Александр Бушков - Железные паруса Страница 45

Определив место, где должна располагаться защелка, Сварог рубанул – коротко, решительно. Топор, чувствовалось, что-то такое перерубил. Ухватившись за вычурную ручку, Сварог что было сил рванул ее на себя. Дверь чуточку подалась со стороны замка, образовалась даже щель шириной пальца в два, но дальше дело не пошло. И тут уже не было никаких секретов – физически ощущалось, что это намертво прикипели заржавевшие петли.

Сварог расправился с ними в два коротких удара. Пнул дверь, и она с грохотом обрушилась внутрь замурованной комнаты, а сам Сварог из предосторожности отскочил, держа топор наготове – мало ли что могло оттуда выпрыгнуть… Иные джинны в своих сосудах сидят тысячи лет, и ничего, не прокисают, не рассыпаются прахом, даже умом не трогаются, Сварог в этом на собственном опыте убедился – тогда, в Коргале…

Не произошло ровным счетом ничего. Насколько позволял видеть проникавший из кабинета дневной свет, внутри загадочной комнаты был настелен самый обычный паркет, только пыльный. Внутри стояла непроницаемая тьма.

Не оборачиваясь, Сварог протянул руку, пошевелил ладонью. Кто-то из ратагайцев сорвался с места, подбежал, стуча подошвами. Послышался противный скрежет огнива – и в следующий миг пахнуло горьким дымком, в руке у Сварога оказался маленький факел (ратагайцы таскали в своих кошелях у пояса массу полезных в любой ситуации вещей).

Наклонив факел, чтобы ненароком не капнуть горящей смолой на руку, Сварог встал на пороге, посветил внутрь. По стенам заметались корявые тени самого прозаического, бытового происхождения – их отбрасывал стоявший почти в самом центре комнаты стол и парочка кресел с высокими спинками. На всем этом лежал толстенный слой пыли, кое-где полностью покрывший тонкую резьбу и изящные завитушки.

На вид это была самая обычная комната, если судить по той ее части, что удавалось рассмотреть, в длину равная кабинету, но вот в ширине ему значительно уступавшая – всего-то уардов пять. Ни малейшего звука из темноты не доносилось, не таились по углам демоны и вурдалаки, не выплывали из темных закутков привидения, вообще не было ни малейшего шевеления. Сварог впервые почувствовал разочарование – похоже, он убил несколько часов на совершеннейшие пустяки… Ни скелетов на полу, ни сундуков с зачарованными кладами, ни горящих во тьме глаз величиной с плошку, ни замогильных вздохов… Ну, комната, ну, пустая… Только испортил кабинет, Том Сойер этакий. Не хватает разве что дохлой кошки…

Он поднял факел повыше, решительно шагнул внутрь, следом вошли Интагар и двое ратагайцев, один держал нагайку на отлете, готовый оглоушить по темечку любую угрозу королевской безопасности, другой вынул меч.

Сварог прошелся по комнате во всю ее длину, от стены до балконной двери – походило на то, что и она, и высокое окно в незапамятные времена закрашены черной краской, ни один лучик света не пробивался снаружи. Ничего. Длинная комната, посередине – стол и два кресла. И – все. Пустышка. Теперь нужно будет чинить панели в кабинете. Предстоит срочно выдумать какую-нибудь историю и пустить ее по дворцу – мол, король для того и велел вскрыть замурованные покои, чтобы сохранить преемственность традиций, ибо прежде, в славную пору расцвета Ронеро, они принадлежали славному монарху… как бишь его? Неважно, потом выясним точно. Главное, пятьсот лет назад тут и в самом деле обитал какой-то король, и никто не мешает Сварогу объявить его исключительно славным. Король желает непременно восседать в покоях своего славного предка – вот вам убедительнейшее объяснение, никто не будет хихикать втихомолку, скушают, как миленькие, я как-никак полноправный Барг, и моих предков обитало тут немерено, причем я сам решаю, кто славный, а кто – не особенно…

Решено, так и сделаем. В конце концов, лишняя площадь не помешает – государственных бумаг столько, что класть скоро станет некуда, а тут достаточно места. Конечно, угробил на сущие пустяки несколько часов, но все равно, нет срочных дел…

Держась так, словно именно этого он с самого начала и ожидал, Сварог воткнул факел в железную держалку на ближайшей стене – ну да, в те времена еще слыхом не слыхивали о карбамильских лампах, повсюду держалки для факелов – обошел комнату уже по периметру, с видом капризного квартиросъемщика попинал носком сапога плинтус, потрогал тяжелый стол. Сказал как ни в чем не бывало:

– Отлично. Не зря старались. Получится удобнейшее хранилище для особо важных и секретных бумаг, куда попасть можно только из моего кабинета. Если навесить еще железную дверь с соответствующим замком, будет и вовсе отлично… Только окна следует почистить, а то темно, как у лешего…

Подошел к балконной двери, попробовал ручку. В отличие от входной двери эта поддалась – хотя и с хрустом, со скрежетом, хотя и посыпалась на голову Сварогу какая-то высохшая дрянь…

Он распахнул жалобно скрипящую дверь во всю ширь.

Снаружи тоже стоял непроницаемый мрак, что уже не лезло ни в какие ворота…

Мало того, в лицо прямо-таки ударило влажной сыростью – полное впечатление, что снаружи только что прошел обильный ливень. Но ведь не было никакого дождя! Ветер разгулялся с утра, однако небо оставалось безоблачным, ни тучки, ни дождинки. А тут, изволите ли видеть, пахнет мокрой землей, влажными листьями, сырой свежестью…

Нахмурясь, Сварог вышел на балкон, все еще держа наготове Доран-ан-Тег на случай неожиданностей. Каменные перила были влажными, в чем он тут же убедился, прикоснувшись ладонью.

И остолбенел у балюстрады.

Потому что все наконец-то стало на свои места – как только он понял, что именно видит и чувствует.

Не было никакого непроницаемого мрака. Просто-напросто за пределами балкона стояла ночь. Самая обыкновенная ночь, не особенно и пасмурная – часть небосвода, примерно с треть, затянута быстро передвигавшимися тучами, а все остальное усыпано звездами, крупными и помельче, яркими и не особенно.

Пейзаж тоже был знаком, почти не отличался от того, к которому Сварог успел привыкнуть, почти то же самое он видел с балкона, когда работал ночами и выходил проветриться. Вот только склон оказался совершенно лишен кустарника и земли тоже, бугрился диким камнем, уходя вниз почти так же полого. А там, внизу, уже не было речушки-притока, но вдали, там, где ему и положено, широкой полосой, чуть светлее окружающей необозримой равнины, тянулся могучий Ител, и звезды отражались в воде.

А вот это уже мало походило на звезды – россыпь огней слева, у самого горизонта. И это…

Сварог невольно отшатнулся. Но тут же, справившись с собой, перегнулся через мокрые перила, чувствуя брюхом их промозглый ночной холод, всмотрелся.