Олаф Бьорн Локнит - Сокровища небес Страница 49

Голова прояснилась. Ильха сообразила, что сидит в углу какой-то крохотной узкой каморки с необычно высоким потолком. Слева от нее виднелась неширокая стрельчатая щель, через которую просачивались косые солнечные лучи – дверца или окно. Пол помещеньица, насколько разглядела изрядно растерянная девица, складывался из чередующихся плит черного и белого камня, стены – гладкие, полированные, тоже каменные. Куда это ее занесло? На подвал непохоже, на тюремную камеру – тоже. Надо выбираться, пока никто не заметил и не выгнал. Еще окажется, что ее с пьяных глаз занесло, скажем, на Кладбище-под-Платанами, и она славно переночевала в чьем-то фамильном склепе.

Едва не застряв в проеме, Ильха вылезла наружу. Огляделась. Увидела заросший лопухами и полынью пустырь, парочку бродящих вокруг колышка коз, крыши спрятавшихся за глинобитными заборами приземистых домиков. Очертания просевшей городской стены. Окраины на полуночном восходе, задворки кварталов Нарикано или Менжди.

– Мяу! – из-под лопухового листа высунулась недовольная морда Тилля.

– Как ты сюда попал? – изумилась Ильха. – Что, так и ходил за мной? А какой сегодня день, хотелось бы знать?

Она повернулась, дабы узнать, что послужило ей приютом. Увидев, растерянно подняла брови и склонила голову набок. Недоверчиво присвистнула сквозь зубы. Осторожно потрогала пальцем холодную кладку.

Перед ней возвышалось нечто, смахивающее на часовню или маленький придорожный алтарь в честь кого-то из божеств. Сооружение высотой в два человеческих роста, вырубленное из блоков черно-синеватого с серебристыми прожилками камня. По углам – четыре витые колонны дымчато-серого хрусталя или стекла. Остроконечная черепичная крыша цвета мореного красного дерева. На самой маковке горит ослепительно блестящий тонкий шпиль. Единственный проход – тот, через который вышла Ильха – обрамлен плоскими колоннами и украшен строгим портиком. На фронтоне что-то вырублено.

Донельзя удивленная девушка подошла поближе и встала на цыпочки, чтобы рассмотреть символ. Глаз. Выпуклый, широко распахнутый глаз. Вместо зрачка вставлен граненый плоский камешек, отливающий густыми винно-красными бликами.

Тилль безмятежно почесал растопыренные усы о бордюр в нижней части колонны. Ильха несколько успокоилась. Раз животное не боится, значит, в этой диковинной штуке не заключено никаких злых сил. Но кому пришла в голову сумасбродная мысль возвести посреди пустыря капище? Да еще посвященное непонятно какому божеству из бесконечного пантеона Материка?

Из любопытства Ильха обошла часовню по кругу, наткнувшись на еще одну загадочную вещь – кое-где возле фундамента росли маки невиданного темно-фиолетового, почти черного цвета. Девушке стало жутковато. Изящное строение из черного мрамора смотрелось посреди обыденного пустыря дико и непривычно. Допустим, как если бы слоняющиеся вокруг козы начали рычать или на городскую площадь шлепнулся огнедышащий дракон.

– Спасибо за ночлег, а теперь я пойду, ладно? – нерешительно обратилась она к глазу на фронтоне и осторожно попятилась.

Каменные веки внезапно дрогнули. Верхнее резво соскользнуло вниз по выпуклому зрачку, поднялось обратно и повторило это действо несколько раз, в точности уподобясь моргающему спросонья человеку.

Ильха ойкнула и плюхнулась в жесткую траву. Ей стоило бы по-настоящему испугаться, а она ощутила невероятное облегчение. Все встало на свои места. Наконец-то ей хоть раз в жизни что-то удалось! Она напилась и у нее наступила белая горячка. Ей мерещится. Ничего страшного. Пройдет.

Поэтому девушка без всякого испуга, но даже с интересом смотрела, как глаз, изучая окружающий мир, вращается туда-сюда, как искрится драгоценный зрачок, то заслоняемый веком, то вновь открывающийся. Кот тем временем обнаружил проход внутрь часовни, старательно принюхался, но войти не решился.

Проморгавшись, темно-алый Глаз уставился на Ильху – как ей показалось, вопросительно. Та глуповато хихикнула и помахала ему рукой.

– В небытии не обретешь бытия, пребывая во мраке, не познаешь света, – внушительно изрек голос, признанный Ильхой за тот самый, что слышался ей во сне.

– Только не надо опять все сначала, – недовольно скривилась девушка. – Это я уже слышала. Ясные звездячки, небеса в огне и… – она нахмурилась, вспоминая проповедь из кошмара, – ага, про вечное сражение мрака и света тоже не стоит. Я этого не понимаю и, честно говоря, мне наплевать на свет, тьму и ихние драки. Да! – в доказательство слов она размашисто кивнула и пожалела: – Я думала, белая горячка – это интереснее. Ладно, голос непонятно откуда и живой глаз из камня тоже сойдут. Скажи еще чего-нибудь, только не слишком заумное, а?

– Ты, дитя, полагаешь меня плодом своего воображения, возбужденного излишним потреблением горячительных напитков? – интонация Голоса сменилась с возвышенно-отрешенной на ироническую.

– Конечно! – радостно согласилась Ильха. – Часовни не разговаривают. Если же разговаривают, значит, перед нами чудо или какая-то хитрость жрецов. Чудес я не стою, да и устраивать ради меня такое представление не будут. Значит, ты мне кажешься. Или?.. – она попыталась встать, дабы получше осмотреть фундамент здания, но снова шлепнулась на землю. – Или там кто-то прячется? В подвале? Вылезай! Нечестно обманывать бедную пьяную женщину!

– Пить, между прочим, вредно, – наставительно заметил Голос.

– Без тебя знаю, – огрызнулась Ильха. – Так ты есть или тебя нет?

– Смотря что понимать под словами «есть» и «нет», – задумчиво откликнулся Голос. Глаз снова моргнул и слегка развернулся, чтобы лучше видеть собеседницу. – Я осознаю себя как разумное создание, но, скажем, затрудняюсь определить свое место в пространстве и времени. Ты, надо полагать, видишь перед собой предмет, изначально относимый твоими сородичами к разряду неодушевленным, и потому не в силах принять мысль о том, что таковой предмет способен… Погоди, как ты определяешь и называешь сама себя? Или, допустим, вон то маленькое создание, которое пребывает на грани моего видения?

– Я человек, – уверенно сказала Ильха. – Женщина. Меня зовут Ильха Нираель. А он – кот. Домашнее животное. Тилль, брысь оттудова!

– Какова разница между существами, обозначаемыми тобой «человек» и «животное»? – мгновенно подбросил новый вопрос Голос. Ильха смирилась с тем, что он – не ее выдумка, и старательно задумалась, пытаясь ответить поточнее.

– Та-ак… Я, которая человек, умею разговаривать с себе подобными, думать, воображать, придумывать то, чего на самом деле нету, заранее представлять свои поступки… э-э… что еще? Ах да! – она вспомнила подхваченную где-то фразу, показавшуюся ей чрезвычайно умной и загадочной: – У меня есть душа и разум, я могу чему-то научиться. Оно, животное, имеет только данные от рождения умения и никак их не развивает. Оно простое. Его кошачий дедушка ловил мышей, и прадедушка ловил мышей, и пра-пра-предок ловил мышей, и он будет ловить этих мышей тем же самым способом, вот! А человек может придумать мышеловку, чтобы…