Олаф Бьорн Локнит - Сокровища небес Страница 43

– Его, – подтвердил Хисс. – Он обещал спуститься, но застрял по дороге.

– Проще сходить и глянуть, где он прохлаждается, – вмешалась Кэрли и, превращая слова в дела, взбежала на второй этаж постоялого двора.

Феруза принялась заливать сложенные в глиняную чашку лепестки тонкой струйкой кипятка, и по обеденной зале таверны поплыл горьковато-острый запах летней степи. Хисс принюхался и звонко чихнул. Гадалка тихонько рассмеялась, тряхнув распущенными рыже-золотистыми локонами.

– Его нету, – свесилась через перила лепившейся к стенам большого зала галереи Кэрли. Озадаченно развела руками и добавила: – Комната стоит нараспашку, а Джай точно испарился.

– Наверное, спустился по другой лестнице, – предположила туранка. Глянула на слегка обеспокоенных Хисса с Кэрли и поинтересовалась: – Вам срочно нужно куда-то убежать? Хотите, я передам ему, что вы торопились и не смогли дождаться?

– Идет, – согласилась Кэрли. – Пусть в следующий раз пошевеливается.

Компаньоны исчезли быстрее, чем гадалка успела сделать первый глоток из своей чашки. Феруза неспешно пила сладковатый настой, размышляя над тем, куда могло занести не ночевавшего сегодня в «Норе» Малыша. Мальчик из варварской страны как-то подозрительно быстро усваивал неписаные городские законы. Ши (или Джай?) сплетничал, будто Малыш уже обзавелся симпатичной приятельницей, и Феруза от души надеялась, что незнакомка не навлечет на лохматую и не слишком осмотрительную голову Медвежонка каких-нибудь неприятностей.

Потихоньку гадалка радовалась, что тогда, почти две луны назад, не ошиблась в выборе и сумела настоять на своем. Компания из «Норы» – лучшее среди худшего, что мог подбросить мальчику суматошный, яркий и обманчивый Шадизар. Малыш скоро научится его порядкам и… Любопытно, что ждет его потом? Феруза как-то пыталась спросить у тарока о дальнейшей судьбе Конана, но получила те же символы, что и в первые дни знакомства. Меч, перечеркнутый двумя молниями. Уходящая за горизонт дорога. Протянутые друг к другу ладони. Сверкающая чаша в женской руке. Замок на скале. Рассыпанные монеты. Войны, вечное странствие за недостижимой целью, друзья, приключения, женщины, утекающее сквозь пальцы золото. Тарок прав – мальчишка рожден для чего угодно, кроме мирной жизни и пребывания на одном месте.

От Малыша мысли Ферузы плавно перешли на принесенного им на постоялый двор диковинного зверя пекудо в желтоватой чешуе. Зверек, освоившись, начал вести себя непринужденно и нахально – подкапывался под стены, кусал за ноги гостей и прислугу, не успевших вовремя убраться с его пути, задушил одного из Лорниных цыплят, но, ко всеобщему восторгу, ловко ловил мышей и крыс. Добычу пекудо не ел, а рядком выкладывал возле крыльца. Лорна, видя с утра эдакие подношения, только вздыхала.

Гадалка наведалась на кухню, где хозяйка обнаружила недостачу трех телячьих окороков и вовсю препиралась со слугами – отыскала чистую миску, в которую незамедлительно полетели кусочки мяса, разбитое яйцо и остатки зелени. Вернувшись в зал, Феруза присела в углу, тихо постукивая согнутым пальцем по краю миски и зовя: «Пушок, Пушок, ты где?»

Зверек выкатился откуда-то из-под лестницы, сунулся в миску вытянутой мордой, фыркнул и с аппетитом зачавкал, разбрызгивая вокруг белые капли. Феруза нерешительно погладила его по закованной в броню спине, гадая, куда мог подеваться Джай. Ему давно пора объявиться в таверне и потребовать завтрака…

Вместо Проныры в зал спустился проснувшийся Аластор, и Феруза очень быстро напрочь позабыла о своих тревогах. К тому же она собиралась сегодня нанести визит к одной не слишком знатной, но богатой даме, желавшей наилучшим способом устроить свое будущее, а идти туда надо на другой конце города, и туранка совершенно не собиралась проделывать долгий путь в одиночестве.

Забдар, владелец книжной лавки в начале улицы Ишлаз, оценил принесенный Хиссом и Кэрли фолиант кхитайской работы в восемьдесят империалов. После ожесточенной торговли цена выросла до ста двадцати, но, выйдя из лавки, Хисс продолжал ворчать, призывая в свидетели всех богов и утверждая, будто продешевил и за книгу вполне можно было выручить сто пятьдесят замечательных золотых кругляшков, украшенных хитросплетениями туранской вязи и изображением трех слегка изогнутых сабель. Кэрли вполголоса обозвала приятеля Верховным Жабопоклонником. Это подействовало – Хисс опомнился, пробормотав: «О чем бишь я?..»

Торговца Забдара наверняка интересовало происхождение расписанного золотом и кроваво-красной киноварью бестиария, однако он смог удержаться от расспросов, ехидно бросив на прощание: «Никак дряхлая бабушка оставила в наследство?». «Бабушкиным», «теткиным» или «дедушкиным наследством» именовали любую ценную вещь, происхождение которой владелец предпочитал держать в тайне.

– Куда теперь? – безнадежно вопросила Кэрли, когда парочка компаньонов выбралась на Ишлаз и зашагала вниз по склону холма. – Столько бегали, высунув язык, а книги не нашли.

– Займемся библиотеками при храмах, – как можно увереннее ответил компаньон.

– Так нас туда и пустили, – недоверчиво фыркнула девушка. – Жрецы, как и колдуны, слишком дорожат своими секретами и книгохранилищами, чтобы распахивать их для каких-то уличных проходимцев.

– Допустим, не проходимцев, – оскорбился Хисс. – Я знаю кое-кого из служителей при храме Митры, которые ценят золото не меньше нас, грешных…

– Опять копаться в пыльных архивах? – Кэрли подхватила юбки и нарочито потрясла ими, словно выбивая из складок упомянутую пыль, долженствующую заклубиться вокруг нее серым облаком.

– Предложи что-нибудь другое, – раздраженно откликнулся ее спутник. – Нет, коли тебе надоела возня с книгами, мы можем пойти в «Цветок папируса», отыскать этого Леука и заявить, что работа нам не по силам. Само собой, придется вернуть задаток, а уж какие слухи о нас пойдут – сама сообразишь!..

– Я просто имела в виду, что мы поразительно смахиваем на книжных червей или двух злых библиотечных крыс, – примирительно сказала девушка. – Вместо того, чтобы напрасно кричать друг на друга, пойдем где-нибудь перекусим. Мы наверняка что-нибудь придумаем и отыщем эту треклятую книжку, только я есть хочу. А когда я хочу есть – я ничего толком не соображаю.

– Согласен, – кивнул Хисс. – Выбирай, какую таверну осчастливим нашим присутствием?

Компаньоны огляделись по сторонам. Им не повезло – в этот ранний час на глаза не попалось ни одной гостеприимно распахнутой двери. Только на перекрестке возился около тележки, перебирая свежеиспеченный товар, торговец лепешками.