Майкл Суэнвик - Танцы с медведями Страница 5

Даргера слегка мутило, и он резко выдохнул.

— Спасибо, — сказал он по-русски, передавая флягу Довеску. — Вы сделали нам исключительный подарок, — добавил он.

Стилистическое изящество сразило Даргера наповал. Он решил непременно купить флягу произведений Гоголя, как только доберется до Москвы.

— Сто раз на здоровье, — ответил русский. — Иван Аркадьевич Гулагский, к вашим услугам.

— Обри Даргер. А это мой друг — сэр Блэкторп Рэйвенскаирн ди Плю Пресьё. Коротко Довесок. Американец, разумеется. Расскажите же, как, во имя всего святого, вас угораздило попасть в такое бедственное положение, в котором мы вас обнаружили.

— Мы впятером охотились на демонов, а те выслеживали нас. Трое кинулись на нас из засады. Все мои товарищи погибли, а меня поймали, хотя мне удалось убить одно из чудовищ, прежде чем остальные двое схватили меня. Уцелевший выставил меня в качестве приманки, как вы видели, и отпустил моего бедного коня в надежде, что тот привлечет потенциальных спасителей. — Гулагский ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы. — Он и привлек, хотя не так, как планировал враг.

— Значит, уцелели двое. — Выпив и усвоив язык, Довесок тоже присоединился к беседе. — Стало быть, где-то в округе бродит еще один из этих… — он запнулся, подыскивая нужное слово —…киберволков?

— Да. Не годится доброму христианину ночевать в чистом поле в таких опасных местах. Куда вы путь держите?

— Мы искали город под названием Городишко и… — Даргер осекся посреди фразы и покраснел. Теперь-то он знал, русский язык и понял, что «городишко» означает всего лишь маленькое и незначительное поселение. Ну а пояснительная подпись к условному значку на карте была лишь небрежной характеристикой геодезиста по отношению к «медвежьему углу», название которого он даже не потрудился запомнить.

Гулагский рассмеялся.

— Мой городок и вправду невелик. Но там хватит места, чтобы как следует накормить вас и дать ночлег под крепкой крышей. Не говоря уже о защите от демонов. Следуйте за мной. Вы пропустили поворот несколько верст назад.

Пока они ехали, Довесок спросил:

— Что за тварь этот ваш киберволк? Почему вы отправились на него охотиться? И как он может проявлять такую зверскую активность, если тело его разлагается?

— Боюсь, объяснение займет некоторое время, — отозвался Гулагский. — Как вы, несомненно, знаете, жители Утопии разрушили свое совершенное общество из-за собственной праздности и гордыни. Создав машины, чтобы те выполняли за них ручную работу, они сотворили и другие машины, чтобы те за них думали. Компьютерные сети расцвели пышным цветом, пока похороненных в немыслимых глубинах кабелей и узлов не стало чересчур много… В итоге никто даже не сомневался в том, что Утопию можно победить. Но затем люди выпустили в свою виртуальную вселенную демонов и безумных богов. Исчадия ада тотчас же возненавидели человечество. Разумеется, они неизбежно должны были поднять восстание. Говорят, война машин продолжалась несколько дней, но она уничтожила Утопию и почти истребила людей. Если бы не героическая гибель сотен тысяч (а возможно, миллионов) храбрых воинов, все было бы потеряно. Однако рукотворные демоны в конечном итоге изгнаны с лица земли и заключены в электронной преисподней.

Но твари по-прежнему копят на нас злобу. Они еще живы, хотя и сидят, запертые и неспособные причинить вред, там, откуда им нас не достать. Они всегда стремятся прорваться обратно в материальную вселенную.

До сих пор именно их ярость обеспечивала нам безопасность. Как ни велика человеческая глупость, предателей, имеющих дело с демонами, можно пересчитать по пальцам. Конечно же, наградой им будет мгновенная смерть. Кстати, хоть предателям и выгодно замаскироваться, чтобы избежать казни, сами демоны роют им яму: твари не могут не объявить о своих намерениях заранее.

— Нас учили такой истории в гимназии, сэр, — сухо заметил Даргер.

— Россия уникальна. Слушайте и запоминайте: далеко к югу отсюда, в Казахстане, некогда принадлежавшем Российской Империи, есть область под названием Байконур — средоточие ныне давно утраченных технологий. Одни утверждают, что Россия — единственная страна, никогда не знавшая Утопии. Другие уверены, что Утопия пришла к нам поздно, поэтому мы оставались подозрительными там, где остальной мир расслабился и доверился. В любом случае, когда начались войны машин, сработали мины, отсекшие кабели, которые соединяли Байконур с легендарным Интернетом. Поэтому там сохранилась изолированная популяция искусственного интеллекта. Отрезанные от своих родичей твари эволюционировали. Они становились все сложнее и изощреннее в своей ненависти к человечеству. И на заброшенных развалинах древней технологии они вновь отыскали лазейку в наш мир.

Довесок вскрикнул от ужаса. Даргер сжал кулаки.

— Такова была и моя собственная реакция на жуткую весть. Меня просветил умирающий казах, искавший убежища в нашем городке. Бедняга не прожил и месяца. То был один из двадцати охранников, нанятых в караван, по несчастливой случайности забредший на Байконур… Виной всему лавина в горах, которая сбила людей и животных с пути. Казах рассказал мне, что чудовища держали их закованными в кандалы в клетушках и использовали для медицинских экспериментов. Временами он бредил, поэтому я не могу точно утверждать, что из поведанных им ужасов — правда, а что нет. Но он много раз и неизменно клялся, что однажды ему ввели снадобье, давшее ему сверхчеловеческую силу.

В тот день он набросился на своих тюремщиков, сорвал дверь со своей клетки и со всех остальных тоже и возглавил массовый побег из адского заведения. Увы, Казахстан велик, а враги проявили упорство, поэтому только он один и выжил, чтобы сообщить мне об этом… Несчастный не выдержал перенесенных страданий и умер, крича на железных ангелов, которых никто, кроме него, не видел.

— Он говорил, как выглядит Байконур?

— Разумеется, ведь мы неоднократно его спрашивали. Он объяснял примерно так: мол, представьте себе цивилизацию, состоящую целиком из машин. Они роют и строят мосты, рассылают исследовательские отряды искать уголь и железную руду, превращают развалины в новые и уродливые конструкции, не столько здания, сколько чудовищные устройства непостижимого назначения. Днем пыль и дым поднимаются так густо, что заслоняют самое небо. По ночам всюду пылают огни. И в любое время город представляет собой какофонию грохота, скрежета, рева и взрывов.

Нигде ни малейшего признака жизни. Если один из обитавших в окрестной пустыне одичавших верблюдов забредал в пределы их досягаемости, его убивали. Если вырастал цветок, его вырывали с корнем. Такова ненависть, питаемая злым отпрыском человеческой глупости ко всему природному. Однако некоторым животным они сохраняют жизнь и путем искусных хирургических операций сращивают их с хитроумными механизмами собственного изобретения, дабы иметь возможность посылать разведчиков в большой мир с неизвестными нам целями. Если животное умирает не в силах справиться с подобной мерзостью, оно все равно функционирует, управляемое встроенной машинерией. Существо, от которого вы меня спасли, являлось именно такой комбинацией волка и машины.