Сергей Фомичев - Серая Орда Страница 5

Однажды гончар не обнаружил работника, но поскольку ничего не пропало, а даденную вперед плату тот уже с лихвой отработал, то мастер не стал особо беспокоиться и шума не поднял. Ибо вольному — воля.

Рыжий вернулся домой и все хорошенько обдумал.

Снять сливки с княжеских молочных рек в одиночку нечего было и думать. Рыжий нуждался в помощниках. Несклонные к разбою друзья тут не годились. Требовались люди незнакомые, но в меру надёжные. И Рыжий отправился подальше от родных мест.

Под Муромом он нашёл то, что искал. Молодая, недавно сколоченная ватага показалась Рыжему слишком неопытной для серьёзного разбоя, а вот для мухрыжной работы подходила в самый раз. Само собой в тонкости замысла он ни кого из ватажников не посвятил и вообще не собирался иметь с ними в будущем никаких дел.

В ватаге верховодил здоровенный парень с огромной копной светлых, торчащих в разные стороны, волос. Лохматым его и называли. Хотя нетрудно было догадаться, что настоящее имя атамана, ватажники от чужака утаили. Как говориться, баш на баш.

Когда Рыжий предложил шайке верное дело и богатую добычу, Лохматый хоть и небезропотно, уступил ему верховенство. Но даже временная потеря первенства вожака задевала. Все дни их совместного промысла, Рыжий нет-нет, да и ловил на себе недобрый взгляд.

Гребли изо всех сил, да течение помогало, и к вечеру позади осталось устье Трубежа, на котором чуть выше стоит нынешняя столица рязанских земель — Переславль. Проскочили удачно, на осмотр, что иногда здесь случается, не нарвались. А когда уж совсем стемнело, показалось городище старой разрушенной Рязани.

Останки стен и вала огромной тенью нависали над берегом и хорошо различались даже при свете месяца. Много раз князья пытались восстановить древнюю свою столицу, но не по силам им оказалась такая затея. Здесь сколько ни строй, а всё равно пепелище кругом простирается — так огромен был некогда город.

Возле него заранее и договорились встать на ночевку. Рыжий заверил, что знает тихое и укромное место. И скоро показал рукой на небольшую ложбинку, что начиналась у самого берега. Она и впрямь выглядела удобной. С одной стороны её защищали останки восточного вала, с другой — прикрывала густая дубрава.

Лодки замерли, вздёрнув носами у берега. Ватажники попрыгали на песок, загалдели довольно, но Рыжий остерёг:

— Тише вы! Места здесь недобрые. В городище не суйтесь, особенно ночью — там полно всякой нечисти. Мертвяки, упыри, вурды.

Он улыбнулся и добавил:

— Зато и людей нет, так что место надёжное, тихое…

— Что ещё за вурды? — спросил с опаской Дудка.

— Вурды? — Рыжий замялся. — А, ну да, вы же с севера, а там они не водятся, — догадался он о причине столь вопиющего незнания и пояснил. — Вурды, это такая лесная нелюдь. Нападают на деревни, на путников, жрут человечину, кровь пьют. В наших краях обычное дело…

Дудка поёжился и огляделся. Остальные, умолкнув, тоже принялись озираться. Что-то зловещее вокруг действительно таилось. Незримо, словно укрытое до поры в лунной тени деревьев и огрызков городских стен, но готовое выползти при случае из темноты.

Однако месяц светил ровно, никакие мертвяки зубами не клацали, не выли, и разбойники понемногу успокоились. Разгрузили лодки, вывели ошалевших от речного пути лошадей. Бегло осмотрев местность, поставили шатёр. Также споро, собрав сухих веток, развели огонь на старом кострище, что использовалось путниками, боги ведают, сколько лет.

Рыжий предложил выставить сторожей, но ватажники, по молодой удали и лени своей, от излишних мер отказались. Рыжий всё же настоял на том, чтобы очертить стан оберегающим кругом.

— Места здесь недобрые, — повторил он.

Несмотря на усталость, мало кто сразу завалился спать. Сидели допоздна, скинув уже ненужные, надоевшие за день доспехи. Отложили в сторону мечи и сабли. Некоторые догадались избавиться от сапог и теперь довольные разминали ступни. Ели вяленое мясо, сыр и хлеб — всё, что прихватили с собой и потом ещё добрали в деревнях. Пили крепкое пиво, и спустя час разговор неизбежно зашёл о дележе добычи.

— Как делить добро будем? — спросил Лохматый.

Он смирился с главенством Рыжего только на время. Теперь же, поставив вопрос, захотел показать, кто в шайке первее.

— Как уговорились, так и будем, — заявил Рыжий, спокойно пережёвывая мясо.

— Э, нет, — возразил атаман. — Полагаю, что нужно переиначить наш уговор. Ты забираешь четверть. Ты один. Мы — три четверти. Нас восемнадцать. Думаю, ты кусаешь слишком много. Не по пасти своей кусаешь. Уверен, что тебе и десятой доли за глаза хватит.

Несколько братанов одобрительно загудели, другие, напротив, нахмурились. Опыта у молодых разбойников оказалось маловато и, затеяв разговор о дележе, Лохматый не позаботился заранее подготовить людей. Многие просто радовались успеху, богатой добыче, пребывали в благодушии. Поэтому спору не скоро ещё предстояло перерасти в кровавую поножовщину.

Рыжий же, в жизни повидавший изрядно, к подобному повороту приготовился. Мало того, заранее рассчитал, что непростой разговор должен будет начаться именно здесь, на первой спокойной стоянке. И не ошибся. Однако начинать свару прежде времени не стоило. Он возразил Лохматому вполне миролюбиво:

— Я всё придумал, я всех собрал, я знал куда идти и что говорить. Я полгода выведывал хлебное место. На свои средства спаивал в Коломне дьяка и мужиков возничих. А потому, мне четверть, как было уговорено. Думаю, это справедливо.

Не видя никакой прямой угрозы, ватажники не спешили бежать к оставленному в шатре оружию. Им хотелось поговорить. Состоявшемуся разбойнику распалять себя разговором вовсе не требуется. Просто возьмёт и прибьёт товарища своего боевого, как мошку досадившую. Потому что к убийству привычен. Этим же полагалось сперва войти в раж, обидеться на противника. На том и расчёт у Рыжего строился, знал он, кого выбирать для дела. Видимо и вожак понял, что лить попусту кровь его парни ещё не способны.

— Хорошо, — вдруг согласился Лохматый. — Ты получишь четверть, но с уговором, что мы сделаем ещё пару-другую таких вылазок.

Хитёр Лохматый. С точки зрения братчины предложение выглядело вполне справедливым, а значит, не давало Рыжему возможности посеять среди ватажников сомнения, заставить их спорить друг с другом. Одно дело для людей, хоть и разбойников, нападать в нарушение договора и совсем другой оборот драться в его защиту.

Рыжий с ответом промедлил. Ватажники его заминку истолковали по-своему. Насупились.

— От добра — добра не ищут, — всё же заметил Рыжий.

— Не согласен? — прищурился Лохматый.