Марина Комарова - Враг хозяина штормов Страница 5

А вот подавальщицу пришлось вспомнить незлым тихим словом. «Там» оказалось достаточно расплывчатым понятием, поэтому на поиски пришлось потерять драгоценное время. Ярни оказался за сараем, как раз возле забора. Странное место, с чего бы хозяин постоялого двора решил полюбоваться ночным лесом? Это было бы неудивительно для таких чужаков, как я, но для уроженцев Раудбремма, уважающих обычаи и поверья, подобное поведение кажется очень странным. Здесь считается, что Лес — живое существо, и если смотреть на него ночью, да еще и во время нарождающейся луны, то он может вытянуть всю душу.

Рядом с телом присел лекарь. Вероятно, именно он и приходил к Арве. Что там подавальщица говорила? Скользкий тип? Так, лет за тридцать, темноволосый и темноглазый, возможно, такой же южанин, как не к ночи помянутый покойный Хишакх. Но скользкий? Нет, обычный человек. Разве что выглядит поприличнее деревенских, ну так это не преступление. Только сейчас я заметил Гутрун. Она держалась — не плакала и не стенала, лишь побелела как полотно, сминая в руках края белого передника. Глаза ее были пустыми, будто не видели перед собой ничего, но плакать Гутрун себе не позволяла. Может, потом, когда все разойдутся. Кэйа стояла рядом.

— Что произошло? — спросил я, подходя ближе.

Кэйа вздрогнула, но Гутрун кивнула, словно разрешая говорить. Меня она знала, и то, что я могу помочь, — тоже.

— Я нашла хозяина здесь. До этого он заходил к нам на кухню, сказал, что мигом на конюшню и вернется.

— Зачем?

Кэйа посмотрела на меня непонимающим взглядом, но потом словно осознала, что ей задали вопрос:

— Он всегда…

— Всегда следил за всем происходящим, — пришла ей на помощь Гутрун. — Я везде успеть не могла, а он… — Женщина бросила взгляд в сторону тела брата, ее грудь резко поднялась, словно она хотела сделать вдох поглубже и успокоиться. — Ярни не чурался никакой работы. Господин Глемт…

На этот раз вздрогнул я. Не люблю, когда произносят мое родовое имя.

— Оларс, никаких господинов. Я уважал и ценил Ярни и так это не оставлю. Только дайте мне немного времени.

Они не возражали. Гутрун снова уставилась на тело брата, а Кэйа растерянно переводила взгляд с меня на свою хозяйку и назад. Оставив женщин, я подошел к лекарю. Ощущение, что кто-то сверлит мне взглядом спину, только усилилось. Ну, найду этого шутника — точно мало не покажется. Обычно такое молчаливое разглядывание очень здорово действует на нервы.

Мотнув головой, я взглянул на тело хозяина постоялого двора. Сразу и не разглядеть жутких синих полос на шее. Кто же тебя так? Вопросов тьма, ответов — увы, ни одного. Чересчур бледный мертвый Ярни застывшим взглядом смотрел в ночное небо.

Я присел рядом и тут же почувствовал пробирающий до костей холод, исходивший от его тела. Вот так новости! Протянув руку, я медленно провел ладонью над его головой и плечом. Руку захлестнул ледяной смерч, пальцы тут же заледенели. Я шумно выдохнул.

Лекарь искоса глянул на меня, но ни о чем спрашивать не стал. Судя по огоньку, зажегшемуся в его темных глазах, он понял, кого видит перед собой. Надо же, сообразительный. Неожиданно мою ладонь прошила острая боль. Скрипнув зубами, я убрал руку, не рискнув продолжать. Так-так, люди тут ни при чем, здесь кое-что поинтереснее. Но магии нет и следа. Если быть точным — человеческой магии. Но есть нечто, людям не свойственное.

Лекарь встал вместе со мной, глядя так, будто я мог сию секунду назвать убийцу. Сзади неслышными шагами приблизилась Гутрун.

— Перенесите тело в какую-нибудь из комнат, где окна выходят на лес. Приведите в порядок и оставьте. — Голос стал чеканным и холодным, словно моя скрытая сущность, почувствовав, что в ней нуждаются, начала прорываться наружу.

— Да, господин Посредник, будет сделано, — ответила Гутрун, чуть наклонив голову.

— И пусть уж все разойдутся, не на что больше смотреть.

Я не стал ждать, что будет дальше. В Гутрун сомневаться не приходилось. Даже во внезапном горе она не потеряла присутствия духа и нашла в себе силы действовать. Мой путь лежал к лесу. То, что убило Ярни, пришло оттуда.

Задетый носком сапога камешек полетел вперед. Вот тебе и спокойное местечко, Оларс.

Посредники — древняя профессия, которой могли овладеть сильные маги и ведьмы. Быть Посредником — значит постоянно держать связь между миром мертвых и миром живых. Чувствовать, понимать и принимать решения. От такого постоянно «подвешенного» состояния Посредники растрачивали собственные силы, в результате чего жили меньше обычных смертных. Старый Посредник — большая редкость. Если, занимаясь своим делом, он сумел долго прожить, значит, был не только хорошим учеником, но и обладал от рождения редкостным даром. Слишком уж серьезная и тяжелая работа держать одной рукой мертвых, а другой — живых. Обычно к таким, как мы, обращались желавшие услышать волю покойного или расследовать убийство. Поэтому были у нас как друзья, так и злейшие враги. Наша работа считалась семейным делом. Если Посредником становился человек со стороны, значит, среди родни его учителя либо просто не оказалось подходящего человека, либо…

Я обернулся, взглянув на желто-рыжий свет в окнах. Голосов со двора уже не услышать — Гутрун и лекарь быстро управились, молодцы. Значит, я быстрее сделаю свою работу. А о Йорде и мальчишке волноваться не стоит. Даже если эта гадость доберется до них, рисе сумеет постоять и за себя, и за пленника.

Выйдя за калитку, я снова зашагал к лесу, стараясь не оступиться на узкой тропинке.

Так вот. Обычно второго «либо» просто не бывает. На своем веку я знал лишь двоих Посредников почтенного возраста. Моя бабка, Ингва Глемт, и ее учитель. Впрочем, его я видел еще будучи ребенком, поэтому утверждать, что он жив, здоров и благополучен, не рискну. Кстати, уже тогда ему было за восемьдесят.

Бабушка прожила семьдесят два года. Кто его знает, возможно, жила бы еще долго, но ее убили однажды ночью во время нападения на наш дом. Как и всю мою семью. Меня, кстати, тоже щадить никто не собирался.

Где-то заухала сова, живущие на постоялом дворе собаки жалобно завыли. Пришлось остановиться и оглядеться. Собаки, в отличие от человека, способны не только учуять, но и увидеть беспокойный дух мертвеца. На меня-то они особо не реагируют, привыкли. Да и наполненная магией и чарами плоть надежно прячет суть йенгангера. Старое слово, которым местные жители называли вернувшегося к живым мертвеца, еще обращаясь к нему — Приходящий снова. Эти слова давали понять, что погибший от чужих рук человек, который стал в загробном мире йенгангером, будет возвращаться до тех пор, пока не завершит все дела. Только в отличие от меня приличный йенгангер — это дух. А вот со мной все сложнее.