Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии Страница 45

Первого пикта, вставшего у него на дороге, он встретил убийственным ударом по раскрашенному лбу, и, отшвырнув падающее тело, бросился на остальных. Но прыжок аквилонца опоздал: Конан уже убил одного из тех, кого присмотрел для себя, второй же был пронзен его мечом раньше, чем юноша успел поднять топор. Обернувшись к последнему пикту, Бальт увидел, что над его телом стоит пес Рубака и кровь капает с его могучих челюстей.

Бальт молча посмотрел на изрубленные тела у повозки. Колонисты были молоды, она — совсем еще девочка. По случайности лицо ее осталось нетронутым и даже в момент мучительной смерти осталось прекрасным. Но зато тело… Бальт с трудом проглотил слюну и все поплыло у него перед глазами. Ему хотелось упасть на землю, рыдать и грызть траву в отчаянии.

— Эта парочка направлялась в форт, когда их встретили пикты, — сказал Конан, вытирая меч. — Парень, наверное, хотел наняться в солдаты или взять участок в верховьях реки. Вот что будет с любым мужчиной, женщиной или ребенком по эту сторону Громовой Реки, если мы не поторопимся в Велитриум.

Колени Бальта подкашивались, когда он пошел за Конаном. Но шаг киммерийца по-прежнему оставался широким и легким, словно у бежавшей рядом собаки. Рубака уже не рычал и не опускал голову. Дорога была свободна. Шум от реки был уже почти не слышен, но Бальт верил, что форт еще держится. Вдруг Конан с проклятием остановился.

Он показал Бальту на колею, которая сворачивала к северу от дороги. Колея заросла кустами, но сейчас они были сломаны или пригнуты. Чтобы убедится в этом Бальту понадобилось прикосновение руки, а Конан же, казалось, видит в темноте не хуже кошки. Дальше широкий след повозки сворачивал прямо в лес.

— Поселенцы поехали за солью на солонцы, — проворчал он. — Проклятие! Это на краю болот в девяти милях отсюда. Их отрежут и перебьют. Слушай! Ты один здесь справишься. Беги вперед, поднимай всех и гони в Велитриум. Я пойду за теми, что собирают соль. На дорогу мы уже не вернемся, пойдем прямо по лесу.

И, не сказав больше ни слова, Конан свернул в сторону и пошел по заросшей дороге. Бальт посмотрел ему вслед и двинулся своим путем. Пес остался с ним и бежал рядом. Но не успел Бальт сделать и сотни шагов, послышалось рычание. Он обернулся и увидел, что там, куда свернул Конан колышется мертвенно-бледный призрачный свет. Рубака продолжал рычать, шерсть поднялась дыбом у него на загривке. Бальт вспомнил жуткий призрак, что неподалеку отсюда похитил купца Тиберия и заколебался. Тварь, несомненно, преследовала Конана. Но великан-киммериец уже не раз доказал ему, что прекрасно защитит себя сам, а его долг предупредить беззащитных людей, которые оказались на пути кровавого урагана. Вид изрубленных тел у повозки был для него страшнее всяких призраков.

Он поспешно перешел через Ручей Скальпов и оказался возле первой хижины колонистов — длинной, невысокой, сложенной из грубо отесанных бревен.

Недовольный голос спросил, чего ему надо.

— Вставайте! Пикты перешли реку!

Дверь немедленно открыла женщина. В одной руке она держала свечу, в другой — топор. Лицо ее было бледным.

— Входи! — закричала она. — Отобьемся в доме!

— Нет, вам надо уходить в Велитриум. Форт их надолго не задержит. Может, он уже взят. О доме не думай, хватай детей и беги!

— Но мой-то пошел с людьми за солью! — заревела она, ломая руки. Из-за ее спины выглянули растрепанные головенки троих ребятишек, моргавших спросонья.

— За ними пошел Конан, он их выведет. Нам нужно идти, чтобы предупредить других.

Она облегченно вздохнула.

— Хвала Митре! Если за ними пошел киммериец, то они в безопасности. Никто из смертных не защитит их лучше!

Она поспешно подхватила на руки младшего и, гоня перед собой двух других, вышла из хижины. Бальт взял свечу и погасил ее, прислушиваясь. На дороге было тихо.

— Лошадь у вас есть?

— Да, в стойле. Ох, быстрее!

Он отодвинул ее в сторону и сам открыл засов. Потом вывел коня и посадил на него детей, наказав, чтобы держались за гриву и друг за друга. Они смотрели на него серьезно и молчали. Женщина взяла поводья и пошла по дороге. Топор она несла в руке и Бальт был уверен, что в случае чего она будет биться, как пантера.

Он шел сзади и прислушивался. Его преследовала мысль, что форт уже пал и что темнокожая орда несется сейчас по дороге, опьяненная от пролитой крови и жаждущая новой. Они будут нестись, как стая голодных волков.

Наконец, он увидел в темноте силуэт следующей хижины. Женщина хотела крикнуть хозяевам, но Бальт ее удержал. Он подошел к двери и постучал. Ему ответил женский голос. Он объяснил в чем дело и обитатели хижины живо выскочили из нее — старуха, две молодые женщины и четверо детей. Мужчины у них тоже отправились на солонцы. Одна из женщин остолбенела, другая была близка к истерике. Но старуха, уроженка пограничья, живо ее утихомирила, помогла Бальту вывести двух лошадей из сарая за хижиной и усадила на них детей. Бальт и ей посоветовал ехать верхом, но она приказала сделать это одной из невесток. — Она ждет ребенка, — пояснила старуха. — А я смогу идти пешком. И драться, если это понадобиться.

Когда тронулись, одна из молодух сказала:

— Вечером по дороге ехали двое. Мы им посоветовали переночевать у нас, но они спешили в форт. Что с ними?

— Они встретили пиктов, — кратко ответил Бальт, и женщина зарыдала.

Едва хижина скрылась из виду, где-то вдали послышался высокий протяжный вой.

— Волк! — сказала одна из женщин.

— Раскрашенный волк с топором, — проворчал Бальт. — Идите! Поднимайте всех колонистов по дороге и ведите с собой. Я посмотрю, что у нас за спиной.

Старуха молча повела своих подопечных дальше. Когда они уже пропадали во мраке, Бальт увидел бледные овалы детских лиц, обращенных к нему. Он вспомнил своих родных в Тауране и в голове у него помутилось. Все тело ослабло, он застонал и опустился на дорогу, обхватив рукой шею Рубаки, который немедленно принялся облизывать ему щеки.

Юноша поднял голову и через силу улыбнулся.

— Пойдем, парень, — сказал он вставая. — Нас ждет работа.

Алое зарево вспыхнуло между деревьями. Пикты подожгли первую хижину. Вот бы взбесился Зогар Заг, если бы узнал об этом! Ведь огонь встревожит всех, кто живет вдоль дороги. Когда первые беглецы придут туда, все будут уже наготове. Но тут лицо юноши помрачнело. Женщины двигались медленно, лошади были тяжело нагружены. Быстроногие пикты легко догонят их… Он занял позицию за грудой бревен, сваленных у дороги. Путь на запад освещала горящая хижина, и, когда пикты подошли, он увидел их первым — черные притаившиеся фигуры.