Гремучий Коктейль 7 - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 49

— «Согласен, но это не всё»

— «А что еще?», — поинтересовался лорд.

— «Я, ты, мы. Фелиция Краммер дель Фиорра Вертадантос. Какую роль мы играем для Книги? Какую роль играет гримуар Горизонта Тысячи Бед? Мы же связаны с ней, это однозначно. Но как?», — рассуждал я.

— «Если ты найдешь ответы на этот вопросы, то ты найдешь и Книгу», — внезапно подала голос даймон, а затем застенчиво добавила, — «Мне так кажется…»

Не успел я среагировать на такую внезапную идею, как раздавшийся от входа шум вынудил прервать размышления. Прибыл его светлость граф Лонгбрук, он же…

…двухметровый широкоплечий детина с как будто бы высеченным из камня лицом и… длинными белыми волосами. Аж до середины спины. В дорогом костюме, с тростью, внушающий трепет и уважение… но отличающийся от «графа Хайтауэра» лишь прической и её цветом!

— Я — граф Дориан Лонгбрук! — рявкнул на людей проклятый Акстамелех, стоя в дверях как баран особо наглой породы, — С сего дня Чикаго правлю я!

Глава 20

Сказка. Как много в этом слове особого смысла, который осознаешь только когда становишься взрослым. Люди любят сказки, потому что те умалчивают о нюансах, рисуют куда более красивую и приятную картинку, чем существующая в реальности… или даже в фантастических романах. Хороших романах, конечно же. Сказка напоминает сон, в котором сложных вещей нет. Скатерть-самобранка, печь, ездящая сама по себе (на дровах — и на том спасибо), клубочек ниток, ведущий тебя к цели, заводы, пароходы и прочие фабрики, которые, будучи купленными, внезапно становятся пассивным активом, попросту высылая тебе деньги на счет…

Последнее — вообще за гранью наглости для человеческого воображения!

Так вот, к чему это я? Наверное, к тому, что можно выгнать дракона из Чикаго, но нельзя выгнать это гребаное Чикаго из дракона! А если ты и пустил дракона обратно, то не нужно быть наивным, предполагая, что гигантская ящерица с повадками закоренелого мудака в квадрате будет озабочена только возвращением своей власти и налаживанием политических мостов с Герцогами. Ну, это же ему надо, не так ли? Всё-таки, за слегка порушенный район Нью-Йорка можно бы и расквитаться? Тем более, что сделать это легко благодаря бушующим в Пенсильвании и на границе с Канадой Каскадам?

Как бы не так.

Чешуйчатая тварь посчитала, что выше этого. Вполне закономерно, если смотреть непредвзято, почему нет? Всё Общество, включая дракона, в курсе, что истекают их последние дни на Сердечнике, никакого смысла дальше возиться в песочнице нет, так что Акстамелех, во всей своей благородной дури, решил, что лучшим способом, как он может скоротать время, будет выжирание собственных уцелевших запасов элитного алкоголя и «изучение» такого чуда света как гритбол.

А это значило, что «граф Лонгбрук», со всем своим поганым характером, повадился дергать меня и моих близких, среди которых были такие люди как Кристина Дайхард и Петр Красовский, также как и я сам, то есть неспособных пойти на попятную тогда, когда на них начинают наезжать. Общаться иначе Акстамелех не умел.

Когда в очередной раз я еле-еле удержал ситуацию на грани, выпроводив «графа» из отеля с угрозой прервать с ним всякие договоренности, если он будет продолжать мешать, то Акстамелех сделал то, чего я от него не ожидал.

Он обиделся.

— Ну тогда делай, что потребно! — рявкнул он, сопя как разбуженный медведь, — А я поеду в мэрию, выбью свои деньги из тех, кому ты их бездумно отдал, а потом, набрав баб, укачу отдыхать! Вызовешь, когда всё будет готово!

Просто чудесно. И зачем, спрашивается, я суетился, чтобы его вернуть?

— Лучше так, чем терпеть твои визиты, дракон. Ты только и делаешь, что нам мешаешь, — ровно проговорил я, старательно дозируя своё раздражение. Эмоциональные качели при каждом визите «графа» меня нервировали чрезвычайно. Довели, можно сказать. А уж его наезды на мою беременную жену…

Удивительно, но от этих слов дракон обиделся еще сильнее. Он, уже почти дойдя до своего мобиля, вернулся ко мне, чуть ли не утыкаясь носом в мой нос.

— Я промолчу про то, что вы, люди, в скольких мирах вас не встречал, везде одинаково ущербны и незначительны… — прорычал он, — Тусклые уязвимые однодневки, бездарно, глупо и трусливо выбрасывающие свои мимолетные жизни на обхаживание собственных смехотворных амбиций! Но ты, Дайхард, в моих глазах чуть ли не хуже их всех! Зная неизмеримо больше прочих червей, копошащихся на этом грязном шарике, ты, в соответствии со своей природой, желаешь получить этот ничтожный клочок земли себе. Даже самый тупой дракон предпочел бы тысячу раз умереть в бою за Книгу, чем согласиться на столь жалкий, столь… тьфу! Позвони мне, Дайхард! Позвони, но только когда придёт время! А до сих пор — не желаю тебя видеть!

Вот это поворот.

Впрочем, размышлять на эту тему было некогда, я спешил вернуться в кабинет, где сидела и глубоко дышала моя злая жена, срочно нуждающаяся как в новостях, что я выгнал чешуйчатый геморрой далеко и надежно, так и в моих объятиях.

— Как земля вообще носит эту беспардонную тварь! — ворчала она спустя десять минут мужетерапии, — Надеюсь, он больше не вернется!

— Угрожал набрать шлюх и уехать пьянствовать, так что думаю, теперь граф стал головной болью лишь у чикагцев и Герцогов, — утешал я её, — Ничего, милая, мы теперь попросту будем переадресовывать все местные дела на его разговорник, а сами займемся своими проблемами… ну и выдохнем немного.

— Кстати, насчет «выдохнуть», — как-то даже смущенно пробормотала Кристина, хватая меня за палец, — Есть одно дело, которое нам нужно сдела… нет, завершить. Точно, завершить!

Через пять минут я искренне желал, чтобы Акстамелех вернулся, чтобы всласть с ним поругаться, а еще понимал, от чего была настолько зла моя дорогая супруга. Как оказалось, надоедливый наглый дракон доставал её с гритболом именно тогда, когда её финальный акт магнум опуса, войны с Синдикатом, был на стадии эпилога.

— Мы собирались устроить праздник в Берлине, — в том же виноватом тоне продолжала объяснять жена, — Это необходимо, понимаешь? Всё-таки, количество подключенных людей было очень велико, завершить наши труды банкетом, приёмом, чем-то таким — это даже не обсуждалось. Но… проклятое «но», у меня из головы это вылетело с этим драконом!

Неделю