Император-гоблин - Кэтрин Эддисон Страница 49

– С другой стороны, выбор жены из рода Кередада может рассматриваться как мудрое и своевременное решение. Ваш отец не приобрел себе новых друзей, когда отправил в изгнание Арбелан Джасан.

– Мы понимаем. Мы верно запомнили, что среди молодых женщин, о которых вы говорили прежде, была некая дач’осмин Кередин?

– Да, ваша светлость. Внучка брата Арбелан Драджаран. Она является подходящей партией во всех отношениях.

– Значит, вы остановили свой выбор на ней?

Ксевет уронил ручку. В наступившей тишине было хорошо слышно, как она стукнулась о мраморную столешницу.

– Ваша светлость, мы не делаем выбора. Мы не имеем на это никакого права.

– Чавар считает, что имеет.

– Чавар – ваш лорд-канцлер, а не ваш секретарь. – Ксевет говорил таким официальным тоном, что Майя понял: он действительно сильно взволнован.

– Но мы не доверяем ни его суждениям, ни его клятвам верности. Мы доверяем вам.

Белое лицо Ксевета порозовело.

– Это большая честь для нас, ваша светлость, но мы не можем выбирать для вас императрицу.

– И мы тоже не можем! – он не хотел кричать и расстроился, когда Ксевет и ноэчарей вздрогнули от неожиданности. Он понизил голос, разжал сплетенные пальцы. – Мы не можем… Мы даже не умеем танцевать. Тем более не можем решать, кто станет императрицей.

– Ваша светлость?

– Это была неудачная метафора. – Майя с трудом улыбнулся. – Но мы никогда не намеревались становиться поэтом.

Он не мог больше сидеть здесь и обсуждать собственный брак с таким видом, словно речь шла о выборе кобылы для случки с жеребцом; он знал, что сейчас снова начнет кричать, а Ксевет не заслуживал такого отношения. Майя отодвинул стул и поднялся из-за стола.

– Наверняка на сегодняшний вечер у нас назначены еще какие-то дела.

Он увидел понимание в глазах Ксевета и отвернулся, боясь увидеть во взгляде секретаря нетерпение или жалость.

– Есть один вопрос, ваша светлость, – начал Ксевет, – хотя мы не знаем, серьезно ли вы говорили об этом.

– В чем дело?

– Вы просили найти даму, которой поручили присматривать за вами во время похорон вашей матушки. Мы отыскали ее, но мы не были уверены…

– Мы говорили совершенно серьезно, – сказал Майя. – Мы не желаем этой женщине ничего дурного. Кто она?

– Ее зовут Аро Даниваран. Ее муж по материнской линии происходил из клана Драджада, и ваш отец считал их своими дальними родственниками. Семья Данивада очень бедна.

Ксевет смолк и многозначительно посмотрел на Майю. Майя сразу понял намек.

– Как и семья Нелада, – заметил он.

Ксевет едва заметно поморщился.

– Да, ваша светлость. Но осмер Данивар и его жена оказались более удачливыми – или более ловкими, – чем осмер Нелар. Ваш отец подарил им небольшое поместье после рождения их первого внука, около пяти лет назад, и есть надежда, что клан Данивада когда-нибудь выберется из нищеты.

– Мы рады слышать о великодушном поступке нашего отца, – сказал Майя, стараясь, чтобы его слова не прозвучали горько.

– Осмер Данивар скончался два года назад. Имением управляет его сын, а осмеррем Даниваран с тех пор представляет семью при дворе.

Майя услышал в голосе Ксевета печаль и не слишком удивился, когда секретарь сказал:

– За несколько дней до смерти вашего отца с осмеррем Даниваран случился удар. Она прикована к постели; врачи считают, что она не доживет до зимнего солнцестояния.

Напоминание о том, что в жизни других тоже случаются трагедии, никак не связанные с его собственными проблемами, оказалось одновременно благотворным и болезненным. Майя сказал:

– Мы хотели бы навестить ее, если это возможно.

– Ваша светлость, – ответил Ксевет, – ее дочь говорит, что госпожа Даниваран будет польщена и рада вашему визиту. И что она лучше всего чувствует себя по вечерам.

Император не мог прийти с визитом неожиданно, поэтому в апартаменты осмеррем Даниваран послали пажа с указанием сообщить новость как можно быстрее. Камердинеры Майи спешно подбирали одежду и украшения. То, что подходило для вечера в Алкетмерете, где император якобы должен был чувствовать себя как дома, совершенно не годилось для появления в общественных местах Унтэйлейанского Двора. Майя проявил недюжинное терпение во время всех этих хлопот. Куртку цвета молодой листвы с белой вышивкой заменили на белую с фиолетовыми и зелеными вышивками. Тяжелые серебряные кольца с аметистами, которые оттягивали ему руки, сняли и надели не менее тяжелые золотые украшения с черными опалами. Немер и Аврис долго спорили насчет аметистов и гранатов в его волосах, но, к счастью, решили, что их можно оставить. Шпильки из тикового дерева с изумрудами заменили на пару костяных шпилек с золотыми инкрустациями и жемчужинами. Немер ловко проделал это, не повредив прическу, и Майя спасся бегством в Черепаховую Комнату. Как раз в этот момент вернулся паж с известием, что императора с нетерпением ждут в покоях осмеррем Даниваран. Майя взглядом велел Даджису и Телимеджу следовать за собой и отправился в путь.

Им повезло, что их сопровождал паж, потому что осмеррем Даниваран жила в той части Унтэйлейанского Двора, где Майе еще не приходилось бывать. Придворные, попадавшиеся им в коридорах, были среднего и преклонного возраста; большинство женщин делали реверансы, не следуя новой моде, введенной Ксору. Он напомнил себе, что это ничего не значило, просто они уже многое повидали и не склонны были подчиняться прихотям императрицы, годившейся им в дочери.

Их ожидал паж в ливрее с гербами клана Данивада. Майя сделал вид, что не заметил, как мальчик якобы нечаянно стукнул каблуком о дверь, чтобы предупредить господ о приближении императора. И Майя задумался, хорошо ли он поступил, свалившись как снег на голову бедным женщинам? У них не было времени на подготовку, не было денег на то, чтобы обставить комнату, подходящую для приема императора – а они, без сомнения, считали, что такое помещение необходимо. Он не мог сказать им правду, не мог объяснить, что после Исваро’э и Эдономи ему неуютно в роскошных покоях, что он до сих пор чувствует себя чужаком и самозванцем среди великолепия Алкетмерета.

Но было поздно. Паж распахнул дверь и доложил:

– Его светлость император Эдрехасивар Седьмой.

Мальчик запнулся, произнося имя императора, и Майя посочувствовал ему.

«Когда ты уже научишься сначала думать, а потом действовать, идиот», – сказал себе Майя тоном Сетериса, который он так хорошо умел имитировать. Однако решение было принято, отступать было поздно. И он последовал за Телимеджем в комнаты. Даджис шел последним.

Гостиная оказалась вовсе не такой убогой, как он себе представлял. Очевидно, у них с Ксеветом были разные представления о нищете, а возможно, семья Данивада разорилась, потратив все накопления на заграничные обои. В центре комнаты у торшера с разноцветным стеклянным абажуром стояла дама; когда Майя вошел, она присела в глубоком реверансе. Она выпрямилась, и Майя смог рассмотреть ее: это была женщина среднего возраста, довольно полная, но с узким лицом и острым подбородком. Такими обычно изображали эльфийских аристократов на газетных карикатурах, где их называли «хорьками». Она была одета не роскошно, но со вкусом; нитки лазурита,