Владимир Корн - Путь на Багряный остров Страница 49

Вот, к примеру, почему я ничего не чувствую, убив сразу двоих? Ведь они первые убитые мною люди, а после этого, говорят, должно прийти раскаяние, страх за содеянное или что-то еще. Я же чувствую себя так, будто только этим и занимаюсь. Может быть, объяснение в том, что мне и раньше приходилось убивать, пусть и не своей рукой?

Взять тот же ганипурский корабль, сожженный прямо в воздухе, вблизи Сенгельских гор. Сколько их там погибло? Вся команда, как минимум, два десятка человек. А недавний случай в Жемчужной бухте? Там ведь тоже немало людей погибло, пусть и не от моей руки, но по моему приказу.

Эти двое явно намеревались меня убить, и я всего лишь успел сделать это первым. В конце концов, к чему я так долго брал уроки у Энди Ансельма, а теперь беру их у Аделарда? Чтобы поражать дам искусством владения клинком? Но, как правило, им больше нравятся совсем другие клинки.

Тут ведь еще что интересно, – пришла мне в голову новая мысль, – эти двое действовали по собственному желанию или же им кто-то заплатил? Теперь только и остается, что догадываться.

Теперь то, что произошло в доме Кнофта. Почему я поступил именно так? Попадись Эйленора в руки Коллегии, моя жизнь сильно упростилась бы. И я отлично это понимаю, и Аугир доходчиво объяснил. Так почему сказал неправду?

В бок что-то давило. Отодвинувшись, я обнаружил купленную днем «Кровь Древних».

«Не до нее», – без раздумий отбросил я книгу на край постели.

Некоторое время полежал на спине, любуясь зажатым между пальцами орешком-куири, светившимся изнутри изумрудно-зеленым цветом. Сколько я выпытывал у Николь: что она почувствовала, когда съела орешек? Но она только отшучивалась: мол, именно тогда на нее и нашло прозрение, что я, в общем-то, симпатичный малый.

Легкий стук в дверь смел с моего лица глупую улыбку. Вскочив, стараясь не шуметь, я открыл нож, подошел к двери и прижался к ней, прислушиваясь.

Еще один стук, раздавшийся едва ли не у самого уха, – так стучат костяшками пальцев. Я ругнулся, – так недолго и собственной тени начать пугаться, – спрятал нож в карман и решительно взялся за задвижку.

Непременно это либо сам Аугир, либо Дэйвид или Байли, в любом случае – кто-то из Коллегии. Думаю, у них остались ко мне вопросы. Ну не девочек же опять корчмарь пытается пристроить?

Или он подумал, что я успел достаточно для этого выпить?

За дверьми действительно стояла женщина, и, узнав ее, я невольно отшатнулся. Затем заглянул ей за спину, ожидая увидеть мрачных типов из Ордена Спасения.

– Я одна, Люк, не беспокойся, – сказала Эйленора, – и пришла поговорить. Можно войти?

– Да-да, конечно, – отступил я в сторону.

Вот уж кого ожидал увидеть меньше всего, так это ее. Когда я уже открывал двери, вдруг подумал: стража, обнаружив трупы, сумела меня выследить. Но влипнуть так серьезно!..

Эйленора прошла в комнату, остановилась посередине и огляделась по сторонам.

«Съесть куири? – судорожно размышлял я. – Больше возможности не будет. Сейчас она повернется ко мне, и я почувствую, будто мне пальцами залезли в голову. А потом окажусь в полной власти Эйленоры и исполню любую ее волю, даже убью себя без малейших колебаний. Но ведь она могла сделать это сразу».

– Присаживайся, Эйленора, – приставил я стул ближе к столу. И, не придумав ничего лучшего, ляпнул: – Может, выпьешь рома?

Обернувшись, Эйленора весело заулыбалась.

– Ты прав, девушкам в таких нарядах, как у меня, предлагают именно ром, – произнесла она, проведя ладонями по телу, начав движение с груди и закончив на бедрах, как бы подчеркивая тем самым узость своей талии. И действительно, обтягивающее платье на ней выглядело еще более вызывающим, чем обычно. Такое отлично подошло бы куртизанке, пусть и очень, очень дорогой, но никак не благородной леди.

– Кто еще может прийти в середине ночи в комнату к одинокому мужчине? – вновь улыбнулась она в ответ моим мыслям. – Зато не привлекает внимания.

«Ну, это как сказать. С такой фигурой в любой одежде внимание будет обеспечено. У женщин – от зависти, а у мужчин – и без слов ясно, по какой причине».

– Мне захотелось тебя увидеть перед отъездом, – продолжила Эйленора, – чтобы поблагодарить.

Я почему-то взглянул на постель, в присутствии такой красивой женщины поневоле становишься глупее, чем обычно.

Она конечно же взгляд мой заметила:

– Нет, Люк, я тебе благодарна, но не настолько. Да ты и сам не примешь благодарность в таком виде, я же вижу.

Я кивнул – не приму. Именно такую – нет. Хватит с меня и Роккуэль. И вообще мне не нужно никакой благодарности, можешь смело уходить.

Я по-прежнему опасался Эйленоры. И еще не знал, как к ней относиться, ведь тогда, на Гаруде, она едва не убила Николь.

Эйленора же вела себя непринужденно, как будто пришла в гости к старому доброму другу, с которым есть о чем вспомнить и поговорить.

– Знаешь, – присела она на самый краешек стула, – а я, наверное, действительно выпью рома. Ты мне составишь компанию?

– Составлю, – пожал я плечами, наливая себе и ей.

Эйленора отважно хлебнула, закашлялась и решительно отставила стакан.

– Нет, для меня он все же слишком крепок, – отдышавшись, сказала она, вытирая набежавшую слезинку непонятно откуда взявшимся кружевным платочком. – Но, по крайней мере, теперь я об этом знаю не с чужих слов.

Мне тоже хватило глотка, чтобы понять – пить ром, пусть и в компании такой обворожительной леди, сейчас у меня совсем нет желания. Оно у меня единственное: понять, что привело Эйленору сюда, в корчму, в мою комнату, куда в любой момент могут заявиться люди из Коллегии. Нет, имеется и другое: не испытать ощущение, что в твоем мозге копаются холодными пальцами. Это совсем не больно, но я не знаю более неприятных вещей.

Попробовать выскочить из комнаты? Даже через тонкие доски двери Эйленора не сможет на меня воздействовать, ее дар, как и у всех ей подобных, не безграничен. Или разгрызть, наконец, орешек-куири? Существует зыбкая надежда, что он сможет меня защитить от ее воли.

Иначе – в любой момент я сорвусь с места и с радостным криком брошусь вниз из окна второго этажа головой на брусчатку. Или покончу с собой любым другим способом, пришедшим в голову этой очаровательной женщине.

Я посмотрел на дверь – нет, не успею. Не то что отодвинуть задвижку и скрыться за створками, а даже добежать до выхода.

Меж тем на Эйленору единственный глоток рома подействовал так, как обычно и действует алкоголь на женщин. Она стала чуточку более оживленной и улыбаться начала заметно чаще.

– Знаешь, Люк, – сказала она с той красивой улыбкой, что может свести с ума практически любого, – со мной не так давно произошло то, чего я от себя не ожидала, – я влюбилась! Можешь себе такое представить?!