Эндрю Фукуда - Охота Страница 49

— Как думаете, что с ним случилось? — пытаюсь я сменить тему.

— С этим громилой? Он дурак. Пытался подражать мне. Вышел наружу, думая, что он такой же изобретательный и пробивной, как я. Что за идиот. Наверное, он намазался своим солнцезащитным кремом, сдуру решив, что это поможет. Готов биться об заклад, искать его надо снаружи — вернее то, что от него осталось, разумеется, — где-то между этим зданием и Куполом.

— Может быть, — произношу я небрежно и умолкаю, надеясь, что он наконец уйдет. — Что они вам сшили? — интересуюсь я. Тощий всеми силами выражал свое презрение к грядущему балу, и мой вопрос вполне может заставить его уйти.

— К балу? — хмыкает он. — Обычный унылый смокинг, разве что без надписи «просто какой-то скучный старик». А тебе? Что-то дорогущее и стильное, я полагаю?

— Почему вы так думаете?

— С прошлой ночи сюда толпами съезжаются журналисты. Телевизионщики, фотографы и прочие. Эта Охота с каждой минутой становится все популярней. Слышал, что они едва не дерутся из-за интервью с охотниками по ее окончании, — раздраженно говорит он. — А на балу им понадобятся в первую очередь симпатичные охотники. Включая тебя, красавчик. Тебе, наверное, достался один из этих щегольских костюмчиков.

— Вряд ли, — отвечаю я. Но он прав. Мой костюм — «Супер 220», из камвольной ткани, с шелковой подкладкой и с моим именем во внутреннем шве — во время примерки прошлой ночью показался мне королевской мантией.

— Кстати, я кое-что о тебе слышал.

— Что?

— Что ты нашел себе сообщницу. Вы вдвоем выйдете на Охоту. Ты и наша красотка.

— Красотка?

— Вот она. — Он показывает на Пепельный Июнь, которая все еще ждет меня у противоположной стены. — Все об этом говорят.

— Кто вам это сказал?

— У меня есть свои источники. Так какая у вас стратегия? — резко спрашивает он. Теперь я знаю, зачем он подошел: поговорить именно об этом. — Оторваться от всех и заставить нас гнаться за вами двоими? Или начать со всеми, а потом постепенно увеличивать скорость?

— Ну, понимаете, мы…

— Разбить геперов на две группы — разделять и властвовать? Или сбить их в кучу и сыграть на групповой истерии?

— Я не могу говорить об этом прямо сейчас.

Он молчит, как будто обдумывает мои слова.

— Скажи, — говорит он, — найдется ли у вас место для такого старого пердуна? В смысле, в вашем союзе. Может быть, у меня и не так много мышц, но мозги есть. Не хочу сказать, что вы с ней безмозглые, но у меня есть навыки, которые приходят только с опытом. Может быть, я бы вам пригодился.

— Понимаете, мы предпочитаем работать маленькой командой. Только вдвоем, откровенно говоря.

— Как там говорится? Одного легко победить, двое смогут защититься, но с тремя уже мало кто справится.

— Слушайте, я правда не знаю.

Он смотрит на меня ледяным взглядом, поворачивается и идет прочь, но, пройдя несколько шагов, останавливается.

— Я еще кое-что о тебе знаю, — произносит он. — Не думай, будто я не почуял от тебя запах гепера пару ночей назад. Не думай, будто я не в курсе, что ты каким-то образом получил доступ к мясу геперов. И правда, что творится в этой библиотеке, когда ты днем остаешься там в одиночестве? Что ты там нашел? Незаконно припасенное мясо геперов? Если это всплывет, тебе придется не слишком сладко. — Он принюхивается, раздувая ноздри. — Я все еще чувствую этот запах.

Подходит сотрудник Института, Тощий злобно смотрит на него и уходит.

— Да? — обращаюсь я к сотруднику.

— Извините, я просто хотел сообщить, что ваш смокинг готов и доставлен в ваши апартаменты. Как и вечернее платье для вашей спутницы. — Он бросает взгляд на Пепельный Июнь. Директор удовлетворил ее просьбу переодеться там.

— Хорошо.

— Еще кое-что. Когда вы пойдете из библиотеки на бал, вдоль кирпичной дорожки в ожидании вас выстроятся представители прессы.

— Это действительно необходимо?

— Приказ Директора. Когда он понял, что вы прибудете на бал в качестве пары, он распорядился, чтобы ваше появление было обставлено по высшему разряду.

— Понятно.

— Еще кое-что.

— Слушаю.

— Вам с девушкой не стоит проводить следующий день вместе.

— Откуда вы…

— Не важно, откуда мы знаем. Но Директор боится, что публика может этого не одобрить. С учетом присутствия такого количества прессы он бы желал, чтобы все охотники вели себя максимально пристойно.

— И вы…

— Сделайте так, чтобы каждый из вас проснулся завтра в своей комнате.

— Слушайте, я…

— Приказ Директора, — твердо произносит он и удаляется. Я наблюдаю за тем, как он подходит к Пепельному Июню. Короткий разговор, и он уходит окончательно. Я иду к ней.

Тощий говорит с Физкультурником и Прессом, и я слышу, как он в тех же выражениях просит принять его в их союз. Он в отчаянии. Он отчаянно жаждет плоти геперов, отчаянно нуждается в помощи. И у него нет шансов получить ни то, ни другое. Нельзя выпускать его из виду. Невозможно заранее сказать, на что способен человек, оказавшийся в отчаянном положении. Нельзя думать, что он чего-то не сделает.

Вернувшись в библиотеку, мы с Пепельным Июнем переодеваемся к балу: она в отделе периодических изданий, я у стола библиотекаря. Висевший на одной из пустых полок смокинг сидит на мне как влитой. К нему прилагаются всяческие дополнения, без которых я вполне мог бы обойтись: бриллиантовые запонки, стальные пуговицы с выбитым на них профилем правителя. Впрочем, несмотря на все это, костюм вышел впечатляющим. И мне он идет.

Из дальнего конца библиотеки доносится голос Пепельного Июня, она предупреждает меня, чтобы я не пытался подглядывать, пока она не будет готова. Она не торопится, тратит куда больше времени, чем, как мне кажется, нужно, чтобы сбросить одежду и надеть подогнанное по фигуре платье.

Прежде чем она успевает закончить, раздается стук в дверь. Входит целая толпа сотрудников.

— Макияж, — произносят они лаконично, и я жестом отправляю их к Пепельному Июню. К моему удивлению, одна из них остается со мной.

— Я займусь вашим лицом, — говорит она.

— Не думаю, — отвечаю я. Слишком велик риск, что она заметит несбритый волосок или наклонится ко мне настолько близко, что сможет почувствовать мой запах.

— Приказ Директора. Сядьте и запрокиньте голову.

— Нет. Я не собираюсь этого делать.

— Я сделаю самый легкий макияж. Его почти никто и не заметит.

— Тогда тем более нет необходимости. Я выражаюсь достаточно ясно?

Она раздраженно смотрит на меня.

— Я передам это Директору.

— Отлично, можете сказать, чтобы он сюда зашел.