Ловец Видений (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич Страница 5

Но Григ на простушку и сопровождающий ее рельеф оглядываться не стал, а принялся спускаться к морю.

Глава 3. Клиф и Роберт

Если вам доводилось во сне попадать в квартал Летнего Моря – вы наверняка это запомнили. Такие сны врезаются в память, недаром чаще всего Сноходцы осознают себя именно в этом квартале и там же потом предпочитают обитать.

Топография квартала Летнего Моря проста – это пологий холм (скорее, даже, предгорья – потому что во многих местах на горизонте видны снежные горы) спускающийся к тихому синему морю. Холм весь застроен невысокими зданиями – одно-двухэтажные коттеджи с низкими белыми и синими заборами, приземистые виллы, окруженные заросшими садами, редкие кварталы каменных домов – старых, поросших виноградом и вьюнками, с открытыми настежь дверями и распахнутыми окнами (краска на рамах часто облупилась, ступени выщерблены, но это никого не смущает). Дворы и сады закрыты от жаркого солнца кронами деревьев, повсюду какие-то маленькие компании жарят шашлык или барбекю, неспешно пьют вино или пиво – при этом все находятся достаточно далеко друг от друга, чтобы ничем никому не мешать. Впрочем, люди здесь дружелюбны настолько, что ссор или споров никогда не возникает.

Обязательно есть одно доминирующее над местностью здание – церковь, минарет, водонапорная башня или пожарная вышка, ратуша с башенкой и часами. Иногда где-то вдали проезжают редкие машины, хотя чаще, позвякивая, катится по блестящим на солнце рельсам трамвай.

Ну и море, конечно же. Местами темно-зеленое, местами – разбелённо-голубое, но обычно ярко-синее, лазурное – как рисуют дети. Пологие мягкие волны, бликующие на солнце, полоска песка с редкими купальщиками, несколько парусов на горизонте… Обычно Сноходец осознает себя, если ему удается дойти до моря и коснуться воды. Этот миг понимания ярок и врезается в память навечно. Теплая вода вдруг обжигает кожу – не то ледяным холодом, не то опаляющим жаром. Внезапно просыпается обоняние и вкус – на губах оседает соль, в ноздри бьет запах йода, рыбы, водорослей.

И почему-то никому не бывает страшно. Только восторг – до этого тихо прячущийся где-то в груди, рядом с сердцем, вырывается наружу. Хочется кричать. Хочется бежать, прыгать, плавать – тем более, что Сноходец внезапно осознает свое тело свежим, новеньким, «с иголочки», как у тренированного молодого спортсмена.

А потом, рано или поздно, встречается кто-то – Сноходец, Снотворец, иногда – тварь или особо инструктированный рельеф с повадками ментора и проводника. И человек понимает, что приобрел еще один мир и еще одну жизнь. Как правило – куда интереснее, чем настоящая.

Сейчас Григ не собирался спускаться к морю. Ему хотелось домой – хотелось все сильнее и сильнее, и означать это могло лишь одно – пора просыпаться. Время в Стране Сновидений не менее пластично, чем пространство – в один сон может вместиться долгое, увлекательное приключение… ну, или не менее долгое, скучное, ленивое ничегонеделанье. Бывает и наоборот, конечно. Но в любом случае пробуждение неотвратимо.

В родном квартале Григ был куда более раскрепощен, чем в чужих. Уже через несколько шагов он обнаружил, что одет не в бежевый льняной костюм, пусть и летнего, но почти официального вида, а в темно-синие бермуды и яркую гавайскую рубашку. На голове откуда-то взялась ярко-алая бандана. На ногах вместо мягких кожаных туфель оказались сандалии. А еще Григ помолодел лет до двадцати.

Хотелось бы, конечно, думать, что все это – плод его воли, что он меняет реальность вокруг как настоящий Снотворец и создает новые сущности. Но на самом деле это был не прогресс, а именно что регресс – он менял себя и реальность вокруг неосознанно, как обычный простец.

Вот и пространство, повинуясь его желанию, начало сжиматься. Только что Григ спускался с холма по горячей асфальтированной дороге, а вот уже под ногами вымощенная камнем мостовая, над головой – раскидистые пинии, а впереди – утопающие в зелени виллы. Справа был его дом, слева – дом другого Сноходца. Все остальные соседи были рельефом.

Впрочем, Клиф – его сосед-Сноходец, был настолько нестандартным, что вполне удовлетворял нечастую тягу Грига пообщаться с живыми людьми. Во-первых, он был старым. Мало кто из Сноходцев, даже попавших в Страну Сновидений на исходе лет, выбирает себе пожилой возраст. Но Клиф был старым, носил простые клетчатые рубашки и затертые джинсы, много возился в саду, курил трубку, рассказывал развеселые журналистские байки, из которых, однако, нельзя было понять, где и кем он работал, и порой описывал события достаточно давние с убежденностью очевидца. Во-вторых, он жил с женой, Агнес – тоже Сноходцем, случай небывало редкий. Худая, дочерна загорелая старушка вела хозяйство – что требует усилий даже в Снах, замечательно готовила и никогда не упускала случая позаботиться о молодом соседе словно добрая бабушка – то приносила кастрюлю вкусного рыбного супа, то наводила порядок в саду или в доме. В-третьих, ни Клиф, ни Агнес никогда на памяти Грига не покидали Квартал Летнего Моря и совершенно не интересовались ничем, происходящим вовне. В какой-то момент Григ даже начал подозревать, что и Клиф, и Агнес – это рельеф потрясающе убедительной достоверности. Но как-то пожилые супруги закатили такую безобразную ссору, с битьем тарелок, шумными взаимными упреками и не менее шумным примирением (незадолго до ссоры из виллы старого журналиста пулей вылетела девушка-молочница, поправляя криво надетую блузку и подтягивая короткую юбчонку). Для рельефа, пусть даже очень качественного, это было чересчур. Да и познания Клифа о Сноходцах и Стране Сновидений были слишком велики. Рельеф, даже столь совершенный, как недавний гидрант, не способен делать выводы – он может лишь транслировать информацию, осознать же разницу между окружающими не способен абсолютно. Ну а Клиф был кладезем историй о Сноходцах, Снотворцах и простецах, а выслушивая рассказы Грига, несколько раз делал из них столь неожиданные и верные умозаключения, что все сомнения начинающего Сноходца рассеялись.

Когда Григ подходил к воротам своего сада (за ними утопала в буйной яркой цветастости его вилла – белое с терракотой, флюгер на крыше и увитое диким виноградом патио), Клиф сидел в своем саду, в излюбленном кресле-качалке. На столике перед ним стоял запотевший кувшин (наверняка с сухим грушевым сидром) и полупустой бокал. Увидев Грига, Клиф приветливо помахал рукой. Григ секунду поколебался, но не ответить на приглашение было бы некрасиво. Он вошел в сад соседа (калитка приветливо распахнулась перед ним) и сел в невесть откуда взявшееся кресло.

– Угощайся, – предложил Клиф. Сидр, особенно грушевый, он ставил выше всех прочих напитков, лишь иногда изменяя ему с полной противоположностью – вонючим кукурузным виски.

Григ взял со стола чистый бокал (ну да, его только что не было, но на своей территории – все немножко Снотворцы) и налил сидра. В меру прохладный, хоть кувшин и стоит на столе, вероятно, с утра. Довольно крепкий, что понимаешь не сразу. Вкусный.

– Спасибо, Клиф.

– Далеко гулял? – спросил Клиф, раскуривая трубку. Григу ни разу не удавалось застать его с уже дымящейся трубкой – он всегда закуривал при его появлении.

– По Окраине, – признался Григ. Соседа он считал человеком надежным и лишнего не болтающим. У него было уже немало случаев в этом убедиться.

– Многие Сноходцы туда даже не заходят, – заметил Клиф.

– Да там скучно… – пробормотал Григ. – Хотя некоторые там живут.

– Например? – спросил Клиф.

Григ поколебался, глядя на кувшин с сидром, в котором играли блики солнца.

– К примеру, Креч.

– Черный голем?

– Скорее, тролль.

Клиф подумал немного и кивнул:

– Согласен. Тролль – он сам по себе. Голем – это что-то сделанное. Симулякр.

– Тварь, – кивнул Григ.

– Не люблю я это слово, – поморщился Клиф. – Есть в нем что-то обидное. Симулякр – он и есть симулякр.

Григ спорить не стал, хотя и предпочитал звать все, сотворенное Снотворцами, коротким и емким словом «тварь».