревянной кукле, стараясь только, чтобы линии не прерывались, потом – на лбу. И прохладный покой вдруг сошёл на мою душу.

– Работает, – сказала я. – Я чувствую.

– Отлично, – выдохнул Броук. Его очень ощутимо отпустило.

Тяпа смотрела на меня, виляя хвостом, – кажется, она тоже решила, что работает. И я пошла к дверям.

Клай дёрнулся за мной – и я его остановила:

– А на тебе защиты нет.

У него хватило ума не спорить.

* * *

Они стояли в самом сумрачном углу.

Будуар Леноры освещали два газовых рожка – и я хорошо всё рассмотрела.

Ленора за два дня успела высохнуть, как Гелхард за целый год, только он был живой и больной, а Ленора выглядела как движимый злой силой труп. Не представляю, откуда в её выкрученном, истерзанном теле брались силы на этот вой.

Её, видимо, пытались положить на кушетку, но она скатывалась на пол: весь будуар пропах мочой, рвотой и кровью, сукровица размазалась по полу, а нижняя рубаха Леноры выглядела заскорузлой бурой тряпкой, будто её тело кровоточило от шеи до лодыжек.

А они втроём, куски непроницаемого мрака в форме искажённых человеческих тел, стояли и смотрели на неё безглазыми лицами. Забрать её пришли. Я давным-давно слышала байки о гончих Ада, но впервые их видела. Оказывается, они бывают и человекоподобными, подумала я и содрогнулась.

Ленора увидела меня и взвизгнула:

– Убери их, ведьма! Убери!

Я бы с радостью.

Тяпка прижалась к моей ноге – и я чувствовала, как она дрожит. Меня тоже мелко трясло – и я никак не могла понять, как вообще ко всему этому подступиться.

А они уставились на меня.

– Вы пришли за ней? – спросила я. – Ждёте, когда её время иссякнет?

Их ответ прошёл по мне тёмной волной – затошнило.

– Убери их! – истошно завизжала Ленора.

Будуар с мутным светом поплыл у меня перед глазами – и я с размаху врезала клешнёй себе по щеке. Мир стал чётким.

– Кайся, – сказала я.

Ленора замолчала, яростно глядя на меня. А Те незаметно придвинулись ближе – будто решили,