Графиня фон Мален - Борис Вячеславович Конофальский Страница 48

– Пусть допустят.

Гюнтер ушел и вскоре снова вернулся, но теперь с ним шли сержант Вермер и молодой заплаканный человек лет девятнадцати-двадцати. Он сразу начал низко кланяться и, всхлипывая, говорить, хотя не знал, к кому обращаться, смотрел то на Волкова, то на Брюнхвальда:

– Добрый господин, помилосердствуйте, у меня жена на сносях, а детей уже двое, две сестры не замужем, брат больной…

– Кто таков? – перебил кавалер, не дав дураку договорить про семью.

– Я купец, Хельмут Майнцер из Ламберга, – глотая слезы, рассказывал купчишка. – Вы нынче ночью изволили у меня товары забрать, а у меня брат больной и матушка слепа и глупа по старости…

– Как ты сюда попал? – Кавалер поморщился. – Кто тебя пустил в лагерь?

Купчишка замялся, рыдать престал.

– Отвечай, мерзавец, – велел Карл Брюнхвальд сурово. – Не забывай, перед Инквизитором стоишь, он все равно правду узнает!

– Меня сюда господин пустил, – пролепетал купец.

– Какой еще господин? – спросил капитан-лейтенант.

– С черной бородой.

– Одноногий? – догадался Брюнхвальд, усмехаясь.

– Да, добрый господин.

– Роха, мерзавец, не первый раз уже берет взятки и пускает в лагерь всякую сволочь, – засмеялся Волков.

Карл Брюнхвальд тоже засмеялся, отпивая из бокала разбавленного вина, так как кофе он не жаловал.

– Вот поэтому я и говорю вам, Карл, что мне без лейтенанта никак, да и комендант из Рене так себе, – тихо, чтобы не слышали подчиненные, произнес кавалер и тут же спросил громко, обращаясь к купцу: – Так что тебе надобно?

– Прошу вас, добрый господин, выслушать, – заговорил купец быстро, боясь, что ему не дадут договорить. – Товары, что вы у меня забрали… краски для красилен, зеленые и бурые. За них я уже задаток взял у торговцев из Фёренбурга, а у наших менял так и заем еще, чтобы с кавалером фон Эрлихенгеном рассчитаться, а теперь я по миру пойду, а у меня матушка…

– Да слышал я, – прервал его кавалер, – матушка глухая, брат слепой, сестры на выданье… А о том, что товар твой ворованный, ты будто бы и не знал, не знал, что его мужики-еретики у честного купчишки отняли, а самого купчишку до полусмерти били притом. Ну, соври, что не знал про то.

– А я-то не еретик! – воскликнул купец радостно, словно сие должно все переменить. – Я чту истинную церковь – матерь нашу, чту папу и хожу к причастию. Прошу вас, добрый господин, не разоряйте нашу фамилию, верните хотя бы краски, спасите мою семью, иначе нас и дома, и всего другого имущества кредиторы лишат. Помилуйте брата по вере. – Молодой купец сложил руки в молитве и упал на колени.

– Брат по вере? – Волков поморщился. – И чем же ты лучше еретиков? Такой же вор, как и они. Сержант, гони его из лагеря вон, и чтобы сюда его больше не пускали.

Уве Вермер крепкой рукой старого сержанта схватил Хельмута Майнцера, купца из Ламберга, за шиворот и дернул так, что добротная ткань затрещала и нитками пошла.

– А ну, вставай!

А купчишка на ноги не встает, тащится по земле и орет:

– Стойте, стойте, добрый господин, не гоните, дозвольте сказать.

– Пошли, ты наговорился уже. – Сержант тянет его по земле, утаскивает за шатер.

– Господин, я знаю тайну… тайну о большом богатстве.

Тут офицеры, смотревшие на это жалкое зрелище с презрением, в лицах переменились, переглянулись, и Волков крикнул:

– Вермер, отпусти его.

Молодой купец тут же вскочил и подбежал к полковнику, поклонился еще раз на всякий случай.

– Уж только обещайте, что вернете мне мои товары, если я вам расскажу про большое богатство.

Учитывая, каким выгодным вышло дело приказчика Виллима Хойзауэра, Волков долго не размышлял и кивнул.

– Если богатство это есть и я его найду, то верну тебе все твое. А если врешь… так велю тебя пороть, имей в виду.

– Есть-есть, добрый господин, – затараторил купец, – и оно рядом.

– Ну, говори. – Волков был заинтересован. Как, впрочем, и Карл Брюнхвальд, и даже сержант Вермер.

– Хорошо-хорошо… – Купец собрался с мыслями. – Значит, зимою, до Рождества еще, но было уже студено, так что по берегам и лед намерз, приехали к рыцарю фон Эрлихенгену важные люди.

– Важные люди? – Волков поболтал в чашке кофейную гущу и жестом подозвал Гюнтера, показал ему: пусть сварят еще. – И что же это были за люди?

– Очень важные купцы, трое их было, – чуть не с придыханием от благоговения продолжал Хельмут Майнцер. – И вот они говорили с рыцарем о тайном деле. Говорили о том, чтобы он пропустил по реке их товары.

– Сам ты этих купцов видел? – уточнил кавалер. Он сомневался, что этого сопляка допустили до и вправду важной информации.

– Нет, не сам, глава нашей гильдии господин Альтшуллер рассказывал, – признался молодой купчишка. – И вот они договорились, господин кавалер пообещал, что их лодки трогать не будет.

– Куда плыли лодки и что в них был за товар? – спросил Волков.

– Куда плыли? – Хельмут Майнцер даже удивился. – Плыли с востока, к Фёренбургу, к Марте, а оттуда, думается мне, на север в Нижние земли.

Волков прикинул: то есть баржи плыли из Экссонии на северо-запад. Важные люди, серьезный груз…

– Серебро, что ли, везли? – догадался он.

От такой догадливости купец удивился еще больше.

– Вы тоже про то слышали?

Волков на этот вопрос отвечать не стал, он уже чувствовал, вернее, он очень надеялся, что разговор этот не пустой.

– С чего бы вашим купчишкам знать про серебро, авось невелики птицы, чтобы им о таком деле большие купцы рассказывали.

– Так те купцы, что везли серебро в трех баржах, по всем берегам предлагали менять его на золото по хорошей цене. И многие менялы, и купцы, и банкиры о том знали, – объяснял купец, – и наши тоже. Кто имел золотишко, на том караване неплохо заработал.

Волкову от поваров Гюнтер принес свежесваренный кофе, налил его в супную чашку, а кавалер ложкой зачерпнул густых сливок из маленькой крынки и кинул их туда же, стал глядеть, как они исчезают, плавятся в горячей черной жиже. Денщик, зная уже привычки хозяина, поднес ему колотый сахар на тарелке.

Пока происходило это таинство, купец молчал, не смея отрывать господина от столь важного дела. И дождался, пока Волков его сам спросил:

– Ну и где же мне тут прибыль, ну был тут караван серебряный полгода назад, и какой от того мне прок?

– Так такой и прок, что одна из трех барж тут потонула! – выпалил Хельмут Майнцер.

Волков и Брюнхвальд, да и сержант с денщиком