Дмитрий Володихин - Золотое солнце Страница 44

Она то ли не расслышала, то ли не поняла, то ли хотела разъяснений.

— Глаза закрой!

Послушалась. Мне нужно было несколько мгновений. Сосредоточиться. И чтобы никто не смотрел на меня с ужасом и безнадежностью. Ну, есть шансы? Или мне следует умереть? Я отрешился ото всего, что было со мной только что, день назад, седьмицу назад, всю жизнь. Есть. Если мы сумеем танцевать на лезвии ножа и не обрезаться, тогда — есть.

— Ланин, мы начинаем.

— Что ты задумал, Малабарка? Я не хочу попасть к ним в руки живой...

— Иди за мной. Иди за мной.

И она пошла. Шагнула на настил.

— Три шага назад, за мою спину. И что бы ни случилось, не становись впереди меня. Идем.

Убить их всех я не успею, но вот испугать... Со мной рядом — самая страшная ведьма на проклятом Лунном острове. В одиночку голыми руками она прикончила столько народу! Что ей стоит оживить мертвеца? Как это у них называют, в темной стране Имлан? Арчарг-атль? Один раз я видел, самая бездна, лучше бы не видел ни разу... Как там он... лицо... в смысле харя... два меча лезвием книзу... как ножи... как пилы на лапках у богомола...

Работаем...

И я пошел. Первые две просто не успели испугаться как следует. Третья отшатнулась, но ей свои же не дали убежать.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о! — Моя глотка выводила басовитый гуд, за такой гуд человека надо жечь без разговоров или выбрасывать за борт: какой он, Аххаш, человек!

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

Попятились. Страшно? Еще одна. И еще один. Лучникам мешала толпа. Толпе мешало мое лицо, мои руки, мое все. Арчарг-атль. Они лучше меня знают, что это такое.

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

И тут меня повело. Нергаш, твои проделки? Я на самом деле почувствовал себя арчаргом. Мечи кружили передо мной. Гуд перешел в такой визг, который моя глотка, чего бы я над ней ни вытворил, никогда не сумела бы издать. Вот же дерьмо, вот же проклятое лежалое дерьмо, откуда столько силы в моем теле? Да я уже почти не управлял им... И лицо, лицо...

Они, весь отряд, как один человек, боялись меня. Еще кое-кто поднимал оружие, чтобы умереть. Но боялись — все. Так, как невозможно бояться чего-нибудь простого, земного, например, меча или огня. Те, кто стоял подальше, развернулись и побежали. Те, что поближе, роняли топоры, щиты, копья и смотрели мне в глаза, не в силах оторваться, сделать хотя бы шаг. Один за другим они падали, падали, падали...

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

Ланин, как и все храбрые новички, захотела для себя роли в этом бою. Аххаш Маггот! Напрасно. Лучше бы она удержалась... Выскочила вперед, столкнула кого-то в воду. Взглянула на меня — как, мол, одобряешь? — и выронила свой длинный нож.

Она увидела то, что и все прочие. Перекошенное лицо, по мышцам проходит рябь, как по воде, глаза — с денарий размером, выпучены, как у краба. Иду... Не знаю, как это описать. Если бы я был из дерева — ходил бы именно так. Очень быстро, но тем, кто стоит рядом, кажется, что медленно. Раскачиваюсь из стороны в сторону. Руки сами по себе, ноги сами по себе, шею сводит судорога. Две металлические палочки выкашивают людей на моем пути, а я даже не смотрю на тех, кого убиваю. Что больше всего пугает их? Они видят на моем лице не дикую пляску мышц. И не выпученные глаза. Они видят маску полнейшего равнодушия. И, может быть, чуть-чуть удивления: кто вы, почему стоите тут, передо мной?..

— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!

Мы прошли сквозь отряд, как нож сквозь масло. Мои руки, мои ноги и моя шея никак не желали слушаться. Я остановился. Нет, так не пойдет, вы будете слушаться. Будете, я сказал. Мне срать на всю эту поганую магию. Срать, я сказал. Ну!

Получилось.

Ланин стоит рядом, смотрит на меня, как на придонного брата, вылезшего на берег из подводной могилы... Что я? Обманул ее. Стал кем-то для одинокой принцессы-смертницы и вдруг обратился в чудовище. Что творилось с ее глазами! Она старалась справиться с собой. Она искала надежду. Не находила. Искала силу, которая помогла бы ей теперь жить. Чудовище... Каждая пора ее кожи источала едкий запах кошмара, каждый волос ее кричал: «Неужели?»

Некогда разбираться. Мы должны жить быстрее ветра.

Я схватил ее за руку и потащил за собой.

— Бежим! Скорее!

Аххаш Маггот, эта каракатица даже попыталась вырваться. Не хочет решать, не поняв сути. Как вовремя, девочка...

— Беги, Ланин, потом я тебе все объясню.

Видимо, надежда не совсем покинула ее. А может, она послушалась меня по привычке. Мы неслись по скользким деревянным мостовым. Моряки и торговцы шарахались в стороны. Чайки покрикивали над нашими головами. Призрачный шанс обмануть смерть ускорял наш бег. Когда Ланин отставала, я брал ее за руку и тянул, тянул за собой. Девочка больше не выдергивала пальцы.

Выбрось рыбину на берег, и она будет бить хвостом, разевать рот и хлопать жабрами. Потом устанет. Хвост можно сбросить со счетов. Потом затоскует. Рот тоже сбрасываем. Но жабрами хлопать морская тварь не перестанет ни за что.

Мы лежали на траве и хлопали жабрами, не в силах предпринять еще что-нибудь. Краешек леса у самой границы города. Здесь, на проклятом Лунном острове, у вонючего лунного города нет даже низенькой поганой стены. Ниче го, кроме маленькой цитадели в самом центре. Не боятся. Когда-нибудь они за это заплатят, проклятые вонючие поганые уроды.

Мне было худо. Давно, Аххаш, не бывало мне так худо. Уж и не припомню, когда в последний раз. Каракатица моя устала. Просто устала, запыхалась, понятно. А я вот... Нет, они ни разу всерьез не достали меня. Всех дел — две царапины. Рыбье дерьмо, а не бойцы... И не должен был я уставать. Но тело мое платило за все фокусы, которые выкидывал в порту фальшивый мертвец. Аххаш, Аххаш и Аххаш! Может, стоило все-таки подохнуть? Суставы вроде бы не умеют так болеть...

Она повернула голову. Мы лежали глаза в глаза. О, Темный Владыка! Подохнуть все-таки стоило. У нее даже злиться сил нет. Тянет от нее страхом, досадой, а еще дикой смесью гребца, который попался, попытавшись удрать с рабской скамьи на галере, загнанной лошади и невесты, которая нашла труп на брачном ложе. С ума сойдет, камбала моя безмозглая. Точно так, сначала заплачет, потом закричит, а в конце концов сойдет с ума, Аххаш, как рыба на нересте.

Нет, благодарить она не умеет по праву рождения. Камбала крови. Аххаш Маггот! До чего же худо. Неужели не возьмет в толк, что от ее проклятого лица хочется вернуться и подохнуть. Особенно от глаз. Камбала из рода...

Тут ее рожа, наконец, вспыхнула.

— Мне противны твои рыбные аналоги! Ты окажешь мне большую услугу, если оставишь этот тон...