Стефан Петручо - Дэдпул. Лапы Страница 47

Мы достигаем жилых кварталов (в этой части Большого Яблока это значит только то, что в небоскрёбах больше квартир, чем офисов). На улице играют девочки. Джек их огибает; я, преисполненный мощи, перескакиваю.

Видимо, это напоминает Джеку, что он тоже умеет прыгать. Он, словно заяц, скачет через прилавки, расставленные вдоль тротуара (и не стыдно обезьянничать?). Открытки, старые пластинки и этнические безделушки разлетаются в стороны. Дик приземляется на тротуар и, следуя классическому сценарию, толкает мне под ноги тележку с дымящимися хот-догами – но, как и с автомобилем, ему не удаётся рассчитать время. Тележка врезается в стену, и на моём пути снова нет препятствий – не считая дивного запаха.

Мимо которого я просто не могу пройти!

Я останавливаюсь, чтобы взять себе большой хот-дог. Мысленно сравниваю его с пальцем Живого Фараона Гомдуллы, удовлетворённо отмечаю, что моя аналогия в конце прошлой книги была верной, и продолжаю погоню.

Все мы знаем, что классическая погоня не может обойтись без двух парней с огромным куском стекла. А вот и они. Дик, позёр эдакий, пригибается и ныряет в щель между стеклом и асфальтом. Костюм он запачкал, но это детали.

Я бы ему поставил за этот трюк 8,7.

Я слишком тороплюсь и поэтому просто обегаю этих парней. Простите, ребята, но в этой книжке, похоже, обойдётся без разбитого стекла. Довольно обидно. Штампы есть штампы. Они заслуживают уважения в силу своего почтенного возраста.

А, к чёрту! Я оборачиваюсь и бью по стеклу ногой.

– Простите, не мог устоять! – кричу я тем двум недотёпам. – Но разве есть звук приятнее, чем звон разбитого стекла?

Они не отвечают, только жестикулируют, как в немом кино. Ребята со стеклом никогда не подают голос. Таковы правила.

Дик заворачивает за угол. Я бегу вслед за ним. И, вы только представьте, вся улица перекрыта – тут проходит фестиваль еды! В такие моменты вспоминаешь, как много людей умещается в эти небоскрёбы. Целые кварталы заставлены киосками и прилавками, играет музыка, бегают клоуны – даже бумажные китайские драконы тут есть.

Дик всё крушит на своём пути, как слон в посудной лавке (а точнее – как суперзлодей, который уходит от погони): он расшвыривает жареный рис, шашлыки, буррито, пасту, пирожки – всё подряд. Чёрт побери, это настоящий международный фестиваль!

Я удачно ловлю ртом несколько ломтиков картошки фри. Раскалённое масло, которое летит следом, доставляет мне меньше радости. Брызги, попавшие мне на кожу, шипят, и в воздухе разносится запах жареной баранины – неплохо, только специй бы добавить. Это, конечно, больно – но того, кого дубасил Гум со своими братками и на кого садился Халк, лёгкие ожоги только раззадоривают.

Надо собраться. Я почти догнал Дика – но тут он делает колесо и проскальзывает в узкую щель между двумя палатками. Ну наконец хоть что-то интересное! Я делаю двойное сальто и смотрю, что он выкинет в ответ.

Эх. Похоже, колесом он и ограничится. Дик бежит дальше. Никаким искусством тут и не пахнет – слишком просто, я бы даже сказал, грубо.

Превзойти его в акробатике – слишком простая задача, поэтому я снова пытаюсь придумать достойную шутку. Может быть, как-то сострить на тему, что ему конец? «Тебе конец… Вот, держи…» Ну нет, это слишком по-гейски.

Пытаясь удалиться от обезумевшей толпы (да, это отсылка к Томасу Харди, вам не показалось), Дик сворачивает в переулок. Такое ощущение, что он никогда не смотрел фильмы про погоню. Само собой, там тупик. Бедняга бросается к единственной двери – и она, конечно же, заперта. Ненадолго же его хватило.

Я вразвалочку подхожу к нему, ударяя кулаком о ладонь.

– На случай, если ты не понял, я объясню. Моя ладонь – это твоё лицо. А мой кулак – это, ну, мой кулак.

Мне кажется, что всё кончено. Вам, возможно, тоже. Но нам только кажется. Дик приберегал самое сладкое напоследок. Он подпрыгивает, как будто внутри у него распрямляется пружина, и что есть силы бьёт ногой в дверь. Та трещит и гнётся. Дик срывает её с петель, словно она картонная, и ныряет внутрь. И действие перемещается в здание. Мы несёмся по узким коридорам, ныряя из одного тёмного прохода в другой, и жмёмся к оштукатуренным стенам, чтобы не попасться на глаза уборщикам и ремонтникам.

Когда бежишь по извилистым коридорам, главное – сильно не разгоняться. Никогда не знаешь, где тебя подстерегает очередной крутой поворот.

О, ну вот, я же говорил.

Не вписавшись в поворот, Дик врезается в стену. Он отряхивается и бежит дальше, но углубление, которое он оставил в стене, наводит меня на мысль. Стандартный лист гипсокартона толщиной в полтора сантиметра. Допустим, стена сделана из двух листов, – получается три сантиметра гипсокартона плюс немного воздуха. Для здоровяка вроде меня это не преграда. Не слушая собственных советов (да кто вообще меня спрашивал?), я очертя голову кидаюсь в стену – в надежде, что я пробью её, не сбавляя скорости, и перережу Дику путь.

Первая часть плана срабатывает. Я пробиваю гипсокартоновую перегородку. Но я не предвидел, что с другой стороны будет бетонная стена. Мои кости целы, но левое плечо я вывихнул.

И, как будто этого мало, Дик бежит вообще в другую сторону – к выходу. Уязвлённый – как морально, так и физически, – я устремляюсь за ним.

Передо мной очередной переулок. Он шире, чем предыдущий, но его преграждает металлический забор с колючей проволокой. Дик уже забрался наверх. Он порезался и перепачкал кровью красивую блестящую проволоку.

Я свищу.

– Эй, Дик! Ты думаешь, что оторвался, – но если только по ту сторону забора нет канализации или каких-нибудь других холодных тёмных туннелей, я объявляю эту погоню оконченной.

Первая катана пронзает его пиджак, пригвождая к забору. Дик пытается вытащить лезвие, но я метаю второй клинок, и неудачливый суперзлодей повисает на собственном ремне.

Он вешает голову и принимает мудрое решение – немедленно сдаться.

– А ты меткий.

– Если бы! Я целился тебе в пузо, но промазал. Слушай, я как раз собирался с тобой потолковать, но у меня тут плечо вывихнуто. Не возражаешь, если я быстренько его вправлю?

– Ничего, я не тороплюсь.

Я со всей силы упираюсь плечом ему в грудь. Плечо встаёт на место. На Дике трещит пиджак – того и гляди, он плюхнется на землю. Плюх! Вот почему я здесь.

Я хватаю его за подбородок, обтянутый маской.

– Ричард – я ведь могу тебя так называть? – Ричард, за последнее время я успел повидать много всякой нездоровой фигни, но всё равно хочу спросить: каким конченым психом надо быть, чтобы создать монстров, которые выглядят как щенки?

– Это не я придумал.

Я щиплю его за щеку:

– А Джейн сказала, что ты.