Джон Норман - Изгой Гора Страница 44

Лара, к моему удивлению, с удовольствием смотрела на них.

Я заметил на девушках ошейники рабынь.

– Откуда в Тарне появились рабыни?

Андреас, жуя хлеб и запивая его вином, ответил:

– Под каждой серебряной маской скрываются будущие рабыни.

– Андреас! – с притворным негодованием воскликнула Линна и шутливо хлопнула его по спине, но он быстро успокоил ее поцелуем. И они тут же начали влюбленно ворковать, забыв обо всех.

– Это действительно серебряные маски Тарны? – скептически спросил я Корна.

– Да, – ответил он, – не правда ли, хороши?

– Как они обучились этому?

Он пожал плечами.

– У женщин это в крови. Но, конечно, их еще надо обучать.

Я улыбнулся. Крон говорил так же, как все мужчины в любом городе Гора. А ведь он был из Тарны.

– Почему они танцуют для тебя? – спросила Лара.

– Если бы они не стали бы танцевать, то их заставил бы кнут, – ответил Крон.

Глаза Лары опустились.

– Обратите внимание на ошейники, – сказал Крон, указывая на серебряные полоски, охватывающие шею каждой девушки, – мы расплавили их маски и сделали из серебра ошейники.

Между колонами появились другие девушки, одетые в камиски. Они молча подавали гостям кал-да, заказанной Кроном. У каждой на подносе был большой сосуд с дымящимся напитком, и они разливали его по кружкам.

Одни с завистью, а другие с ненавистью смотрели на Лару. Их взгляды как бы спрашивали – почему ты не одета как мы и на тебе нет ошейника, почему ты не прислуживаешь как мы.

Я очень удивился, когда Лара вдруг скинула свой плащ, взяла сосуд у одной из девушек и тоже начала обслуживать мужчин.

Теперь многие девушки смотрели на нее с благодарностью – она была свободна, но не брезговала делать то же, что и они, ничем не показывая, что она выше их.

Андреас посмотрел на меня и сказал:

– Истинная татрикс.

Тогда Линна встала и тоже начала помогать девушкам.

Когда Крону надоели танцовщицы, он дважды хлопнул в ладоши, и девушки под звон колокольчиков выбежали из комнаты.

Крон поднял чашу с кал-да и посмотрел на меня.

– Андреас говорил, что ты собирался в Сардарские горы. Я вижу, что ты передумал.

Крон имел в виду, что если бы я пошел в горы, меня бы уже не было в живых.

– Я собираюсь туда, но у меня есть дело в Тарне.

– Отлично! Нам нужен твой меч!

– Я пришел, чтобы вернуть Ларе трон татрикс Тарны.

Крон и Андреас изумленно посмотрели на меня.

– Нет, – сказал Корн, – я не знаю, как она сумела околдовать тебя, но в Тарне не будет больше татрикс.

– Она олицетворяет то, с чем мы сражались, – сказал Андреас, – если она снова взойдет на трон, то все наши жертвы были напрасны. Тарна останется такой же, какой и была.

– Тарна никогда не будет прежней, – возразил я.

Андреас покачал головой. Он не мог согласиться со мной.

– Разве мы можем ждать от него разумного решения? – обратился он к Крону.

– Он ведь не поэт.

Крон промолчал.

– … и не кузнец.

Крон даже не улыбнулся.

Его разум формировался среди клокочущего расплавленного металла и он не мог быстро осознать все сказанное.

– Тебе придется сначала убить меня, – наконец сказал он.

– Разве мы не на одной цепи, – спросил я.

Крон молчал. Затем он произнес, глядя на меня своими стальными глазами:

– Мы всегда на одной цепи.

– Тогда дай мне сказать.

Крон кивнул.

Несколько человек собрались вокруг нашего стола.

– Вы все люди Тарны, но те, с кем вы сражаетесь, тоже люди Тарны.

Один из них сказал:

– У меня брат охранник.

– Это очень печально, но иначе нельзя, – сказал Крон.

– Можно сделать по-другому. Солдаты клялись в верности татрикс, но та, за которую они сражаются сейчас – это предательница. Настоящая татрикс, Лара, находится здесь.

Крон взглянул на девушку, которая, не слыша нашего разговора, наливала кал-да в кружки простых людей.

– Пока она жива, – сказал Крон, – революция в опасности.

– Это не так.

– Она должна умереть.

– Нет. Она познала кнут и цепи.

Среди людей послышался шепот и удивленные возгласы.

– Солдаты Тарны покинут предательницу и перейдут на сторону настоящей…

– Пока она жива, – начал Крон, глядя на девушку в другом конце зала.

– Она должна взойти на трон, – настаивал я, – она принесет новый день в Тарну, поможет объединить повстанцев с солдатами и прекратить кровопролитие. Эта девушка на себе познала, как жестока жизнь в Тарне. Взгляните на нее!

И люди смотрели на Лару, которая спокойно разливала вино кал-да, помогая служанкам.

– Она будет хорошо править, – сказал я.

– Мы сражаемся против нее, – ответил Крон.

– Нет, вы сражаетесь против жестоких законов Тарны, сражаетесь за чувство собственного достоинства, а не с этой девушкой.

– Мы сражаемся с золотой маской, – крикнул Крон, ударив огромным кулаком по столу.

Это привлекло внимание всей комнаты. Глаза всех людей обратились к нам. Лара грациозно поставила поднос кал-да, подошла и встала преред Корном.

– Я не ношу больше золотую маску, – сказала она.

И Корн посмотрел на прекрасную девушку, стоявшую перед ним с такой грацией и достоинством. В ней не было ни капли надменности, жестокости или страха.

– Моя татрикс, – прошептал он.

Мы шли через город. Улицы бурлили, как серые реки, заполненные повстанцами, вооруженными чем попало. И грозный гул этой реки доносился до дворца татрикс. Это была медленная грозная неумолимая песня. Это была песня крестьян, гимн земле, дающей жизнь планете, и гимн революции, дающей жизнь всем обездоленным людям Тарны.

Во главе этой странной процессии шли пятеро – Крон, вождь повстанцев; Андреас, поэт; я, воин города, опустошенного и проклятого Царствующими Жрецами, и девушка с золотыми волосами, которая больше не носила золотую маску, которая познала любовь и кнут – бесстрашная и великолепная Лара, истинная татрикс Тарны.

Защитникам дворца Дорны, который был ее последним оплотом, было ясно, что все решится сегодня с помощью меча. Повстанцы отказались от тактики засад, собрали все силы в кулак и теперь идут на последний штурм дворца.

Широкая извилистая улица вела нас к дворцу. Она постепенно сужалась, а стены по ее бокам становились все выше и выше. Повстанцы с песней шли вперед. Сквозь кожу сандалий ощущались булыжники мостовой.

Мы еще не достигли дворца, когда увидели перед собой двойной вал, перегораживающий улицу. Второй вал баррикады был выше первого, так что с него

можно было обстреливать штурмующих первый вал. Длина баррикады было около 50 футов.

Я приказал всем остановиться, а сам, прикрывшись щитом и держа наготове копье, приблизился к валу.