Жизнь святых - Ли Бардуго Страница 5

Когда судно наконец вошло в порт, экипаж встретили толпы людей, давно потерявших всякую веру. Их земляки решили было, что корабль потерпел крушение и сгинул в тёмных водах… Моряки воспевали мастерство своего капитана и хвалились, как все они породнились благодаря невероятной храбрости и мужественности – все, кроме юного Николая, которому ни в коем случае нельзя верить, какие жуткие истории он бы ни рассказывал. Мальчик лишь промолчал и поспешил в первую же встреченную им церковь, чтобы вознести благодарственную молитву.

Капитану и команде вручили медали и провозгласили их героями. Мужчин приглашали в лучшие дома города, устраивали в их честь пиры и торжества. Соблазнившись аппетитными ароматами и роскошными банкетами, которые снова и снова проводили специально для них, моряки пробовали есть. Но никому не удавалось проглотить больше одного кусочка. Еда была на вкус как камень и пепел. Один за другим моряки чахли и умирали, мечтая хоть о ложке мясной подливки, хоть о глотке вина.

Николай же сберёг свой красивый красный тулуп и мешок, в котором когда-то пытался носить команде еду, и теперь каждое утро его мешок оказывался набит сластями и изысканными блюдами. Тогда юноша начал ходить по деревням и домам и устраивать пиры для голодных – даже в самые холодные времена, даже когда ветер страшно завывал, а снег толстым слоем укрывал землю.

Николай стал известен как святой покровитель моряков и людей, оказавшихся в безнадёжной ситуации, и ему традиционно выделяют отдельное место за столом в самую тёмную ночь года.

Санкта-Лизавета среди роз

Святая покровительница садовников

Где-то на западе, в тени высокого холма Горубун, названного так за кривой хребет, приютилась деревня. С вершины горы можно было разглядеть пятно океана, и временами ветер приносил с далёкого берега аромат морской соли.

Каждое утро на рассвете деревенские мудрецы отправляли на холм четверых дозорных, которые усаживались спиной к спине, смотря на восток, запад, север и юг, чтобы при случае предупредить жителей о надвигающейся беде. На закате им на смену приходила четвёрка следующих караульных, и те проводили на посту целую ночь: от восхода звёзд и до момента, когда темнота начинала по капле утекать с небосклона, уступая место утру.

Но деревня была крайне непримечательной, и даже украсть там было нечего, так что она не привлекала ни воров, ни мародёров. Год за годом дозорным, спускавшимся с холма, толком не о чем было докладывать – разве что о том, что наверху дует приятный ветерок или что какая-нибудь овца случайно ушла далеко со своего пастбища.

Для работы на полях всегда требовались крепкие ребята, так что отсылать каждый день и каждую ночь четверых хороших работников казалось пустой тратой силы. Поэтому в период сбора урожая троим дозорным разрешили остаться в деревне и лишь одного отправили на кривую гору. После окончания жатвы ничего дурного так и не произошло, и мудрецы не столько приняли решение не посылать больше на холм прежнее число караульных, сколько просто забыли это сделать. Но один дозорный всё равно каждое утро поднимался по склону, а вечером приходил его сменщик. И если кто-то из них засыпал на посту или отвлекался на поцелуи с Мариной Тревич, дочкой каменщика, так кто же об этом узнает?

Лизавета жила на западной окраине города, вдали от тени холма Горубун. Каждый день девушка выходила на луг позади родного дома, чтобы позаботиться об ульях. Она не носила ни рукавиц, ни сетки. Пчёлы позволяли хозяйке собирать мёд, даже не пытаясь ужалить. На том же лугу, так щедро усыпанном дикими белыми розами, что облачка их бутонов выглядели словно растёкшийся над полем туман, Лизавета молилась и размышляла о великих деяниях Святых, поскольку уже тогда показала себя девушкой благочестивой и серьёзной. Именно там она и находилась, ощущая жаркое прикосновение солнца к своей склонённой голове, слушая ленивое гудение пчёл, когда вместо просоленного морского послевкусия ветерок принёс с запада запах гари.

Лизавета побежала домой, чтобы рассказать об этом отцу.

– Наверняка ничего особенного, – произнёс он. – В деревне на западе жгут мусор. Нам не о чем переживать.

Но девушка не могла побороть чувство тревоги, так что отец отправился вместе с ней в поместье одного зажиточного и уважаемого горожанина, жившего по соседству.

– Твой отец прав, – успокоил Лизавету мужчина. – Скорее всего, ничего особенного не случилось. Может, крыша у кого-то загорелась. Нам не о чем беспокоиться.

Но и после этих слов девушка всё равно не могла усмирить свои тревожные мысли, и, дабы развеять её опасения, отец вместе с дочерью и торговцем пошёл на городскую площадь, где под сенью красного вяза сидели мудрецы. Каждый день они собирались там, чтобы отведать кваса, поесть свежего хлеба, принесённого жёнами, и обдумать величайшие тайны мироздания.

Когда Лизавета завела разговор о запахе дыма, стоящем над лугом, мудрецы сказали:

– Если бы что-то произошло, дозорный на вершине Горубуна сообщил бы. А теперь оставь нас, дай спокойно подумать о тайнах мироздания.

Все согласились с деревенскими мудрецами. Торговец вернулся в своё поместье, а отец увёл Лизавету домой. Но даже когда девушка присела среди ульев, чтобы вознести молитву, на неё не снизошёл покой. Так что Лизавета вновь двинулась через весь город к кривой горе и начала в одиночестве взбираться по узкой тропинке. На склонах Горубуна не пахло гарью, и пастбища выглядели зелёными и мирными. Девушка чувствовала себя крайне глупо, ноги её начали уставать, а на лбу выступил пот. Наверное, о таких бедах и правда полагается переживать лишь её отцу, торговцу и деревенским мудрецам.

Но Лизавета продолжала двигаться вперёд, промеж камней и гигантских валунов, с каждым шагом ощущая себя лишь глупее. Добравшись до вершины холма, она обнаружила мирно похрапывающего дозорного, надвинувшего на глаза кепку и вытянувшего на мягкой траве свои длинные ноги. Воздух был чистым и свежим, но стоило девушке повернуться на запад, как перед ней открылось страшное зрелище: столпы дыма, будто колонны из тёмного камня, подпирали тяжёлое небо. Лизавета сразу поняла, что почуяла не просто горящий мусор или пожар на кухне. Это был запах сожжённых церквей и человеческих тел.

Так быстро, как только возможно, она, стараясь не упасть, побежала вниз по холму на городскую площадь.

– Армия! – прокричала Лизавета. – Надвигается армия! – и она рассказала о столпах огня на местах всех городов, что располагались между морем и их деревней. – Нам нужно собрать мечи и стрелы и выдвинуться