Морис Делез - Клинки Лемурии Страница 42

— О боги! Бросьте! — Он вновь хохотнул. — Я вовсе не лишился рассудка. Просто я только сейчас подумал… Вместо того чтобы идти к озеру, мы тем утром могли просто повернуть назад, к Дуур-Жаду, и спокойно отремонтироваться в его доках! И не было бы всего этого! Но ведь никому это даже в голову не пришло! Ни до, ни после!

— А ведь и верно, — удивленно согласился Шарга. — Мы думали о чем угодно, только не об этом… Да что теперь! — Он махнул рукой. — Видно, такова была воля высших богов!

— А-а, перестань! — Кулл скривился. — Воля богов! — передразнил он. — Делать им, что ли, больше нечего, кроме как испытывать нас?! Простое недомыслие, и не больше того!

— Ну не знаю! — Шарга развел руками. — Быть может, ты и прав. Лучше скажи, что нам теперь делать?

— Как что? — удивился атлант. — Вернемся в Дуур-Жад — нужно узнать последние новости, а там видно будет! — легкомысленно закончил он.

Бароном овладело какое-то странное оцепенение. Он стоял, держась за вант, и отчужденно смотрел перед собой, словно не живые люди барахтались в воде у самого борта «Лемурии», и не реальные события разворачивались перед ним, а некое шутовское действо разыгрывалось на потеху знати.

Каус, видя, что от отца толку мало, взял командование в свои руки. Как и папашу, сынка не любили за жестокий и надменный нрав, хотя и признавали за ним несомненное преимущество: все-таки отдаваемые молодым бароном приказы отличались разумностью. Не то что взбалмошные выходки барона-отца!

Ридо смотрел на плававший в воде мусор, на мертвые тела, на хватавшихся за деревянные обломки раненых и изводил себя вопросом: что он сделал не так? Казалось бы, все тщательно продумал — придраться не к чему! Он загнал пирата в ловушку, не им, правда, устроенную, но все-таки ловушку, из которой не было выхода! В ярости Ридо сжал кулаки. А он ушел…

Барон вовсе не считал себя тупицей, как думали о нем окружающие, но жизнь постоянно играла с ним злые шутки. Такие черты характера, как капризность, взбалмошность и нетерпеливость, которыми наградили его боги, сводили на нет даже удачные замыслы, не позволяли воплотить в жизнь хорошие идеи. И ему, в свою очередь, казалось, что окружают его одни глупцы, которые чуть ли не умышленно рушат его гениальные планы. Быть может, именно поэтому, когда сын подрос и неожиданно стал разумным и серьезным советчиком, дела, казалось, пошли на лад. Обладай барон способностью здраво рассуждать, он, вероятно, понял бы: идеи сына были новы и оригинальны только для него, Ридо, и размышления над ними просто-напросто отвлекали его, а потому он не обращал внимания на исполнителей, которые, когда им никто не мешал, действовали вполне сносно.

Но что случилось теперь? Ридо задумался. Да, он проиграл на Вазии. Проклятому пирату повезло, и от этого никуда не деться. Началась погоня. Он сознательно не вступал в бой, понимая, что рано или поздно пригонит атланта к кромке непроходимого моря водорослей, тем самым свяжет его по рукам и ногам и обеспечит себе несомненное преимущество, которым не следует пренебрегать. Он верно рассчитал, что пират не пойдет к грондарскому побережью, путь до которого неблизок и опасен. Тем более не подходили ему Валузия и граничившая с ней Верулия. В Валузии, конечно, его с радостью готов принять любой порт, но шпионы Ридо отыскали бы Кулла, даже если бы пират попытался укрыться где-то на пустынном побережье. Море там открытое, а на побережье нет укромных бухт.

Оставался один путь — на юг, в Каа-у, где у дикаря немало нор, в которых можно отсидеться и куда барон не осмелится сунуться. Именно на это Ридо и рассчитывал, понимая, что навечно Кулл там не останется и что никто из сподвижников морского разбойника, какими бы крепкими узами ни был он связан с атлантом, не рискнет напасть на корабли валузийского барона. Нужно было только переждать, когда пираты залатают пробоину в корпусе своей галеры и выйдут в море…

Но атлант обманул его. Он не пошел в Каа-у, а предпочел укрыться в верулийских землях, что, на взгляд Ридо, было еще опаснее, чем идти к далекому Грондару. Барон с сыном долго спорили, пытаясь понять, что же задумал их хитроумный враг, и в конце концов сошлись на том, что вряд ли у него тут есть тайное убежище, ведь, прознай верулийцы о нем, и Куллу несдобровать, несмотря на всю его хваленую отвагу. Скорее всего, пират пошел к укрытой от любопытных глаз бухте…

И все-таки нехорошие предчувствия не покидали барона на всем пути по длинному, узкому проходу, берега которого странно меняли рельеф от скалистых гор до топких, непроходимых болот, хоть в этом и не было ничего необычного, даже в молочной реке с покрытыми вечным туманом берегами.

Казалось бы, все учтено до мелочей. Во всех серьезных стычках барон в основном полагался на грубую силу), считая, что численный перевес непременно обеспечивает в конечном счете победу. Нужно только держаться вместе, не давая противнику возможности разбить суда по одному. Он свято помнил это правило, и казалось, все складывается именно так, как задумано: две трехмачтовые галеры и две двухмачтовые зажимают «Богиню Морей» в тиски, одна преграждает путь на волю, «Борхей» наваливается сзади. Да будь он проклят, если атлант сумеет вырваться!

Ко всему еще цепь! Кто мог подумать, что вековые сосны так слабо держатся за землю корнями? Впрочем, болото — оно и есть болото. Три дня они простояли на якоре, уповая на эти деревья и такую непреодолимую преграду — цепь, натянутую между стволами. Никому и в голову не пришло, что в болотной жиже просто нельзя надежно укорениться. Всех обманули поражающие воображение размеры сосен-великанов. Всех, кроме Кулла…

Похоже, он обо всем подумал! И о том, что эта преграда — вовсе не преграда, и о естественном человеческом стремлении выжить, которое заставило капитана галеры заслона спешно убраться с дороги пиратов. Почему же он сам, барон Ридо, вовремя не подумал о том же?! Почему?!! Ему захотелось закричать от охватившего его бешенства, но он сдержался, и только одутловатое лицо налилось кровью, сделавшись страшным. Неужели он глупее какого-то дикаря?! Он, валузийский дворянин, родословная которого так длинна, что он уже и сам не помнил, сколько поколений предков ошивалось у трона, неизменно пребывая в фаворе!

Ну нет! Барон в ярости скрипнул зубами и посмотрел на корму удалявшейся «Миральды», которая отправилась в погоню вместе с одномачтовой галерой, не пожелавшей пожертвовать собой и остаться в заслоне. Она была более быстроходной, но менее мощной, чем… Барон перевел взгляд на «Борхея». Этого судна ему было действительно жаль. Только что спущенное на воду, оно оказалось и быстрым, и сильным, но пользы принести не успело, затонув нелепо и до обидного быстро.