Леонард Карпентер - Конан Полководец Страница 46

— Это будет великолепно, Лар, — прозвучал ответ, и нежный тембр нового голоса заставил Конана снова пошевелиться. Он тут же ощутил накатившую на него волну боли, правда, уже не такой сильной, как первая.

— Но сначала ее надо как следует почистить, — продолжал мальчишеский голос. — Один из ее пассажиров, женщина, залила ее своей кровью, мне так сказали. Досадная потеря — теперь она уже никогда не сможет присоединиться к нам, — Говоривший подошел к Конану ближе. — Но в этом мужчине жизнь еще теплится. Даже если он не сможет окончательно поправиться после своего ранения, мы все равно сможем обратить его в нашу веру.

Почувствовав, как к нему прикоснулась чья-то рука, Конан пошевелился или только попытался это сделать.

— Грязный колдун… только попробуй… будешь гореть синим пламенем в преисподней! — Конан едва шевелил запекшимися губами, и его угрозы едва ли кто-то слышал.

Он медленно повернулся на бок, пытаясь незаметно нащупать на поясе кинжал, но его там не оказалось. В бессильной ярости он снова закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями.

— Зря стараешься, парень! Твои угрозы меня совершенно не волнуют. И почему все хайборийцы такие жестокие? — насмешливо спросил Лар. — Ваше беспричинное, коварное нападение на нас стоило многих жизней с обеих сторон — бессчетное количество душ, которые могли бы радоваться, служа нашему делу, — Он нетерпеливым жестом взъерошил себе волосы. — Вы никогда не остановите наше движение, и нас с каждым днем будет все больше и больше, но все же я скорблю о потерях. Было бы проще попробовать нас понять.

— Понять! — Ухватившись за перила колесницы, Конан подтянулся и сел. — О каких потерях ты скорбишь? Ты и твои шакалы идут по стране, как стая саранчи, убивая и сжигая все и всех на своем пути! — с трудом открыв глаза, он увидел перед собой хрупкую фигурку мальчика, казавшегося еще меньше от того, что рядом с ним возвышались двое широкоплечих громил-охранников.

— Это всеобщее заблуждение, — возразил Лар, посмотрев сквозь огонь, где на мягких подушках сидела Лидия, внимая змеиному пророку. — Как и большинство людей, ты переоцениваешь преходящие, временные вещи. Ты не знаешь силу истинного посвящения, перед которым материальные ценности и личные обязательства ничего не значат.

Конан промолчал. Его мало волновали рассуждения Лара, он больше был занят тем, чтобы удерживать себя в сидячем положении с наименьшей болью. Он сжал руки в кулаки и снова разжал их, пробуя пальцы на чувствительность, затем осторожно снял с головы шлем. Посмотрев внутрь его, Конан увидел, что там, где была продавлена сталь, были клочья его волос и куски кожи, прилипшие вместе с кровью к его внутренней поверхности. Затем он со страхом дотронулся до кожи головы, чтобы убедиться, что его череп не поврежден и мозг не открыт.

Нормально, решил он, эти раны заживут, если только Кром будет милостив к нему и подарит еще хоть один день. Он отложил шлем в сторону и перевел взгляд в сторону Лара.

В мальчишке не было ничего зловещего и дьявольского, что Конан ожидал увидеть в пророке змеиной веры. Он казался совершенно невинным ребенком, и это обезоружило Конана, погасив его порыв броситься на пророка и задушить его. Обычный мальчик с красивыми чертами лица и светлыми волосами, он был одет, как для праздника, в пурпурную с яркой золотой вышивкой накидку, а на голове сиял золотой венок. Несмотря на легкое высокомерие, сквозившее в его взгляде, он двигался с мальчишеской непринужденностью и беспечностью, и трудно было представить, что этот ребенок мог представлять для кого-нибудь страшную угрозу.

Его здоровенные охранники, один в фартуке кузнеца, другой по виду охотник, казались флегматичными и туповатыми парнями. Они стояли, готовые подчиниться любому приказу своего повелителя, хотя и не проявляя скорости или инициативы. В них, как и в Ларе, тоже не было ничего зловещего, но Конан знал, что за их плотно сжатыми губами запросто могли притаиться змеи.

Конан огляделся вокруг и увидел, что они находятся на территории лагеря, от которого мало что осталось: всего лишь одна палатка, украшенная теперь змеями и другими мистическими символами, сломанная повозка и открытый ящик с едой и вином. Его собственные лошади с понурым видом стояли неподалеку, привязанные к стволу дерева.

С того места, где еще совсем недавно кипела яростная битва, больше не доносилось никаких звуков — ни криков, ни звона оружия, не видно было надвигающихся полчищ змеепоклонников и падающих в ужасных муках динандарских солдат. Трагедия сегодняшнего утра могла быть просто сном, хотя кровь на панцире киммерийца и на полу колесницы говорила о том, что все это было наяву.

Наконец медленно Конан перевел взгляд на ту, о ком не переставал думать все предшествующие дни. Ему не хотелось смотреть на нее, и это нежелание, доходящее почти до страха, было вызвано не ее ошеломляющей красотой, а ее необъяснимым, чудовищным присутствием здесь. Он встретился с ней глазами и почувствовал, что они смотрят куда-то вглубь него с такой же, как и у ее юного повелителя, счастливой невинностью.

Лидия сидела на носилках, обложенных подушками, рядом с повозкой Лара. Одетая в пышные красивые одежды, подчеркивающие ее красоту, с подведенными глазами и накрашенными губами, она выглядела, как придворная дама при дворе короля Ласло в роскошном Бельверусе. Конан не мог видеть, остались ли метки от хлыста Фавиана на ее спине, не ее томный вид и счастливая улыбка говорили о том, что она давно оправилась от боли и позора того страшного испытания, которое вынесла когда-то в доме барона Бальдра.

— Я вижу, ты восхищен красотой моей Лидии, — самодовольно улыбаясь, произнес Лар. — Ну, иди, сядь рядом с ней и познакомься. Там тебе будет более удобно лежать на этих подушках, — Подойдя к Лидии и встав перед ней на колени, он взял ее руку в свои. — Прими как следует нашего гостя, любовь моя. Научи его мудрости нашей веры, пока я займусь кое-какими неотложными делами.

Целомудренно поцеловав ее в щеку, Лар встал и направился в сторону Конана. Киммериец понял, что любовь Лара к Лидии была не страстью мужчины к женщине, а скорее напоминала любовь к матери или старшей сестре.

Подойдя к Конану, Лар взял его за руку и повел к Лидии.

— Пойдем, не бойся! — весело сказал он. Киммериец брезгливо отстранился от него, на что предводитель змеепоклонников не обратил никакого внимания. — Вот фрукты, сыр и вино, — Лар указал на открытый ящик с провизией. — А вы идите со мной! Поможете мне дотащить эту колесницу до ручья.

Два охранника молча отошли от Конана и направились к колеснице. Конан подошел к Лидии и остановился рядом с ней, испытывая возрастающий страх, что вот сейчас из ее вьющихся пышных волос выползет тонкая извивающаяся змейка. О том, что такая змейка может быть у нее и во рту вместо языка, Конан старался не думать.